Автор: | Мюссе А., год: 1858 |
Примечание: | Перевод В. С. Курочкина |
Категория: | Стихотворение |
Связанные авторы: | Курочкин В. С. (Переводчик текста) |
Альфред де Мюссе
Стихотворения
Василий Курочкин. Стихотворения. Статьи. Фельетоны
М., ГИХЛ, 1957
Ива
Декабрьская ночь
"Но кто ты, спутник мой, с которым неизбежно..."
Видение
ИВА
Как придется мне покинуть свет, |
Посадите иву над могилой. |
О друзья! Мне дорог этот цвет - |
Бледный цвет, плакучий и унылый... |
Надо мной чтоб тень ее легла - |
И могила будет мне светла. |
Я с нею был... Немая ночь вставала. |
Мне не забыть, как белая рука |
По клавишам задумчиво блуждала... |
Мне чудилось: дыханье ветерка |
Над тростником чуть слышно пробиралось, |
Боясь смутить в покое теплых гнезд |
Мирьядами затеплившихся звезд, |
И теплые ночные испаренья |
Неслися к нам из чашечек цветов... |
Задумчиво следили мы движенья |
На ветвях дуба дремлющих листов, |
В открытое окно ронявших слезы... |
Кругом была такая тишина, |
Что слышалось, как страстной ночи грезы |
Несла в окно душистая весна. |
Я окружен был счастьем, как мечтаньем: |
Лишь небеса полуденной весны |
Могли сравниться с кротким обаяньем |
Ее очей лазурной глубины. |
Я как в тумане был... Тогда я в целом свете |
Любил ее одну - но я любил как брат, |
Так примирительно-спокойно милый взгляд |
Ложился на душу. Мы оба были дети! |
Я на нее смотрел, касаяся слегка |
Руки, доверчиво в моей руке забытой, |
Пред ясностью души, в лице ее открытой. |
О сердца молодость и молодость лица! |
Какая скорбь души пред вами не слабела?.. |
Вставала на небе безоблачном луна |
И сетью серебра ее лицо одела, |
И, встретив образ свой в глазах моих, она |
С улыбкой - с ангельской улыбкою - запела. |
Гармония! Гармония! Дочь муки, |
Дар гения, язык любви чудес, |
Италией разбросанные звуки, |
В Италию слетевшие с небес! |
Язык, в котором мысль, от сердца истекая, |
Не оскорбленная, невидимо для глаз, |
Как дева чистая с забытой песнью рая, |
С высокого чела покрова не снимая, |
В суровой красоте проходит мимо нас! |
Что хочет передать ребенок, что он слышит |
В струях гармонии, колеблющих поток |
Воздушных светлых волн, которыми он дышит, |
Подметим мы слезу, блеснувшую случайно, |
Подметим тайный вздох - все остальное тайна, |
Как ночь угрюмая, как тишина дубров, |
Немолчный говор волн и аромат цветов. |
Молчали оба мы задумчиво. Сполна |
Дрожал еще у нас в сердцах напев унылый... |
Вдруг, будто в забытьи томительном, она |
На грудь мне голову тяжелую склонила. |
Дитя! ты плакала? В душе, закрытой злу, |
Нашли созвучие подавленные стоны |
Над ивой плакавшей и певшей Дездемоны... |
Я приложил уста к холодному челу |
И будто целовал неведомую силу... |
Ты улыбалась мне - бледна и холодна. |
Два месяца прошло - и холодна, бледна - |
Ты вся в цветах была опущена в могилу; |
Ты к богу отошла, минуя жизни зло, |
И улыбнулась смерть тебе, как жизнь, светло. |
Где все сокровища души незараженной? |
И непонятная святая прелесть - ты, |
Перед которою Фауст стоял смущенный?.. |
Цветок свернувшийся, что сталося с тобой?.. |
Мир памяти твоей! Спи в светлых грезах рая... |
Прости! Не будешь ты душистой ночью мая |
По клавишам блуждать задумчиво рукой... |
Как придется мне покинуть свет, |
Посадите иву над могилой. |
О друзья! Мне дорог этот цвет - |
Бледный цвет, плакучий и унылый... |
Надо мной чтоб тень ее легла - |
И могила будет мне светла. |
<1861>
ПРИМЕЧАНИЯ
Ива. Перевод стих. "Lucie". Впервые - в "Веке", 1861, No 2, стр. 58-59. Дездемона - героиня трагедии Шекспира "Отелло".
* * *
Поэты "Искры". В двух томах. Том первый. В. Курочкин.
Библиотека поэта. Большая серия. Издание третье.
Л., "Советский писатель", 1987
Альфред де Мюссе
Когда я был еще дитей, |
В обширной зале и пустой |
Сижу я вечером, все спят... |
Войдя неслышною стопой, |
Весь в черном, мальчик сел со мной |
Похожий на меня, как брат. |
При слабом трепете огня |
Взглянул он грустно на меня |
И грустно голову склонил; |
Всю ночь с участием в очах, |
С улыбкой кроткой на устах |
Он от меня не отходил. |
Я покидал отцовский дом, |
И живо помню: знойным днем, |
Войдя в заглохший дикий сад, |
Увидел я в тени ракит - |
Весь в черном, юноша сидит, |
Похожий на меня, как брат. |
Куда идти мне - я спросил. |
Й, сняв венок из диких роз, |
Как друг, кивнул мне головой |
И холм высокий и крутой |
Мне указал на мой вопрос. |
Когда любил я в первый раз - |
До утра не смыкая глаз, |
Тоской неведомой объят, |
Я плакал... Вдруг передо мной - |
Весь в черном, призрак роковой, |
Похожий на меня, как брат. |
Он меч держал в одной руке |
И, как в ответ моей тоске, |
Другою мне на свод небес |
С тяжелым вздохом указал... |
Моим страданьем он страдал, |
Но, как видение, исчез. |
На шумном пиршестве потом |
Приподнял я бокал с вином, |
И вдруг - знакомый вижу взгляд... |
Один, весь в черном, всех бледней, |
Похожий на меня, как брат. |
Был миртовый венец на нем |
И черный плащ, и под плащом |
Багряной мантии клочки. |
Со мной он чокнуться искал - |
И выпал из моей руки |
Неопорожненный бокал. |
Я на коленях до утра |
Всю ночь проплакал у одра, |
Где мой отец был смертью взят; |
И там, как вечная мечта, |
Сидел, весь в черном, сирота, |
Похожий на меня, как брат. |
Он был прекрасен, весь в слезах, |
Как ангел скорби в небесах: |
Лежала лира на земле; |
Он в багрянице был, с мечом, |
В груди вонзенным, и с венцом |
Как верный друг, как брат родной, |
Где б ни был я, везде за мной, |
В глухую ночь и в ясный день, |
Как демон на моем пути |
Или как ангел во плоти, |
Следила дружеская тень. |
Усталый сердцем и умом, |
Оставив родину и дом |
И весь в крови от старых ран, |
Пустился я в далекий путь, |
Чтобы найти хоть где-нибудь |
Самозабвения обман. |
Куда ни проникал мой взор: |
В величии громадных гор, |
Среди смеющихся полей, |
В уединении дубров, |
В тревоге вечной городов |
И в вечном ропоте морей; |
Везде под сводом голубым, |
На вечной привязи бродя, |
Где я, со всеми зауряд, |
И сердце утомлял и взгляд, |
Незримо кровью исходя; |
В странах, куда летел душой |
За вечно жаждущей мечтой |
И где встречал я вечно то ж, |
Что и бросал, стремившись вдаль, |
И с чем расстаться было жаль, - |
Других людей и ту же ложь; |
Везде, где, встретив то же зло, |
Сжимал руками я чело |
И, будто женщина, рыдал; |
Где рок безжалостной рукой |
С души, как шерсть с овцы тупой, |
Мечты последние срывал; |
Повсюду, где лежал мой путь |
И где забыться и уснуть, |
Хоть навсегда, я был бы рад, - |
Весь в черном, странник шел за мной, |
Похожий на меня, как брат. |
* * *
Но кто ты, спутник мой, с которым неизбежно |
Судьба меня свела? |
Я вижу по твоей задумчивости нежной, |
Что ты не гений зла: |
В улыбке и слезах терпимости так много, |
Так много доброты... |
При взгляде на тебя я снова верю в бога |
И чувствую, что мне над темною дорогой |
Сияешь дружбой ты. |
Но кто ты, спутник мой? В моей душе читая, |
Как добрый ангел мой, |
Ты видишь скорбь мою, ничем не облегчая |
Тернистый путь земной; |
Со мной без устали дорогою одною |
Идешь ты двадцать лет: |
Ты улыбаешься, не радуясь со мною, |
О, кто ты? Дай ответ! |
Зачем всю жизнь тебя, с участием бесплодным, |
Мне видеть суждено? |
- Ночь темная была, и ветер бил холодным |
Крылом в мое окно; |
Последний поцелуй на бедном изголовьи |
Еще, казалось, млел... |
А я уж был один, покинутый любовью, |
Один - и чувствовал, что, весь омытый кровью, |
Мир сердца опустел... |
Мне всё прошедшее ее напоминало: |
И прядь ее волос, |
И письма страстные, что мне она писала, |
Исполненные слез; |
Но клятвы вечные в ушах моих звучали |
Минутной клятвой дня... |
Остатки счастия в руках моих дрожали, |
Теснили слезы грудь и к сердцу подступали... |
И тихо плакал я. |
Как заповедный клад, |
Я думал: вот любовь и грезы золотые |
Здесь мертвые лежат... |
Как в бурю мореход, не видящий спасенья, |
На злую смерть готов, |
Тонул в забвеньи я и думал: прах и тленье! |
Листок, клочок волос спаслися от забвенья, |
Чтоб пережить любовь! |
Я приложил печать; всё прошлое покорно |
Я ей хотел отдать... |
Но сердце плакало - и верило упорно |
Ее любви опять... |
О безрассудный друг! ребенок вечно милый, |
Ты вспомнишь обо всем. |
Зачем, о боже мой! когда ты не любила, |
Зачем рыдала ты и ласками дарила, |
Пылавшими огнем? |
Ты вспомнишь, гордая, забытые рыданья, |
Рыдать ты будешь вновь, |
Погибшая любовь; |
Прости - ты в гордости найдешь успокоенье, - |
Прости, неверный друг! |
Я в сердце схоронил минувшие волненья, |
Но в нем осталися заветные биенья, |
Чтоб жить для новых мук. |
Вдруг что-то черное в глазах моих мелькнуло |
И в тишине ночной |
Как будто пологом постели шевельнуло... |
Мой призрак роковой, |
Весь в черном, на меня смотрел обычным взглядом. |
Но кто ты, мой двойник? |
Как вещий ворон, ты ко мне подослан адом, |
Чтоб в бедствиях меня, как смерть, со мною рядом |
Мечта ль безумца ты? мое ли отраженье? |
Быть может, тень моя? |
Зачем ты следуешь за мною, привиденье, |
Где ни страдаю я? |
Свидетель скрытых мук? |
За что ты осужден идти моей стезею? |
На каждую слезу ответствовать слезою? |
Кто ты, мой брат, мой друг? |
О мой брат! не злой я гений, |
Не из горних я селений; |
Но один у нас отец. |
Те, кого я посещаю, |
Где их бедствиям конец. |
В мире братья мы с тобою: |
Ты бесстрастною судьбою |
Вверен мне от детских дней. |
Ты умрешь - я плакать буду |
Над могилою твоей. |
Не могу тебе сжать руку; |
Усладить не в силах муку |
Но я старый друг печали, |
И меня, - как прежде звали, - |
Одиночеством зови. |
<1858>
153. "Совр.". 1858, No 10. - Печ. по изд. 1866 г. с исправл. по экземпляру изд. 1869., подаренному Курочкиным П. А. Ефремову (ГЛМ). Перевод поэмы "La nuit de decembre". Одр - постель, ложе. Горних - небесных.