| Автор: | Монтепен К., год: 1882 |
| Категории: | Роман, Приключения |
ГЛАВА 8
Теперь, когда наши читатели знают прошлое герцога де Латур-Водье, они должны понять, каков был его ужас, когда он увидел через двадцать лет человека, желавшего восстановить доброе имя казненного Поля Леруа и, следовательно, опасного, если не для свободы герцога, так как его защищала давность преступления, то, во всяком случае, для его чести.
Жорж уже несколько лет не знал, что сталось с Клодией, и вдруг стал думать о ней со смутным ужасом. Этот ужас сильно увеличился бы, если бы он мог предположить ее присутствие в Париже и догадаться о причинах, которые привели ее.
Когда пробило десять часов, он, услышав в соседней комнате шаги, поднял голову, и лицо его прояснилось.
В дверь послышался тихий стук.
-- Войдите, - сказал он.
Дверь отворилась, и на пороге показался Франциск.
-- Что вам надо? - спросил Жорж.
-- Господин Тефер.
-- Входите скорее.
Лакей отступил, чтобы пропустить посетителя, который вошел, почтительно кланяясь.
Это был мужчина лет тридцати пяти, высокий и худой, с черными обстриженными под гребенку волосами и гладко выбритым лицом. В наружности его не было ничего особенного, только глаза выражали не совсем обыкновенный ум.
Герцог встал ему навстречу.
Тефер подошел к бюро, поклонился вторично и остановился.
В это время лакей уже ушел.
-- Я вам писал, Тефер, - сказал Жорж.
-- Мой приход доказывает, что я получил ваше письмо.
-- Благодарю... Нам надо поговорить, но сначала садитесь, прошу вас.
И герцог опустился в кресло. Наступило молчание.
-- По-прежнему, герцог, и снова благодарю вас за вашу протекцию, которой я обязан этим местом.
-- Вы были сыном одного из старых слуг моего семейства, ваш отец доказал свою преданность в трудные минуты моей жизни, и я считал долгом отплатить сыну за услуги отца.
-- Я был бы очень счастлив, если бы удалось на деле доказать вам мою благодарность.
-- Этот случай, может быть, представится, и я не сомневаюсь, что вы докажете вашу благодарность не на одних словах, Тефер. Поэтому я, более чем когда-либо, хочу быть вам полезным.
-- Не знаю, как благодарить вас, герцог, - сказал инспектор, а про себя подумал: "Нет сомнения, что эта любезность имеет серьезные причины. Он чего-то хочет от меня".
Действительно, герцог де Латур-Водье нуждался в Тефере, но не желал прямо приступить к делу, поэтому продолжал:
-- Вы по-прежнему занимаетесь политическими делами?
-- Да, герцог.
-- В таком случае вы знаете про те заговоры против установленного порядка, которые замышляются за границей, по большей части в Италии, тогда как Лондон служит заговорщикам сборным пунктом перед отправкой в Париж?
-- Да, герцог, я знаю про эти таинственные дела и глубоко сожалею, что Англия служит убежищем преступникам. Нам известно, что в настоящее время по другую сторону Ла-Манша готовится заговор, но до сих пор все сведения еще очень неопределенны. Мы не смогли напасть на след и не можем никого арестовать.
-- Но, кажется, недавно были обнаружены бомбы, доставленные из Лондона?
-- Да, герцог, в меблированных комнатах.
-- Значит, их обладатель отказался говорить?
-- Нет. Когда пришли его арестовать, он исчез, и его не смогли найти.
-- Тефер, - сказал герцог, помолчав немного, - я полагаю, что в префектуре были бы вам очень благодарны, если бы вы арестовали одного из агентов, приехавших из Лондона?
Глаза Тефера засверкали.
-- О! Герцог, за подобный приз я мог бы всего просить и всего добиться...
Почти тотчас же он добавил тоном глубочайшего огорчения:
-- К несчастью, я не могу надеяться на что-нибудь подобное и только оплакиваю свое бессилие!
-- Вы, герцог?
-- Да, я. Я видел одного из этих таинственных, неуловимых агентов... Я видел его так же близко, как вижу вас.
-- А могу я вас спросить, где произошла эта встреча?
-- В Париже, этот человек находится здесь уже несколько дней.
-- Вы знаете, где он живет?
-- Нет. Но вы можете узнать его адрес.
-- Да, конечно, если вы опишете мне его наружность и скажете его имя.
-- Имени я не знаю, но наружность описать могу. И могу даже сделать больше: я укажу вам день и место, где можно будет произвести арест.
-- День и место?...
-- Да, в будущий четверг на кладбище Монпарнас. Там я встретил эту подозрительную личность, и туда он придет, чтобы уговориться с одной женщиной, связной французских заговорщиков.
-- Вы знаете, кто эта женщина?
-- Нет. И поймите, что ее не следует, по крайней мере в настоящее время, впутывать в это дело... позднее мы увидим... Главное, надо арестовать человека, партия которого угрожает главе государства. Когда вы его арестуете, я хочу первым узнать об этом. Вы понимаете? Первым... И присутствовать при обыске...
Полицейский с почтительным видом слушал своего могущественного собеседника и уже несколько мгновений как понял причину, заставившую герцога действовать, но хотел убедиться, что не ошибается.
-- По всей вероятности, этот человек ваш враг?
-- Тефер, - торжественно сказал сенатор, - вы говорите, не подумав. Каким образом может этот человек быть моим врагом, когда я не знаю даже его имени? Он враг императора, и это оправдывает всякие меры против него.
-- Я понял, герцог. И мне так же, как и вам, его арест кажется необходимым. Но надо, чтобы он не показался неосновательным. Убеждены ли вы, что у него найдутся компрометирующие бумаги... указание на заговор?
-- В этом я убежден. Обыск, при котором я буду свидетелем, даст важные результаты, - даю вам слово. Они будут настолько же полезны вам, как и интересам государства... Но надо, чтобы до времени об этом не знали в суде.
-- Но для того чтобы его арестовать, мне необходимо получить ордер, - заметил полицейский.
-- Как! - воскликнул герцог. - Я думал, что у вас есть ордера на аресты, в которые вы можете вписать какое угодно имя?!
-- Оставьте место пустым, - имя впишете позднее, после ареста.
-- Но это незаконно!
-- Не все ли равно? Вы поступите действительно незаконно, но с самым похвальным намерением.
-- Но, герцог, я рискую скомпрометировать себя...
-- Не беспокойтесь, я беру на себя ответственность за ваш поступок. Этот человек должен быть арестован! Понимаете? Должен!
-- В таком случае, все будет сделано. Я жду ваших приказаний.
-- В будущий четверг между восемью и девятью часами он должен явиться на кладбище Монпарнас. Я буду там, вы также должны быть там с восьми часов...
-- Один?
-- Вы думаете, что можете арестовать его один?
-- Нет, если он будет сопротивляться... Мне кажется, лучше взять с собой двух агентов.
-- Людей верных?
-- Да, верных и скромных. Они повинуются без разговоров, не стараются понимать, и молчание составляет одну из их обязанностей.
-- В таком случае, возьмите этих агентов, если вы отвечаете за них.
-- Как за самого себя. Где прикажете вас ждать?
-- Около решетки кладбища. Когда этот человек выйдет, я пойду за ним и укажу вам на него. Остальное - ваше дело.
-- А дальше?
-- Вы покажете мне жилище обвиняемого.
-- Эх, господин герцог, он, по всей вероятности, не будет так наивен, чтобы дать свой адрес, в особенности, если у него хранятся какие-нибудь компрометирующие бумаги.
-- Верно. На что же решиться?
-- Да, может быть... Мы решим это на кладбище. Но вы не начнете действовать, не получив моих последних инструкций.
-- Слушаюсь, герцог. Но вот в чем дело: если обвиняемый живет в меблированных комнатах - что очень вероятно, - то обыск невозможно сделать тайно. Нас спросят, куда мы идем, кто мы такие и по какому праву действуем.
-- Вы обыщете обвиняемого, возьмете ключ от комнаты и, в случае надобности, покажете вашу карточку полицейского инспектора, которая дает вам тем более обширные права, чем более они неопределенны.
-- Мне кажется, что надо было бы предварительно произвести маленький обыск, о котором не упоминалось бы в протоколе, затем мы дадим возможность полицейскому комиссару и следователю исполнить их дело. Это кажется мне благоразумнее.
-- Вы отлично поняли меня! - вскричал герцог. - Я никогда в жизни не встречал более умного и ловкого человека!
Он открыл один из ящиков письменного стола и продолжал:
-- Дело потребует от вас некоторых издержек. Вот вам на первый случай. Но это только задаток.
Де Латур-Водье подал ему две тысячи франков.
Последний попробовал отказаться.
-- Вы меня огорчите, если не примете, друг мой. И не забывайте, что в том случае, если ваше желание сделать мне приятное повлечет за собой неприятные для вас последствия, вы найдете во мне покровительство, поддержку... И, в случае необходимости, щедрое вознаграждение.
-- Я знаю, что могу рассчитывать на ваше расположение, герцог...
-- В таком случае, возьмите деньги.
Тефер опустил в карман жилета деньги с видимым удовольствием.
-- Вы не имеете приказать мне ничего более? - спросил он.
-- Нет, ничего. Будьте в четверг в восемь часов у решетки кладбища.
-- Не беспокойтесь!
-- Итак, до четверга.
Тефер почтительно поклонился и вышел.
-- Ну! - прошептал Жорж. - Если друг семейства Леруа имеет у себя компрометирующие меня бумаги, то они скоро будут у меня. Во всяком случае, следователь и комиссар, обыск которых последует за моим, не уйдут с пустыми руками: я беру это на себя, и незнакомец, приехавший из Лондона, уличенный в том, что принимает участие в заговоре, никогда не будет для меня опасен.
поэтому, чтобы как-нибудь убить время, он решил заняться приисканием квартиры.
-- Это меня рассеет, - говорил он, - не считая того, что жить на квартире гораздо экономнее, чем в гостинице.
Идя по улицам, подняв кверху голову, чтобы читать объявления о сдаче квартир, он мечтал.
"Две комнаты и маленькая кухня - вот все, что мне надо в настоящее время, впоследствии увидим. Теперь же я не имею намерения давать балов".
С раннего утра он поднимался по лестницам, осматривал квартиры и наконец направился в сторону Марэ, так как результаты его поисков были очень неудачны: квартиры были или слишком дороги, или не" нравились ему, и он не мог ни на что решиться.
Чтобы отдохнуть немного, он зашел позавтракать в маленький ресторан на площади Бастилии. Подкрепившись, он пошел по улице Сент-Антуан, по-прежнему продолжая смотреть квартиры.
Рене свернул в маленький переулок, который ведет на Королевскую площадь, и стал искать глазами дом, в котором некогда жил Поль Леруа и он сам.
При виде этого дома сердце его сжалось.
Над входной дверью было наклеено объявление о сдаче маленькой квартиры.
-- Вот, - прошептал Рене Мулен, - было бы странно, если бы я нашел здесь то, что мне надо.
Обязанность привратницы исполняла женщина лет сорока, которая в это время заканчивала свой завтрак.
-- У вас сдается квартира? - спросил Рене, отворив дверь.
-- Квартира, отделанная заново.
-- На каком этаже?
-- На четвертом.
-- А цена?
-- Четыреста франков.
-- Она теперь свободна?
-- Да, с сегодняшнего дня. В ней жили славные люди, которые получили небольшое наследство и две недели назад уехали к себе на родину. Хозяин приказал вычистить потолки и оклеить стены новыми обоями по семьдесят пять сантимов за кусок.
-- А сколько комнат в этой квартире?
-- Можно осмотреть?...
-- Да. Только, прежде чем подняться, я должна вам сознаться...
-- Сознаться?... - сказал, смеясь, Рене.
-- Во-первых, позвольте вас спросить, чем вы занимаетесь?
-- Я механик.
-- Вы работаете дома?
-- Никогда... если я работаю... в эту минуту я отдыхаю.
-- А! - перебила привратница. - Я расспрашиваю вас не из любопытства. У нас очень тихо - домохозяин не любит шума.
-- Я очень рад этому, так как сам обожаю спокойствие, когда не в мастерской.
-- Вы женаты?
-- Нет, не имею этого счастья или несчастья.
-- Счастья... несчастья! - повторила привратница. - Это зависит от того, какой номер выпал в лотерее.
-- Да, это правда, но я еще не выбирал.
-- Значит, у вас нет детей?
-- Насколько я знаю - нет.
-- Я должна предупредить вас, что жильцам вашего пола запрещается принимать у себя особ моего. В этом отношении хозяин очень строг. Если к вам явится какая-нибудь девица, - завтра же вам будет отказано от квартиры.
-- Мне все равно, так как у меня самого строгие нравы.
-- В самом деле?
-- Честное слово.
-- Ни того, ни другого. А разве их нельзя иметь?
-- Да, но позволяется держать птиц в клетках, исключая попугаев, потому что они производят много шума.
-- Черт возьми! У вас довольно строгие правила!
-- Что же делать, - это желание хозяина.
-- Но послушайте: у вас есть женатые жильцы?
-- Есть, конечно.
-- Ну, если за время их проживания у них родятся дети, вы им отказываете от квартиры?
-- Да, сударь, непременно.
-- Ну, - сказал Рене, громко расхохотавшись, - теперь, когда я знаю все условия, я никогда не женюсь, чтобы не расстаться с вами. Сделайте одолжение, покажите мне квартиру.
Привратница взяла ключи и пошла вперед.
-- Я вам покажу дорогу.
Она оглянулась и прибавила:
-- Мне кажется, я уже видела вас, сударь, или я ошибаюсь?
-- Нет, не ошибаетесь, я был на прошлой неделе и спрашивал о семействе, которое жило здесь в прежнее время.
-- А! Теперь припоминаю... Что же, вы нашли это семейство?
-- Увы! Нет еще!... Но я надеюсь.
В это время они дошли до площадки первого этажа, на которую выходили две двери, медные ручки которых так и сверкали.
-- Вы видите, в каком все порядке, - не без гордости сказала привратница. - Весь этот этаж занимает одна старая дама, страшно богатая. Ее фамилия мадам Амадис, - не правда ли, какое странное имя? Вместе с нею живет одна бедная женщина, еще молодая, мадам Эстер, кажется, ее племянница. Надо вам сказать, что мадам Эстер немного сумасшедшая... Но сумасшествие ее самое тихое. У них полдюжины слуг, и они живут здесь уже давно.
Затем, продолжая рассказывать о всех жильцах, привратница дошла наконец до четвертого этажа.
Рене осмотрел каждую комнату.
-- Здесь довольно светло, - сказал он наконец, - квартира мне нравится. В темной комнате я помещу мои платья, из кухни сделаю уборную, так как пока я думаю обедать не дома.
-- Значит, вы берете квартиру?
-- Да.
-- Я должна вас предупредить, что хозяин требует за три месяца вперед.
-- Я заплачу.
-- У вас есть мебель?
-- Нет, так как я приехал из-за границы, но я куплю сегодня же.
-- В таком случае, я сейчас напишу вам расписку и отдам ключ от входной двери.
Привратница заперла квартиру и стала спускаться по лестнице.
Когда они вышли на площадку первого этажа, одна из дверей отворилась и появилась сама мадам Амадис в сопровождении молодой дамы и двух горничных.
Рене и привратница остановились, чтобы пропустить группу, очевидно, собиравшуюся спускаться.
Привратница низко поклонилась.
-- Как ваше здоровье? - почтительно спросила она.
-- Отлично, - ответила мадам Амадис. - Я так здорова, как была в двадцать лет. Правда, мне только семьдесят три года, но у меня хорошее зрение, крепкие ноги и отличный аппетит, и я готова пари держать, что проживу сто лет.
-- Ах, сударыня, будем надеяться! - с убеждением сказала привратница. - Бог должен заботиться о таких людях, как вы.
Мадам Амадис с годами еще больше потолстела и поразительно напоминала мячик. Она уже не красила волосы, белизна которых резко контрастировала с красного цвета лицом, испещренным мелкими морщинами, тем не менее она все еще любила вычурные костюмы, отличающиеся большим богатством и, несомненно, дурным вкусом. Несмотря на возраст, она держалась прямо, могла много ходить и ела с аппетитом.
Ее спутницей была Эстер, герцогиня де Латур-Водье.
Эстер, которой было около тридцати девяти лет, казалась еще очень молодой. Сон, в который был погружен ее ум, остановил для нее течение времени. Ни один седой волос не примешивался к ее густым белокурым волосам, обрамлявшим мраморно-бледный лоб. Фигура была по-прежнему прелестна, походка грациозна, и ничто не указывало, что она сумасшедшая, кроме немного бессмысленного выражения больших глаз.
-- Эта бедная дама сумасшедшая? Сумасшедшие похожи на детей.
Эстер перестала глядеть на механика, взяла мадам Амадис за руку и кротким голосом спросила:
-- Куда мы идем?
-- Гулять, моя милая, подышать чистым воздухом, - ответила мадам Амадис.
-- В Брюнуа? Не так ли? - продолжала Эстер по-прежнему спокойно.
-- Нет, нет, не сегодня. Мы пойдем на Королевскую площадь. Слышите? - прибавила мадам Амадис, обращаясь к привратнице. - Всегда одно и то же. Она раздирает мне сердце. До свидания.
После этого толстая Амадис стала спускаться, держа за руку Эстер, сопровождаемая горничными.
Эти два слова "в Брюнуа" поразили Рене: они напомнили Поля Леруа и старого деревенского доктора, его дядю.
-- Что хотела сказать эта бедная дама? - спросил он.
-- Кажется, она помешалась после родов. Это было двадцать лет назад. Она не так молода, как можно подумать. Она раньше жила в Брюнуа с мадам Амадис, ее лечил старый доктор, который был убит. Если то, что говорят, правда, то это ужасная история, о которой в то время писали все газеты. Я знаю ее от прислуги, но вы понимаете, что я не расспрашиваю. Я никогда не позволила бы себе ни одного вопроса, хотя мадам Амадис женщина совсем не гордая.
Несколько слов привратницы, объяснившие замечание Эстер, пробудили в уме Рене целый ряд предположений. Этот старый доктор из Брюнуа вполне мог быть доктором Леруа.
"Ну, - подумал механик, - я хорошо сделал, что снял квартиру в этом доме. Кто знает, может быть, я узнаю здесь много интересного".
В это время они дошли до комнаты привратницы. Рене вынул портмоне и сказал, подавая деньги:
-- Вот за три месяца вперед. И я прошу вас принять десять франков.
-- Конечно, сударь, я принимаю и очень вам благодарна: вы слишком любезны, чтобы вам можно было отказать. Что касается расписки, то, если вам все равно, муж напишет ее вечером, я пишу очень неразборчиво.
-- Все равно, возьмите деньги, - я вам верю.
-- Будьте уверены, что они в хороших руках. Вот ключи.
Она подала новому жильцу два ключа. Он взял один.
-- Оставьте второй у себя, я скоро пришлю мебель, и" вы будьте так добры, посмотрите, как ее поставят.
-- Вот мой паспорт, передайте его вашему хозяину.
-- Хорошо, сударь. Вы будете здесь ночевать сегодня?
-- Едва ли... Но приду завтра рано утром.
Рене вышел из дома и направился к предместью Сент-Антуан, где хотел купить мебель.