| Автор: | Монтепен К., год: 1878 |
| Категории: | Роман, Приключения |
CLXXX. Брачная комната
Когда Филипп приехал в замок, никто не беспокоился еще о том, что Альберик не вернулся. Так как виконт был страстным охотником, то часто случалось, что он оставался в лесу гораздо долее того времени, которое протекло теперь. Между тем снег все падал. Настали сумерки, потом совершенно стемнело. Альберик все не возвращался. Граф и Бланш стали удивляться. Прошло еще два часа. Удивление перешло в беспокойство. Наконец громкий лай раздался невдалеке от замка.
-- Слава Богу! - воскликнул старый граф. - Сын мой возвращается!..
Но через минуту слуга вошел в гостиную с расстроенным видом. Он пришел доложить, что собаки виконта прибежали домой, но господина с ними не было... Тогда испуг уже обратился в совершенное отчаяние!.. Невозможно было сомневаться, что с Альбериком случилось несчастье!.. Филипп ясно доказал вспышкою своего горя, как сильно он любил старшего брата!.. Под предводительством молодого человека слуги замка с факелами и фонарями тотчас же обошли часть леса, напрасно призывая отсутствующего громкими криками. Ничей голос не отвечал на их зов.
На другой день на рассвете поиски продолжались, но снова без всякого успеха. Невозможно было ничего узнать, и все терялись в предположениях насчет приключения, от которого погиб Альберик, потому что мысль о преступлении не пришла в голову никому.
Бланш долго оплакивала смерть того, кого она любила. Потом, так как сердце человеческое утешается во всем, и Бланш наконец утешилась. Между тем положение Филиппа очень изменилось. Из бедного младшего сына, давно промотавшего свое ничтожное состояние, он сделался, по смерти брата, наследником графского титула и огромного богатства.
Филипп пропустил несколько месяцев. Потом, когда горе Бланш почти прошло, он сказал отцу, что любит свою кузину и ни о чем в мире не помышляет так сильно, как о возможности жениться на ней. Старик чрезвычайно обрадовался, видя осуществление своего последнего желания. Он спросил Бланш, согласна ли она отдать свою руку Филиппу. В сердце молодой девушки началась продолжительная и жестокая борьба. Ей казалось, что, приняв любовь Филиппа, она сделается клятвопреступницей и изменит слову, данному Альберику. Но настойчивость старого графа наконец одержала верх над ее нерешительностью. Она уступила просьбам старика и стала невестой его второго сына.
Настал день свадьбы. Молодых супругов обвенчали в капелле замка. Произнося торжественное да, Филипп и Бланш оба побледнели. Однако в их взорах и улыбках, игравших на их бесцветных губах, не было грусти. Гостей было немного. Недавняя смерть Альберика не допускала шумного и веселого общества. Тотчас после обеда, последовавшего за брачной церемонией, все гости уехали. Когда настала ночь, граф де ла Бом и новобрачные одни находились в замке. Вечер показался всем троим чрезвычайно длинным и скучным. В одиннадцать часов Бланш пошла раздеваться.
-- Через полчаса, милая Бланш, - шепнул ей Филипп, - я постучусь в вашу дверь... Отворите ли вы мне, моя возлюбленная?..
Бланш слегка покраснела.
-- Теперь я уже не имею права не отворить вам... - отвечала она, улыбаясь.
-- Как? Только права?.. - прошептал Филипп.
-- Ни желания... - прибавила Бланш чуть слышно.
И она убежала. Не прошло и пяти минут, как молодая супруга уже окончила свой ночной туалет и отослала горничных. Она ждала мужа с трепещущим сердцем, с воздымающейся грудью. Прошло еще несколько минут, которые показались ей так же длинны, как часы. Наконец в дверь тихо постучались.
-- Кто там? - спросила Бланш трепещущим голосом.
-- Супруг, приходящий с надеждой и любовью... - отвечал тот, кто стучался.
По чувству девственной скромности, Бланш загасила свечи в канделябрах. Комната освещалась только алебастровой лампой, висевшей на потолке. Тусклый свет этой лампы почти не рассеивал мрака. Бланш тихо отворила дверь. Вошедший тотчас прижал ее к сердцу одною рукою, а другою затворил дверь.
-- Как вы озябли! - прошептала Бланш, дрожа.
-- Ты согреешь меня в своих объятьях, - отвечал страстный голос. - Я люблю тебя... люблю тебя... и уже давно... Я люблю тебя, и ты наконец моя... приди... приди...
-- Кто там? Кто стучится? - закричала она.
-- Супруг, приходящий с надеждой и любовью... - отвечали за дверью.
-- Слышишь ли ты?.. Слышишь?.. - прошептала Бланш, обезумев от ужаса и схватив руку того, кто разделял с нею ложе.
Эта рука показалась ей ледяной. Она вскочила с постели и бросилась к двери.
-- Я твой любовник... твой супруг... я Филипп... милая Бланш, неужели ты не узнала моего голоса?..
Бланш судорожной рукой провела по своим распущенным волосам, как обычно делают люди, рассудок которых помрачается. Потом она отворила дверь, схватила Филиппа за руку - это действительно был Филипп - подтащила его к постели и пролепетала, указывая на человеческую фигуру, неопределенно обрисовывавшуюся в полумраке:
-- Кто же это?.. Кто?..
В эту самую минуту пламя, яркое как молния, сверкнуло из лампы и осветило всю комнату. Бланш и Филипп устремили на постель обезумевшие взоры и оба увидели, оба узнали труп Альберика с ужасной раной на лбу, из которой капала кровь. У изголовья кровати сидел черный ворон и хлопал крыльями.
Когда Бланш пришла в себя, она сначала надеялась, что была игрушкой странного, тяжелого сновидения. Тщетная надежда, увы!.. Внезапная смерть Филиппа подтверждала ужасную истину. Любое счастье в мире навсегда прекратилось для бедной молодой женщины. Воспоминание об отвратительной сцене преследовало ее повсюду... Это было не видение... Она беспрестанно чувствовала на губах своих ледяной поцелуй привидения... Да, впрочем, и возможно ли было сомневаться в поражающей действительности того, что случилось?.. Через девять месяцев после страшной ночи Бланш родила мальчика. Она начала обожать своего таинственного сына как единственное существо, которое могла любить на земле...
Прошли годы. Старый граф давно уже умер, оставив все свое богатство внуку. Альберик - так Бланш назвала своего сына, рос. Он был хорош собой, но необыкновенно бледен. Бледность эта была так велика, что, казалось, кровь вовсе не текла под его прозрачной и атласной кожей. Альберик не имел ни веселости, ни живости детей его возраста. Он искал одиночества и безмолвия. Часто ходил он в склепы, уже несколько столетий посвященные могилам лабомских владельцев... Там он читал и перечитывал надписи на каждом надгробном памятнике, стараясь отыскать имя, которого там не находилось... Потом он входил в капеллу, становился на колени перед алтарем, закрывал голову руками и плакал долго с мрачной горечью.
-- О чем ты плачешь, дитя мое? - спрашивала иногда его мать.
Он отвечал:
Бланш, желая расставаться с сыном как можно реже, отвела ему спальную возле своей.
Однажды ночью, ровно через десять лет после рождения ребенка, Бланш вдруг проснулась. Пробило полночь. Бланш показалось, будто она слышит в спальне сына два голоса: один голос Альберика, другой был слишком тих, чтобы Бланш могла его узнать.
-- Альберик, сын мой, - спросила она, - ты не один?
-- С моим отцом.
Холодны и пот выступил на лбу Бланш. Она лишилась чувств. На другой день она стала расспрашивать Альберика. Он не помнил ничего.