| Автор: | Монтепен К., год: 1878 |
| Категории: | Роман, Приключения |
CLXXVIII. Опасность
Бланш заметила это движение и поняла, что ей угрожает опасность. Девушка сильно побледнела и прошептала голосом, который старалась сделать твердым, но который был едва внятен:
-- Если вы меня принуждаете насильно остаться здесь... выслушать вас в этой комнате... я уступаю... я готова... говорите: чего вы от меня хотите?..
Филипп, на которого собственный низкий поступок навеял нечто вроде опьянения, как подмешанное вино, отвечал смело:
-- Уже давно, кузина, вы отказываетесь выслушать меня, или если и слушаете, то не хотите понять... Сегодня вы должны выслушать меня со вниманием... так надо... То, что я хочу вам сказать, очень серьезно, и я настоял, чтобы вы остались в вашей комнате, я даже осмелился запереть двери только затем, чтобы никто не помешал нам... Конечно, это преступление; но, Боже мой! я и не отпираюсь!.. Ослушаться этих нежных глаз, этого очаровательного ротика значит совершить преступление против красоты! Хуже, это - тиранство! Я, однако, надеюсь скоро доказать вам, что мое преступление не так велико, как кажется, и что я не могу быть тираном той, рабом которой я считаю себя...
Бланш сначала не поняла двусмысленности этого любовного объяснения. Филипп это заметил и решился объясниться прямее. Он продолжал:
-- С той минуты, как я увидел вас, кузина, в первый раз, вы произвели на меня глубокое, неизгладимое впечатление; стрела, вылетевшая из ваших победоносных глаз, осталась в моем сердце... словом, я вас люблю...
-- Конечно, вы меня любите как брат, - с живостью перебила Бланш, - и хотя в эту минуту я недовольна вами, кузен, но все-таки разделяю эту привязанность и благодарю вас за нее...
-- Я люблю вас не как брат, - отвечал Филипп, качая головой.
-- Как же вы меня любите, Боже мой? - пролепетала молодая девушка.
-- Я вас люблю как любовник, - отвечал Филипп.
И в то же время, желая сопровождать эти слова пантомимой, приличной обстоятельствам, которая всегда ему удавалась, он встал перед молодой девушкой на колени. Бледное лицо Бланш вспыхнуло.
-- Кузен, - сказала она с гордостью, - разве вы не знаете, что я невеста вашего старшего брата?..
-- Напротив, знаю как нельзя лучше.
-- Вы это знаете... и осмеливаетесь говорить со мной таким образом?
-- Тем более я могу...
-- Это новое оскорбление?
-- Это не оскорбление, кузина, это правда. Альберик недостоин вас; это тяжелый провинциал, без ума, без блеска, без живости; он не может научить вас тому, что значит любовь, между тем как я знаток в этой сладостной науке... Что может предложить вам Альберик большее, чем я?.. Титул и богатство, которых у меня нет, это правда... Ну, пожалуй, если вы дорожите этим титулом и деньгами, возьмите их... я согласен от всего сердца... пусть Альберик будет вашим мужем, лишь бы только я был вашим любовником... Ну, кузина, согласны ли вы?
Побледнев от негодования и ужаса, Бланш вскрикнула и бросилась к дверям. Филипп без труда удержал ее.
-- Куда вы бежите, милая Бланш? - спросил он.
-- Вы видите, я бегу от ваших оскорблений!..
-- От моих оскорблений?.. О! кузина, что за выражение!.. Можно ли называть так искреннее безыскусное признание в самой чистой любви!.. Полноте!.. Я предлагаю вам счастье... если же будет необходимо, я заставлю вас насильно принять его...
И произнося эти слова, Филипп обнял Бланш.
-- Помогите! - закричала девушка.
Филипп расхохотался.
-- Помогите! - повторяла Бланш.
-- Кузина, никто не придет сюда... отец и брат отсутствуют, и я принял все меры предосторожности... Прекратите же напрасное сопротивление, прекратите бесполезный зов... полноте, очаровательная кузина... поцелуй не запятнает ваших розовых губок... Вы знаете, что я вас люблю... или я должен еще раз сказать вам это... повторить мою клятву на коленях?..
И Филипп постарался приблизить свое лицо к лицу молодой девушки, Бланш резким движением и с неожиданной энергией вырвалась и отскочила назад. Филипп сделал шаг к ней.
-- Не подходите! - вскричала девушка, сверкая глазами. - Не подходите!..
-- Почему же? - спросил Филипп. - Неужели вы думаете, прелестная кузина, что, желая сорвать розу, я побоюсь уколоть пальцы о шипы?..
И он сделал еще шаг вперед. Бланш обернулась. На стене у изголовья ее кровати висела шпага ее отца, как священный сувенир. Она схватила это оружие, отбросила далеко бесполезные ножны и, размахивая сверкающим клинком, сказала Филиппу с презрением:
-- Теперь попробуйте подойти...
Филипп колебался. Он рассчитал все шансы борьбы и нашел их очень слабыми. Конечно, Бланш была слабая юная девушка, но она была вооружена, и пойти в эту минуту ей наперекор, ей, раздраженной и угрожающей, значило подвергать себя явной опасности. Поэтому он ограничился только тем, что сказал, вынужденно улыбаясь:
-- Прелестная кузина, не с розой должен был я сравнить вас сейчас... а с пчелой... Подобно ей и вы имеете острое жало для защиты вашего меда... Признаю себя побежденным и удаляюсь... До свидания, прелестная кузина.
Несколько часов прошло таким образом. Бланш была разбита и телом, и душой. В ней не оставалось ни физической, ни нравственной силы. Она не шевелилась, не думала. Когда стук колес возвестил ей о возвращении дяди и жениха, она вскочила. Ужасная мысль вдруг явилась ей. На что ей решиться? Должна ли она рассказать им обо всем случившемся и потребовать правосудия за незаслуженное оскорбление? И не лучше ли ей скрыть эту тайну? Если она скажет, сколько несчастий может последовать затем! Неужели она должна внести в недра своей родной семьи раздор, ненависть. Отец проклянет сына... Брат вызовет брата... Откуда знать, не прольется ли кровь в братоубийственной битве?.. Такая перспектива пугала Бланш. Она решилась молчать и не разглашать печальных событий этого дня. Она сдержала слово.
Прошло три дня. Вечером на третий день Бланш, ложась в постель, нашла под изголовьем письмо, которое распечатала с трепетом. Это письмо было от Филиппа. Молодой человек умолял кузину простить его гнусное поведение и благодарил ее на коленях за молчание. Он прибавлял, что посвятит всю жизнь тому, чтобы заставить ее забыть минутное безумство, постыдный поступок, которого не может оправдать даже самая сильная любовь. Это письмо сняло большую тяжесть с сердца Бланш. До этой минуты она имела инстинктивное опасение еще раз сделаться предметом какого-нибудь адского покушения Филиппа. Она боялась также ссоры между братьями, за которою могла последовать кровавая развязка. Письмо Филиппа рассеяло все эти опасения, уничтожило весь этот страх.
-- Он лучше, чем я думала, - прошептала Бланш...
И она заснула, вознося к Господу благодарственную молитву.