Царь Павел.
Часть вторая. Великий князь. Глава VIII

VIII

На следующее утро, аккуратно в назначенный королем час, к заднему фасаду Сан-Суси подъехал экипаж герцогини вюртембергской, из которого вышли две дамы.

Обе были встречены королем при входе в круглую переднюю с колоннами.

Улыбнувшись самым ласковым, дружелюбным образом, Фридрих подал старшей из прибывших дам руку и сказал младшей:

-- Дорогая внучатая племянница, вы приехали запросто, а потому с вами и будут обходиться соответствующим образом. Разрешите мне служить вам пажом и показать лачугу старого сан-сусисского отшельника, превратившуюся благодаря вашему присутствию в храм красоты!

Принцесса ответила на эту любезность только легким кивком головы и принужденной улыбкой; она молчаливо последовала за своей матерью и дедом, вступившими в узкую стеклянную галерею, увешанную картинами.

-- Это - место моих зимних прогулок, - сказал король, обращаясь к своей племяннице-герцогине. - Когда идет дождь или снег, я прогуливаюсь здесь со своими собаками и в созерцании дивных художественных произведений забываю непогоду и суровую действительность. Благоволите обратить некоторое внимание на эти картины; все это - творения величайших итальянских мастеров! - И король останавливался перед той или другой картиной, объясняя своим спутницам, чем она замечательна.

Принцесса София Доротея не слышала слов короля. Она механически шла за Фридрихом и матерью, механически останавливалась, если останавливались они, и так же механически шла за ними далее. Взгляд ее прекрасных темно-синих глаз говорил о страшной муке наболевшего сердца.

Она была высока, стройна, гибка, царственно пышна. Уже теперь, когда высокий девичий бюст, плавные бока и покатые плечи еще не достигли полного расцвета, она производила впечатление прирожденной монархини, повелительницы большого государства. Но это чувствовалось только в самой осанке. Наоборот, свежее девичье лицо с мягко вырезанным овалом, пухлыми губами, аристократически изящным носом и высоким, девственно-чистым лбом было лишено какого бы то ни было задора, надменности, высокомерия. Это было лицо очень красивой, но и очень страдающей девушки.

Наконец осмотр картинной галереи был кончен и король, проведя своих гостей в гостиную, любезно пригласил их присесть.

До сих пор он как бы совершенно игнорировал присутствие молодой девушки и все время разговаривал только с матерью. Но теперь он прямо обратился к принцессе.

-- Итак, внучка, - улыбаясь, сказал он - ваша уважаемая матушка, к моей величайшей радости, только что сообщила мне, что вы выразили согласие подчиниться в своей дальнейшей судьбе тем планам, которыми ваша семья рассчитывает обеспечить ваше счастье.

-- Я просила бы сначала разъяснить мне, - ответила принцесса с нескрываемой иронией, - о каких именно планах вы изволите говорить, ваше величество? Насколько я знаю, у моей семьи имеются два плана на мое будущее. Согласно одному меня прочили в жены моему другу детства, наследному принцу гессен-дармштадтскому, согласно другому - меня хотят продать русскому великому князю. Насколько мне кажется, предполагают непонятным мне образом соединить оба плана в один: четыре месяца тому назад меня обручили с принцем Леопольдом, а на днях собираются обручить с великим князем. Я слыхала, что в Турции у мужей бывает по нескольку жен, а в каком-то горном племени Средней Азии одна жена имеет двух и более мужей. Но так как ни принц Леопольд, ни великий князь Павел не принадлежат, кажется, к этому племени, то я и обращаюсь с просьбой объяснить мне, о каком именно плане вы изволите говорить, ваше величество?

-- Я говорю о том, который сделает мою внучку великой и могущественной государыней, - спокойно ответил Фридрих.

-- Позволю себе заметить, - поспешила сказать принцесса, - что я далеко не честолюбива. С меня вполне будет достаточно стать герцогиней гессен-дармштадтской, и двусмысленное счастье быть русской великой княгиней мне совершенно не улыбается, тем более что в России бывают странные обстоятельства: может приключиться болезнь от неизвестных причин, вот как было с моей несчастной невесткой, первой женой великого князя Павла.

-- А я позволю себе заметить, что покойная великая княгиня не была вашей невесткой!

-- Да как же, государь? Ведь ее брат с разрешения моих родителей объявлен моим женихом, значит, она - мне невестка!

-- Да, дитя мое, он был объявлен твоим женихом, но больше уже не является им, - мягко вступилась герцогиня. - Только сегодня утром я объяснила тебе, на каком основании и в силу каких причин этот брак не может быть заключен!

-- Да, но я не согласилась с убедительностью и основательностью этих причин, - воскликнула принцесса. - Я все-таки не понимаю, почему человек, еще вчера казавшийся желанным мужем для вашей дочери, сегодня оказывается уже неподходящим!

-- Если вы позволите, дитя мое, то я объясню это вам, - сказал король, положив руку на плечо принцессы. - Всеми нами правит высший закон, имя которому "необходимость". Там, где затрагиваются благо и счастье народов, личное счастье отдельного человека не принимается во внимание. Еще вчера ваши родители готовы были благословить вас на брак с принцем Леопольдом, потому что видели в этом браке ваше счастье. Но сегодня выяснилось, что ваше счастье можно купить только ценою несчастья всего германского народа. Вы еще молоды и не поймете многого, если я стану подробно объяснять вам политическое положение момента. Скажу просто: в жены русскому наследнику и будущему государю предложены принцесса вюртембергская и эрцгерцогиня австрийская. Русская императрица склоняется в сторону первой, как принцессы союзного прусского дома. В случае отказа принцессы Софии Доротеи женой русского великого князя станет австрийская принцесса. Значит, Россия будет иметь двойную причину порвать с Пруссией и войти в союз с Австрией. Начнется ряд кровопролитнейших войн, виновницей которых будет молоденькая девушка, не желавшая понять, что она - сначала принцесса, а уже потом страдающая и любящая женщина!

-- Что значит "не могу"? - грозно сказал Фридрих. - "Не могу" говорят только бесчестные или слабые люди! Тот, кто смотрит на свой сан не как на игрушку счастья, а как на указующий перст Господа, говорит только: "Я должен!"

-- Но почему именно я должна разбивать свое счастье? - воскликнула София, разражаясь бурными рыданиями.

-- Потому что так захотела судьба! Выхода нет, вы должны подчиниться павшему жребию!

-- А я не хочу, вот и все! - крикнула принцесса, топая ногой и заливаясь потоками горючих слез.

-- Принцесса, - торжественно сказал Фридрих, - я верю в торжество вашей истинной доброй природы, верю в то, что ваше настоящее не совсем-то приличное и достойное поведение объясняется просто минутным помрачением рассудка, вызванным глубоким горем, которому я от души сочувствую. Поэтому я не хочу прибегать к угрозам. Но мне достаточно было бы сказать два слова, и вы поняли бы, что вас уговаривают только из желания доказать необходимость совершаемого. Но ваше согласие или несогласие ничего изменить не могут!

-- Вот как? - вскрикнула принцесса, у которой от гнева сразу высохли все слезы. - Так ваше величество предполагаете, что меня можно силой выдать за великого князя, меня можно силой принудить молчать?

-- Первое - нет, но второе - да. Женой принца гессен-дармштадтского вы все равно не будете. Значит, достаточно объявить вас сумасшедшей и запереть в отдаленном замке под строгим присмотром.

-- За что же такая жестокость, государь? - с негодованием спросила принцесса.

-- Дитя мое, в политике нет ни жестокости, ни доброты, а есть только необходимость. Отказать русской императрице в ее желании иметь вас своей невесткой было бы невозможно; мне пришлось сразу ответить согласием за вас, хотя и не спросив вас: всякое промедление было бы почти таким же оскорблением, как и отказ. Какой скандал был бы по всей Европе, если бы оказалось, что я солгал! И я забочусь тут не о чести своего имени, а лишь о целости нашего государства - как Пруссии, так и суверенных княжеств. Ведь таких оскорблений не прощают! Сам герцог гессен-дармштадтский, отец вашего бывшего жениха, не согласился бы на этот брак после отказа великому князю, потому что гнев России первым делом обрушился бы на его герцогство! Вот и пришлось бы ради сохранения приличий объявить вас больной и уединить от всего мира!

-- Ну, что же, - сказала София, гордо тряхнув головой, - я могу ждать! Я еще молода, Леопольд тоже не стар. Мы можем подождать, пока Господь отзовет к Себе наших палачей, а потом уже соединиться! А Леопольд - вы не приняли его во внимание, государь! - он никогда, никогда не откажется от меня и не уступит никому другому!

Король с искренним сочувствием посмотрел на бледную принцессу и долго молчал, качая головой. Наконец он произнес:

-- Я вчера говорил с наследным принцем гессен-дармштадтским, подробно изложил ему политическое положение Европы, разъяснил, какие беды обрушатся на нас, если личная страсть не отодвинется перед политическим благом. Принц долго боролся, но в результате...

-- Он отказался от меня? - раздирающим душу голосом крикнула София. - Леопольд отказался от меня! Но я не верю этому, это - неправда!

-- Нет, дитя мое, это - правда, и принц сам скажет вам об этом. Принц Леопольд выразил желание в последний раз увидеться с вами и проститься... навсегда!

-- Когда? - крикнула София, вскакивая с места. - Когда я могу увидеть его?

-- Сейчас, сию минуту! - ответил король, показывая Правой рукой на дверь. - Принц в моей библиотечной комнате и ожидает вас там.

Принцесса вскрикнула и хотела броситься к дверям.

Но король, удержав ее за руку, произнес:

-- Так говорите, ваше величество, говорите скорее! - нетерпеливо сказала принцесса.

матушки и вашего двоюродного дедушки. В-третьих, свидание может продолжаться не долее получаса.

-- При свидетелях!.. - грустно сказала София.

-- Но эти свидетели не будут очень мешать вам, - добродушно сказал король. - Вы встретитесь с принцем в библиотечной комнате и ради приличия оставите дверь широко открытой. Но если вы отойдете с принцем в противоположный угол, то вас отсюда никто не услышит. Кроме того, мы не услышим ни одного слова из вашего разговора, потому что ваша матушка уже давно выражала желание узнать на деле, может ли старый, беззубый Фриц по-прежнему извлекать мало-мальски приличные звуки из своей флейты, и я собираюсь дать ее высочеству доказательство того, что могу. Эта музыка будет служить аккомпанементом вашему дуэту. Только прошу обратить внимание на то, что я буду играть ровно полчаса. Посмотрите на часы: теперь как раз двенадцать. Я буду музицировать до половины первого, а когда замолкну я, вам обоим тоже нужно будет смолкнуть. Теперь идите, милая принцесса!

головой.

Подходя к двери, она еще раз обернулась и увидела, как король с приветливой улыбкой подал ее матери руку и отвел ее к самому дальнему окну, откуда немыслимо было видеть или слышать что-нибудь, что происходит в библиотеке. Затем король встал спиной к библиотечной двери, взял флейту, поднес к губам и заиграл. С первым звуком флейты принцесса вошла в комнату, где ждал ее принц Леопольд.