| Автор: | Монтепен К., год: 1888 |
| Категории: | Роман, Приключения |
Глава XIX
ДВЕ СЕСТРЫ
Дочь Жака Бернье не забыла ответа старой служанки Анжель. По словам старушки, последняя должна была вернуться домой около половины десятого вечера.
К ней-то и спешила Сесиль, стараясь устроить так, чтобы прийти раньше хозяйки и не заставить ее ждать.
Лавка не была еще заперта. Бледный свет сочился сквозь замерзшие стекла окон.
Теперь уже девушка больше не колебалась. Она смело и решительно отворила двери и вошла в магазин.
При звуке дверного колокольчика старая служанка показалась из внутренних комнат. Она с первого же взгляда узнала утреннюю посетительницу.
-- Ах, это вы, сударыня! Вот уж не думала, что вы придете! На улице такой холод!
-- А пусть себе холод! - возразила Сесиль. - Мне необходимо было прийти, вот я и пришла. Ваша барышня вернулась?
-- Да, сударыня. Не далее как с четверть часа назад. Я говорила ей, что вы придете.
-- Значит, я могу ее видеть?
-- Конечно! Подождите минутку.
С этими словами старая служанка отворила двери и вошла в соседнюю комнату, где красавица Анжель, сидя за большим столом, писала и проверяла счета.
-- Что нужно? - спросила она, прерывая свое занятие и поднимая голову.
-- А это та самая молоденькая дамочка, барыня, о которой я вам говорила. Она приходила утром.
-- Хорошо.
-- Можно ввести ее сюда?
-- Да, сейчас же. Потом заприте ставни и можете идти спать. Мне сегодня предстоит долго возиться со счетами.
Служанка снова вошла в магазин и проговорила:
Сесиль вошла решительной поступью и очутилась перед хозяйкой магазина, которая встала, чтобы встретить ее.
Старая служанка затворила двери.
Сесиль взглянула на madame Анжель и была поражена ее красотой.
И действительно, Анжель была обольстительно хороша при ярком свете лампы. Никогда она не оправдывала настолько прозвище, данное ей в квартале.
Она с любопытством смотрела на стоявшую перед нею Сесиль и пригласила ее сесть.
-- Вы уже приходили ко мне сегодня, сударыня?
-- Да, - ответила девушка, скорее кивком головы, нежели словами.
-- Мне очень жаль, что вы меня не застали, потому что ваше второе посещение в такой поздний час показывает, что вам очень нужно меня видеть.
-- Да, у меня к вам очень важное дело, - пробормотала Сесиль и подняла вуалетку.
-- В таком случае madame или mademoiselle?
Анжель остановилась.
-- Mademoiselle, - сказала Сесиль.
-- Ну так вот, мы одни, и я готова вас выслушать. Что привело вас ко мне?
Несмотря на всю свою энергию, Сесиль колебалась, но потом овладела собой и почти неслышным голосом пролепетала:
-- Я пришла, сударыня, просить вас помочь мне... спасти меня...
Красавица Анжель нахмурилась, ее тонкие ноздри затрепетали, и по лицу пробежала черная тень.
-- Спасти вас? - повторила она.
-- Спасти мою честь... спасти мне жизнь... У меня вся надежда на вас! Без вас я погибла!
Лицо Анжель приняло леденящее выражение, брови ее сдвинулись, образуя над глазами резкую, темную линию.
Сесиль низко-низко опустила голову, и густая краска залила ее смуглые щеки.
-- Сколько вам лет? - сухо продолжала Анжель.
-- Девятнадцать.
-- И, разумеется, ваши родители ничего не знают о вашем положении?
-- У меня нет матери... давно уже... а если отец узнает... он будет безжалостен.
-- Человек, обольстивший вас, женат?
-- Нет, сударыня.
-- Значит, это такая презренная личность, что вы не надеетесь, что ваш отец разрешит ему жениться на вас?
-- Человек, о котором идет речь, сударыня, честен; но его положение в свете очень скромное... более чем скромное. Он актер, а мой отец никогда не допустит, чтобы я стала женой комедианта. Честь для него - все. В первый момент, узнав, что у меня есть любовник, он способен убить меня, кто бы этот любовник ни был.
За этими словами Сесиль наступило долгое молчание.
-- Хорошо ли вы подумали о том, чего от меня хотите? - спросила наконец красавица Анжель, устремив на Сесиль свои чудные глаза сфинкса.
-- Я думала, что вы сжалитесь над моим отчаянием, над моим ужасом, и пришла к вам с полным доверием.
-- Кто подал вам мысль обратиться ко мне?
-- Мне смутно, намеками говорили о вас...
-- Как о личности, способной помочь вам в вашем затруднении?
-- Да, сударыня. По крайней мере я так поняла.
-- Так вот какова моя репутация в квартале! - воскликнула Анжель. - Чем я ее заслужила? Но, несчастное дитя, - с участием и оживлением обратилась она к Сесиль, - ведь вы хотите совершить преступление.
-- Преступление?...
-- Конечно! И хотите сделать меня своей соучастницей! Да разве вы не знаете, что, исполнив вашу просьбу, я могу подвергнуться наказанию? Вы знаете, что мне угрожает тюрьма?
вечно хранить тайну.
-- А вы ни во что не ставите опасность, которая будет грозить вам лично? Ведь вы можете умереть!
-- Пусть я умру, - твердо ответила Сесиль, - только бы отец никогда не узнал о моем позоре!
-- Вы не любите того человека?
-- Я не могу сказать ничего положительного. У меня в голове все смешалось. Одно только ясно: ужас перед гневом отца! Я согласна лучше умереть!
-- Да неужели у вас нет никакого материнского чувства?
-- Я ненавижу этого ребенка! Мне девятнадцать лет. Я думала вполне искренне, что люблю человека, которому внушила безумную, бешеную страсть. Я отдалась ему, не понимая и не сознавая, к каким последствиям может привести мое несчастное увлечение. Теперь я хорошо вижу, что ошибалась. То, что я принимала за страсть, было мимолетным увлечением.
Голос молодой девушки задрожал, и слезы ручьем полились из ее прекрасных глаз.
-- Увы! - продолжала она. - Я загубила свою жизнь. Я уже говорила вам, что для моего отца честь прежде всего. Он любит меня, больше чем любит, - обожает! У него я одна, совершенно одна на свете. Он питает честолюбивые замыслы, хочет, чтобы я вступила в какой-нибудь блестящий брак, который станет радостью и гордостью его старости. Моя позорная слабость разом разрушит все его надежды. Я опозорена навсегда! Да, я знаю, что моя просьба ужасна. Но разве существует другое средство для того, чтобы помешать мне слететь в пропасть? Если вы откажетесь помочь мне, мой отец убьет меня, и я буду причиной его смерти. Я прошу спасти мою честь, мою жизнь! Спасая мою жизнь и честь, вы спасете моего отца! Я заплачу вам, сударыня! Назначьте сами цену! Я заранее принимаю ее и заранее согласна на все!
-- А я не принимаю подобного торга и не согласна! - с живостью воскликнула красавица Анжель. - Я знаю, есть женщины, которые избрали своим ремеслом подобного рода преступления, но я не из таких! Можете обратиться к одной из них, если вам угодно!
-- Значит, вы отказываетесь спасти меня?
-- Спасти вас таким образом? Да!
-- И у вас нет ни малейшей жалости ко мне?
-- Нет, мне жаль вас. Но я не хочу брать на себя ответственность за поступок, противный моей совести, который, кроме того, может привести меня на скамью подсудимых.
Сесиль горько рыдала.
-- Боже мой! Боже мой! - восклицала она вне себя от отчаяния, ломая красивые руки. - Неужели я не могу найти слов, которые бы тронули вас и разжалобили?
Она упала на колени и, умоляюще протягивая руки, воскликнула:
-- Умоляю вас, прошу, заклинаю! Спасите меня от бесчестья! Спасите от смерти! Я еще слишком молода. Если вы не придете мне на помощь, я не буду дожидаться возвращения отца! Клянусь, я убью себя!
-- Встаньте, - сказала Анжель, взяв за обе руки продолжавшую стоять на коленях девушку.
-- Нет, нет, я не встану, пока не трону ваше каменное сердце! Пока не добьюсь помилования! Да, помилования, потому что в настоящую минуту перед вами стоит осужденная на смерть. Я сумею молчать, уверяю вас! Тайна услуги, которую вы мне окажете, будет похоронена в глубине моей души. Неужели вы хотите обременить свою совесть моей смертью? Уверяю вас, я пойду не домой, а прямо в Сену.
"А ведь этот несчастный ребенок говорит правду, - думала она. - Если я буду настаивать на своем отказе, она непременно покончит с собой или обратится к одной из тех ужасных женщин, о которых я ей говорила. Нет, лучше сделаю вид, что согласна. Так я могу выиграть время, могу видеться с ней, а может быть, и спасти".
-- Хорошо, я уступаю! Но это ужасно! - Голос Анжель страшно дрожал.
Сесиль вскочила с радостным восклицанием:
-- Благодарю! Благодарю от всей души!
И она поднесла к своим губам руку красавицы Анжель.
-- Не благодарите меня! Мое участие в таком деле ужасает меня. Но я не могу противостоять жалости! Да и последствия моего отказа страшат меня, потому что это повлечет смерть вашего отца и вашу. Я согласна. Давно вы убедились в вашем предположении?
-- Месяца два, два с половиной.
Анжель принялась давать Сесиль наставления, как ей следует поступать, чтобы достичь желаемого.
-- Но выходить вам будет уже нельзя, - закончила она свою речь.
-- Так как же?
-- Я сама приду, если хотите. Отпустите в тот день вашу служанку. Я приду послезавтра, часов в одиннадцать утра. Где вы живете?
-- О, очень близко. На этой же улице, дом No 54.
-- 54. Буду помнить. Теперь скажите мне ваше имя.
-- Сесиль Бернье.
Анжель задрожала, отступила назад, ее красивое лицо приняло совершенно мертвенный оттенок.
-- Сесиль Бернье! - повторила она задыхающимся голосом.
-- Да, сударыня, - подтвердила Сесиль, очень удивленная и почти испуганная страшной переменой.
-- Вы дочь Жака Бернье?
-- Да, сударыня.
-- Действительно, мой отец был прежде купцом в Марселе.
Красавица Анжель устремила на Сесиль пристальный и враждебный взгляд.
-- Она! Здесь! У меня! И она просит меня совершить преступление, чтобы спасти ее! Действительно, случайность принимает иногда самые ужасные формы!
Анжель почувствовала отвращение и ужас.
В комнате в продолжение нескольких минут царило глубокое молчание.
Сесиль первая нарушила его.
-- Вы знаете отца?
Казалось, эти слова внезапно пробудили красавицу хозяйку.
-- О да, да! Еще бы! Я его великолепно знаю! - с горечью промолвила она.
-- Но ведь это не помешает вам помочь мне? Вы ведь не откажетесь?
-- Выслушайте меня, и вы тогда сами рассудите, что я могу и что должна сделать.
Тон, которым были произнесены эти слова, наполнили душу Сесиль настоящим ужасом.
Анжель продолжала говорить, слова вырывались из-за стиснутых зубов с каким-то шипением и свистом:
-- Тридцать три года назад моя мать, бедная швея, жила в Марселе и тяжелым трудом зарабатывала себе кусок хлеба.
Несмотря на лишения, бессонные ночи и страшный, утомительный труд, она была хороша, почти так же хороша, как вы.
Мужчины не проходят мимо красивых девушек; каждый день моей матери приходилось бороться с более или менее предприимчивыми молодыми людьми.
Она была честна. Блестящие предложения не ослепляли ее, а если ей обещали деньги, она только возмущалась и с негодованием гнала от себя прочь дерзких ухажеров.
Одним словом, ей не стоило никаких трудов сопротивляться всем искушениям, пока не заговорило ее собственное сердце. Но вот она полюбила сама! Полюбила, как любят в двадцать лет, всей своей чистой душой, всем пылким девичьим сердцем! Она доверяла человеку, которого полюбила, и... отдалась ему.
Бедная мама! Вследствие этого увлечения родилась дочь, эта дочь - я!
имя, но имел жестокость отказать в нем бедной, честной, работящей девушке, которую погубил.
В детстве я не знала ничего из всего того, что я вам только что рассказала. Я думала, что моя мать вдова.
Только умирая, она открыла тайну моего рождения и сказала имя отца. Мне было в то время шестнадцать лет.
И меня обольстили, и я носила под сердцем живое доказательство своего проступка.
Оставшись совершенно одна, я решила идти прямо к отцу, искать у него защиты и помощи. Он был богат и уже женат. Я ничего не скрыла от него.
"А! Вы дали обольстить себя! - воскликнул он. - Тем хуже для вас! Я не желаю принимать участие в погибшей девушке! У вас есть любовник, ну вот и обратитесь к нему: пусть он даст имя тому ребенку, которому имеет несчастье приходиться отцом!"
Зловещая улыбка пробежала по лицу Анжель, между тем как лицо ее становилось все мрачнее и мрачнее.
-- Это было возмутительно, ужасно, не правда ли? Этот человек даже не захотел вспомнить, что я его дочь и что он сделал с моей матерью то же, что сделали со мной! Он забыл о своей подлости! Мужчины так скоро забывают подобные вещи! И, повторяю, он был женат! У него была дочь, плод законного союза, воспитывавшаяся дома и росшая в холе, окруженная любовью и заботами, девочка, занимавшая место, которое по праву принадлежало мне гораздо раньше. Ей - все радости семейного очага, теплое гнездышко, как пухом согретое родительской любовью, а мне - ничего.
"Но если я пала, - возразила я моему отцу, - так это случилось потому только, что моей единственной поддержкой, единственным руководителем в жизни была слабая, больная, умирающая женщина! Потому что вы покинули нас, вместо того чтобы поддержать".
Так как ему нечего было ответить, он поступил как нельзя проще: выгнал меня, запретив под каким бы то ни было предлогом переступать порог его дома.
Я ушла опустив голову, с разбитым сердцем.
Человек этот внушал мне ужас, а между тем мне не хотелось проклинать его: ведь он мой отец!
Я имела полное право, опираясь на метрическое свидетельство, требовать от него содержания до моего совершеннолетия, но у меня ни на минуту не возникло подобной мысли! Мне было противно одалживаться у человека, который отказался от меня после того, как уже признал за свою дочь.
Призвав на помощь все свое мужество, я стала работать, чтобы добыть кусок хлеба, но уверяю вас, что ни разу в течение всего этого долгого и в высшей степени грустного и тяжелого для меня времени мне не пришло в голову избавиться как бы то ни было от будущего ребенка! Я бы своими руками задушила того, кто вздумал бы посоветовать мне подобную низость. Итак, моя дочь появилась на свет. Отец ее - негодяй, человек, носивший громкое имя и обещавший жениться на мне, отказался даже признать ее. Он не хотел компрометировать себя! Но я и не почувствовала этого оскорбления. Какое мне было до него дело! Я была матерью!
Я стала воспитывать дочь. Жила исключительно для нее, старалась учиться и создать себе хоть какое-нибудь положение, чтобы дать ей если не богатство, то по крайней мере обеспеченность. Теперь я счастлива! Счастлива ею, потому что я люблю ее... люблю... нет, боготворю мою дорогую девочку! Она для меня - все.
Вот что сделала я.
Поступите и вы так же. Оставьте ребенка, пренебрегите позором, а если Жак Бернье прогонит из дома свою законную дочь, как он прогнал незаконную, то ведь это только справедливость, и ничего больше! По крайней мере и я, и моя мать будем отомщены!
Анжель умолкла.
Сесиль, обезумевшая от всего услышанного, отступила в ужасе.
-- Вы! - пробормотала она, задыхаясь. - Вы - моя сестра!
же судьба, что и отверженную, презренную побочную дочь. И эта-то несчастная, отверженная посвятила своему ребенку всю свою жизнь, между тем как счастливая собирается убить своего! И ко мне, ко мне, ни к кому другому, обращается она с просьбой помочь привести в исполнение отвратительный план! Она, видите ли, желает избежать позора! Бездушная женщина! Мысль о преступлении не трогает ее! У нее одна забота: только бы свет, люди считали ее чистой и непорочной! И детоубийца, не колеблясь ни минуты, стала бы перед налоем рука об руку с честным человеком, гордо подняв свою голову, увенчанную флердоранжем!
Ну-с, mademoiselle Сесиль Бернье, моя сестрица, теперь, когда вы знаете всю правду, неужели вы опять осмелитесь просить меня быть вашей соучастницей?!
-- Сжальтесь!... Сжальтесь! - бормотала совершенно убитая и потерянная молодая девушка.
-- И я говорила своему отцу: "Сжальтесь! Сжальтесь!" - и просила его помочь!
-- Не покидайте меня! Сделайте то, что обещали!
-- Идите, возьмите! - крикнула Анжель и с сердцем швырнула в огонь два пакетика, которые было приготовила для Сесиль. Яркое пламя камина в одну минуту поглотило тоненькие сверточки.
Сесиль глухо вскрикнула от отчаяния и бешенства.
Анжель взглянула на нее уничтожающим взглядом и проговорила:
-- И не смейте пытаться в другом месте добиться того, что вам не удалось здесь! Я запрещаю вам обращаться к тем ужасным женщинам, о которых говорила! Предупреждаю, что за вами будут следить. Вы должны сохранить ребенка! Это будет вам наказанием! А если я что узнаю, то отдам вас в руки правосудия без всякой жалости! Незаконный ребенок должен быть в нашей семье постоянно! Таково семейное предание, и я запрещаю вам нарушать его! Слышите? Запрещаю! Ваш отец прогнал меня! Помните это!
Итак, сестра, я выгоняю вас. Уходите!
И, выйдя из маленькой комнатки, Анжель прошла в магазин и настежь отворила дверь на улицу.
Сесиль покорно склонила голову и, повинуясь жесту сестры, вышла, шатаясь.
Красавица Анжель захлопнула дверь, упала на стул и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
-- Несчастная! - говорила она. - Негодяйка! А ведь она почти тронула меня! Хорошо, что она так скоро сказала мне свое имя.
Сесиль Бернье, двигаясь вперед, шатаясь и цепляясь за стены, добрела до дома.
Бригитта ожидала ее. Она перепугалась бледности барышни и начала расспрашивать ее. Но та велела замолчать.
-- Мне нездоровится, - сказала она, - но ничего, это пройдет. Иди спать. Я сделаю то же самое.
Бригитта ушла, подавляя глубокое беспокойство.
Сесиль заперлась и бросилась на постель.
-- Итак, - бессвязно и отрывисто бормотала она, - эта женщина - моя сестра, и по этой-то причине она отказывает мне в помощи. "Вы должны сохранить вашего ребенка", - сказала она. А если этот ребенок не появится на свет, она донесет. А там меня ждет тюрьма! О, Боже мой, нет, нет, только не это!! Не это! Но что же делать? Что предпринять? Ведь через несколько дней вернется отец! Я не смогу долго скрывать мой позор. И тогда - что тогда будет? О, как я ненавижу этого ребенка! Вся моя жизнь загублена навеки! Я буду богата! Я могла бы рассчитывать на все блага мира! Все честолюбивые мечты отца несомненно бы осуществились. Двери света широко раскрывались перед мной. Общество готово было признать меня одной из своих цариц... И вдруг - теперь все разом рушится! Вместе радужной, светлой будущности - позор, один позор! Отец может убить меня! Убить меня! Но по какому праву? Разве и он тоже Не был виновен? Меня обольстили, это правда, но разве он-то сам не обольстил мать этой Анжель? На его упреки я отвечу упреками, что он бросил родную дочь! Он прогнал Анжель, но не может прогнать меня! Закон запретит ему поступать так. Да, впрочем, я готова к борьбе! Я не буду просить помилования, а буду стоять перед ним, гордо подняв голову, лицом к лицу, и бороться.
-- Мои деньги! - воскликнула она внезапно и схватила муфту, ища в ней записную книжку.
Но, запустив туда руку, Сесиль вздрогнула: в муфте не было ничего, кроме носового платка.
-- Нет, - пробормотала Сесиль, - я отлично помню, что положила именно в муфту свою книжку, в ней-то и было письмо отца, а также пятьсот франков, которые я хотела заплатить этой Анжель. Я, наверное, выронила книжку и не заметила, как это случилось.
Впрочем, что для меня значит такая ничтожная потеря? Отец возвращается с целым состоянием, а мне, слава Богу, будет с чем дождаться его возвращения. Так что я потеряла только письмо, но оно, к счастью, никого не компрометирует.
от позора, которым ей угрожала красавица Анжель.