Кровавое дело.
Часть первая. Катастрофа в поезде.
Глава IX. Две тайны

Глава IX
ДВЕ ТАЙНЫ

-- Кто эта дама? - спросил полицейский комиссар, внимание которого было привлечено криками несчастной матери.

-- Эта женщина достойна всякого сожаления и участия. Ее дочь ехала сегодня ночью из Лароша в одном отделении с убитым, а затем, ночью, или, вернее, утром, ее нашли в обмороке, раненую, на полотне железной дороги между Вильнёв-на-Ионне и Сен-Жюльен-дю-Со.

-- Все это крайне странно. Может быть, это преступление, являющееся результатом первого? Кто был обер-кондуктором на этом поезде?

-- Малуар, один из лучших служителей компании.

-- Где он?

-- Здесь.

С этими словами инспектор указал на Малуара, возвращавшегося из конторы.

Супрефект подозвал его.

-- Расскажите нам все, что вы знаете.

-- Не взглянете ли вы сперва на труп убитого, господа? - осведомился инспектор.

-- Нет. Прежде чем составлять протокол, надо добыть как можно больше сведений. Я жду объяснений обер-кондуктора.

-- В Лароше содержательница пансиона madame Фонтана, по-видимому, хорошо знакомая начальнику станции, привела молодую девушку, которую, за недостатком мест в дамском отделении, я поместил в последний вагон первого класса. Я сам запер дверь, а по приезде в Париж отворил вагон, чтобы вывести девушку, но ее там не оказалось. Я увидел большую лужу крови на ковре и пассажира без всяких признаков жизни.

-- Это все?

-- Больше я ничего не знаю, сударь.

Полицейский обратился к инспектору:

-- Эта дама, говорите вы, мать той девушки, которую нашли без сознания на пути между Сен-Жюльен-дю-Со и Вильнёв-на-Ионне?

-- Да, вот депеша от начальника станции Сен-Жюль-ен-дю-Со, извещающая меня о происшедшем событии.

Полицейский взял телеграмму. Пока он ее читал, бедная мать, немного придя в себя, встала и подошла к разговаривавшим.

-- Милостивый государь! - произнесла она умоляющим голосом. - Прошу вас, не скрывайте от меня ничего... Мою дочь убили, она умерла, не правда ли?

-- Не накликайте несчастье, которое, Бог даст, не случится. Телеграмма извещает, что девушка только ранена... Успокойтесь и не теряйте надежды.

Несчастная закрыла лицо руками и громко зарыдала. Полицейский продолжал допрашивать обер-кондуктора.

-- В том вагоне, куда вы поместили в Лароше дочь этой дамы, было много пассажиров?

-- Только двое.

-- Да, сударь, каждый сидел в углу, но не друг против друга.

-- А по прибытии в Париж оставался только один убитый?

-- Да. Убийца успел скрыться, как только остановился поезд...

-- Этот поезд курьерский?

-- Да, сударь.

-- После Лароша он останавливался на многих станциях?

-- Нет, нигде.

-- С какой скоростью он шел?

-- Со скоростью восемьдесят километров в час.

-- При таком быстром движении совершенно невозможно сойти с поезда на ходу.

-- Немыслимо!

-- А по прибытии в Париж никто не видел, какой пассажир выходил из того вагона?

Служащие, толпившиеся невдалеке, переглянулись, и один из них ответил:

-- Никто.

-- Тут кроется тайна... Где труп?

-- В вагоне, который я велел перевести на запасной путь.

-- Пожалуйста, проведите нас туда.

Полицейский прибавил, обратясь к плачущей женщине:

-- Вы можете идти с нами. Все, что касается вашей дочери, должно иметь для вас большой интерес.

Бедная мать шаталась и еле держалась на ногах, но инспектор предложил ей свою руку. Когда приблизились к вагону, Малyap отворил двери, и взорам присутствующих представилось безжизненное тело.

-- Любезный доктор, мертв ли этот несчастный? - спросил врача полицейский.

Тот взял за руку убитого:

-- Да, смерть последовала часа два назад, так как он совсем окоченел.

Голова, склоненная на грудь, скрывалась широкими полями шляпы. Лица совершенно не было видно из-за шотландского пледа, обмотанного вокруг шеи и поднимавшегося до самых глаз. Врач снял шляпу и спустил плед. Тогда показалось лицо - синее, но не изменившееся: смерть пришла так внезапно, что черты не исказились. Умерший казался спящим.

Мать Эммы-Розы машинально посмотрела, испустила пронзительный крик и, протянув руки к трупу, отступила на несколько шагов: ее лицо выражало сильнейший испуг. Все обернулись, стараясь понять причину ее волнения. Полицейский с живостью спросил:

При этом простом вопросе она снова задрожала, ее глаза остановились в немом ужасе, и она провела рукой по лбу. Впрочем, все это длилось только одну минуту: молодая мать овладела собой.

-- Вы знаете этого человека?

-- Нет, сударь, - ответила она почти твердым голосом.

-- Однако же ваше волнение, смущение?...

-- Оно произошло при виде трупа... Я подумала о своей дочери, может быть, уже умершей, и испугалась. Но я не знаю этого человека... никогда не видела... никогда.

Врач вышел из вагона.

-- Заприте, - приказал супрефект. - Господин инспектор, потрудитесь поставить двух сторожей у вагона с приказанием не пускать никого. Мы составим протокол, и я сам съезжу в префектуру. Здесь необходимо присутствие прокурора, судебного следователя и начальника полиции.

В эту минуту подошел один из железнодорожных служащих и подал вторую телеграмму инспектору дороги, который при взгляде на нее воскликнул:

-- Из Сен-Жюльен-дю-Со!

Затем передал ее супрефекту:

"Молодая девушка, поднятая на линии, узнана. Ее зовут Эмма-Роза. Рана, по-видимому, не смертельна. Просят известить ее мать, madame Анжель, 110, улица Дам, в Батиньоле".

-- Милостивый государь, - сказала Анжель повелительно, - это известие о моей дочери, не правда ли?

-- Да, известие утешительное.

-- Вы меня не обманываете?

-- Читайте сами.

И он передал ей телеграмму.

-- Только ранена! - проговорила она. - И рана, кажется, не смертельна... Ах, слава Богу! Он милосерден и сжалился надо мной... Он не допустит ее смерти! Вы мне сказали, сударь, что я могу ехать к ней в половине первого?

-- Да, сударыня.

-- В таком случае я успею распорядиться дома и захватить деньги?

-- Да, но возвращайтесь поскорее. По всей вероятности, прокурор и следователь найдут необходимым задать вам несколько вопросов.

-- Относительно чего?

-- Относительно отъезда из Лароша вашей дочери и мотивов преступления.

И быстро, хотя и нетвердой поступью, молодая женщина направилась к выходу. Супрефект и полицейский обменялись долгим взглядом.

-- Или я сильно ошибаюсь, или же эта женщина что-то от нас скрывает. Один вид крови не вызвал бы у нее такого крика. Она знает убитого, - сказал супрефект.

В эту минуту служитель, посланный супрефектом к ближайшему полицейскому посту, возвратился в сопровождении двух агентов и бригадира.

Он вышел из вокзала, нанял карету, выбрав хорошую лошадь, и приказал ехать в окружной суд.