| Автор: | Монтепен К., год: 1882 |
| Категории: | Роман, Приключения |
ГЛАВА 4
Прошла неделя после водворения Рене Мулена в доме мистрисс Дик-Торн.
Наш друг вошел в свою роль и с замечательной гибкостью подчинялся требованиям своей новой профессии, о которой он раньше не имел и понятия.
Сразу, и единственно силой своей воли, он стал безукоризненным метрдотелем.
Другие слуги, с которыми он был в наилучших отношениях, молча признали его превосходство и нисколько этим не оскорблялись.
Постоянно наблюдая и говоря как можно меньше, Рене все изучал, не оставляя без анализа ни малейшего факта. Но ничего подозрительного не привлекало его внимания.
Мистрисс Дик-Торн казалась нежной матерью, думающей только о счастье своей дочери. Ничто не выдавало в ней бывшую куртизанку и сообщницу убийц доктора.
"Я здесь напрасно теряю время, - начал думать Рене. - Вероятно, Жан Жеди был обманут отдаленным сходством".
Последний являлся каждый день на угол улицы Берлин.
Мнимый Лоран находил всегда случай выйти из дома на несколько минут, чтобы переговорить с бандитом, уверенность которого оставалась по-прежнему непоколебимой, несмотря на отрицательные результаты наблюдений Рене.
-- Надо торопиться, старина, - неизбежно заканчивал он каждый раз беседу. - Я хотел бы уже жить доходами с моего капитала.
Легкое нездоровье дочери Клодии продолжалось очень недолго.
Благодаря лечению Этьена Лорио молодая девушка скоро совершенно оправилась и, казалось, еще похорошела.
Молодой доктор, по настоянию мистрисс Дик-Торн, делал визиты довольно часто. Он рассчитывал встретить в доме большое общество и завязать знакомства, которые могли быть ему полезны в будущем.
Рене Мулен находил очень естественным эти частые визиты. Он и не подозревал, что молодой человек с серьезным и даже немного печальным лицом страстно любит Берту и что его сильнейшим желанием было увидеть его - Рене Мулена.
Мистрисс Дик-Торн назначила наконец день первого приема.
До срока осталось около недели, и мнимый Лоран уже занимался приготовлениями: вел переговоры с декоратором, садовником и прочее.
Каждый день рассылались приглашения. Ни одно из них не попадало на почту, не пройдя через руки Рене, и часто он сам писал на конвертах адреса, которые давала ему Клодия.
В этот день Клодия сидела перед изящным бюро в маленькой гостиной, смежной с ее спальней. На столе виднелись перо, чернильница и рядом - кипа писем.
Клодия надписывала адреса на конвертах, Оливия, положив на колени изящный бювар, занималась тем же.
-- Что, милая, ты закончила? - спросила мистрисс Дик-Торн.
-- Кончай скорей...
-- Ты дашь мне еще?...
-- Нет... мы закончим завтра.
-- Отчего же не сегодня?
-- Нам надо ехать... Разве ты забыла, что сегодня ты должна примерять новые платья у портнихи?
-- Да, я забыла об этом.
-- Неужели ты нисколько не кокетка?
-- Мне кажется, что нет... разве это дурно?
-- Конечно! Молодая девушка должна думать о своих бальных туалетах!
-- Ты думаешь за меня, мама.
-- Да, я хочу, чтобы все восхищались тобой.
-- Зачем?
-- Ты не была бы дочерью Евы, если бы не хотела блистать.
-- Я хочу только одного... никогда не расставаться с тобой.
-- Но, моя дорогая, балы, которые я хочу давать, не разлучат нас.
-- Может быть... - заметила Оливия с особенным ударением.
-- Как, может быть?
-- О! Я хорошо понимаю твои мысли!
-- Тогда скажи, что ты поняла!
-- Ты думаешь выдать меня замуж.
-- Это долг матери - заботиться о судьбе дочери.
-- Однако ты очень проницательна.
-- Значит, я верно угадала?
-- Да, Оливия... Я все думаю о твоем будущем... Ты знаешь, что отец, умирая, оставил нам очень небольшое состояние. Значит, твоя красота, грация, твои таланты должны служить тебе приданым. К счастью, ты хороша, как ангел, и достаточно увидеть тебя, чтобы полюбить и, стало быть, жениться.
-- Но если тот, кто будет моим мужем, разлучит меня с тобой?
-- Я надеюсь, что ты приобретешь над ним такую власть, что он этого не сделает.
-- Так я должна буду выбирать между теми, которые у нас будут бывать на балах?
-- Нет, мой выбор уже сделан.
-- Уже!
-- Да.
-- Я его знаю?
-- Нет еще...
-- Когда же ты мне его покажешь?
-- Скоро.
-- Это не ответ.
-- Вероятно, в день нашего первого бала.
-- Значит, через неделю?
-- Да, через неделю.
-- Это молодой человек?
-- Да. Молодой и очень богатый.
-- А он не урод? - спросила с беспокойством Оливия.
-- Он прекрасен во всех отношениях, - ответила с улыбкой мистрисс Дик-Торн, - я уверена, что он тебе понравится.
-- Неужели же нет!... Впрочем, если мой план не удастся, найдутся и другие партии. Иди же одевайся: мы сейчас поедем.
Как только девушка вышла из комнаты, Клодия поспешно взяла одно из писем, отложенное в сторону.
-- Я хочу, и это должно устроиться, - прошептала она, обмакивая перо в чернила. - Это он! Анри де Латур-Водье должен быть ее мужем! Пора послать приглашение Жоржу, и, чтобы быть уверенной, что он придет, я прибавлю к письму несколько слов, которые произведут на него впечатление.
"Мистрисс Дик-Торн вполне рассчитывает на прибытие господина герцога де Латур-Водье, так как имеет сообщить ему очень интересные вещи относительно брака маркиза Анри, его сына, с мадемуазель Изабеллой де Лилье".
Эти строки были два раза подчеркнуты с целью привлечь внимание герцога.
"Что он подумает? - сказала себе с улыбкой Клодия, перечитав их. - Конечно, это очень его заинтересует! Как догадается он, что мистрисс Дик-Торн не кто иная, как Клодия Варни? Это невозможно. Представляю себе его ужас и смятение, когда он увидит меня... О! Я готова его встретить!"
Сложив письмо, она вложила его в конверт и надписала адрес:
"Господину герцогу Жоржу де Латур-Водье, сенатору.
В собственный дом.
Улица Святого Доминика".
-- Теперь его сыну, - сказала она.
И, взяв другое письмо, адресовала его маркизу Анри де Латур-Водье, адвокату.
Затем она позвонила и велела слуге послать к ней Лорана.
Спустя минуту Рене Мулен явился.
-- Что прикажете, сударыня? - спросил он.
-- Возьмите эти письма, их надо разослать как можно скорее.
-- По почте?
-- Слушаюсь, сударыня.
-- Что, подвигаются ваши приготовления?
-- Госпожа может быть спокойна. Все будет готово.
-- Вы наняли лишних слуг на день бала?
-- Да, сударыня.
-- Сколько их?
-- Восемь.
-- Вы в них вполне уверены?
-- Да, мне ручаются за их честность и знание дела.
-- Ну, а театр?
-- Артисты Gymnase сыграют водевиль. Я пригласил также Терезу Бертелье и братьев Лионне, которые споют самые веселые шансонетки из своего репертуара. Это будет превосходно! Теперь в моде живые картины, если барыня желает, я могу условиться с труппой, которая пользуется теперь большим успехом в салонах.
-- Делайте, что хотите... только чтобы в шансонетках не было двусмысленностей и чтобы живые картины были совершенно приличны.
-- Барыня может положиться на меня; все будет безукоризненной нравственности.
-- Не забудьте также о тапере.
-- Бертелье обещал прислать его.
-- Благодарю вас, я вижу, что вы обо всем подумали. Теперь займемся письмами.
-- Сейчас, сударыня.
Рене Мулен ушел в свою комнату и принялся сортировать письма, откладывая в сторону отмеченные крестиком.
Вдруг Рене вздрогнул: ему попалось письмо, адресованное Анри де Латур-Водье.
-- Вот этого случая я не предвидел, - прошептал он. - Мой адвокат будет здесь! Если он меня узнает, он, очень естественно, удивится, станет меня расспрашивать и, черт возьми, если мне удастся объяснить ему, как я попал в этот дом в звании метрдотеля! Ба! Стоит ли об этом беспокоиться? Метрдотель Лоран не похож на механика Рене Мулена... Ни Берта, ни Жан Жеди, ни мадам Бижю не узнали меня с первого взгляда. Надо надеяться, что господин де Латур-Водье меня не заметит...
И он снова принялся за сортировку писем. Скоро дошла очередь до письма с адресом герцога де Латур-Водье.
будет возможно и легко нанести решительный удар, и в этом случае мое пребывание здесь принесет большую пользу. Вернулся ли герцог? Если еще нет и мистрисс Дик-Торн того не знает, это будет доказательством, что между ними нет тесной связи. Все нужно проверить как можно скорее.
Он разделил все письма на три кучки.
Первая должна была быть отправлена по почте, вторая - разнесена по домам, а письма герцогу и его сыну Рене решил отнести сам.
Около двух часов он отправился в Сен-Жерменское предместье. Швейцар, с которым Рене уже говорил несколько дней назад, отвечал ему по-прежнему, что господина сенатора нет в Париже, что от него нет никаких вестей и неизвестно, когда он вернется.
-- Оставьте письмо, - прибавил он, - оно сейчас же будет отнесено в кабинет, где господин герцог найдет его по возвращении вместе с сотнями других. Господин Анри получит свое сегодня же вечером.
Оставив письма, Рене отправился домой, убежденный, что мистрисс Дик-Торн незнакома с герцогом и посылала ему приглашение наудачу, в надежде, что он соблаговолит принять приглашение и окажет ей этим большую честь.