Автор: | О.Генри, год: 1923 |
Категория: | Рассказ |
СИЛА РЕПУТАЦИИ
В один из вечеров на прошлой неделе в Сан-Антонио, высокий торжественного вида господин в шелковом цилиндре вошел в бар при гостинице и остановился около камина, где уже сидели - куря и болтая - несколько человек. Толстяк, видевший, как он входил, справился у конторщика гостиницы, кто это такой. Конторщик назвал его имя, и толстяк последовал за незнакомцем в бар, бросая на него взгляды восторженного восхищения.
-- Довольно холодная ночь, джентльмены, для теплого пояса, - сказал господин в шелковом цилиндре.
-- Ха-ха-ха-ха-ха-ха! - проревел толстяк, разражаясь оглушительным хохотом. - Это недурно!
Торжественного вида господин был изумлен этим, но продолжал стоять и греться у камина.
Вскоре один из людей, сидевших подле огня, заметил:
-- Старуха Турция там, в Европе, по-видимому, приутихла в настоящее время.
-- Да, - сказал торжественный господин, - похоже, что обязанность шуметь взяли на себя все другие нации.
Толстяк издал громкий вопль, и лег на пол, и начал кататься по нему.
-- Вот умора! - вопил он. - Лучшее, что я слышал когда-либо! Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Давайте, джентльмены, дернем по этому поводу!
Приглашение дернуть показалось всем достаточным удовлетворением за такую ничем не оправданную веселость, и они сгрудились у стойки. Пока смешивались напитки, толстяк успел шепнуть что-то на ухо каждому из присутствующих, за исключением господина в шелковом цилиндре. Когда он кончил, все лица растянулись в широкие улыбки.
-- Ну-с, джентльмены, если в чем и заключается шутка, то в этом! - произнес торжественный господин, поднимая стакан.
Вся компания единодушно разразилась в буквальном смысле ревом от хохота, расплескав половину содержимого стаканов на стойку и на пол.
-- Когда-нибудь слышали такой поток остроумия? - спросил один.
-- Он битком набит шутками, разве ж нет?
-- Такой же, каким он был всегда!
-- Лучшее, что мы имели здесь за год!
-- Джентльмены, - сказал торжественный господин, - вы, по-видимому, сговорились разыграть меня. Я сам не прочь от хорошей шутки, но мне хотелось бы знать, насчет чего вы проходитесь?
Трое лежали, вывалянные в опилках, на полу и взвизгивали, а остальные попадали в кресла или держались за стойку в пароксизмах хохота. Затем трое или четверо чуть не подрались за честь собрать всех снова у стойки. Торжественного вида господин держал себя подозрительно и осторожно - но пил каждый раз, когда кто-нибудь заказывал угощение. Стоило ему произнести слово, как вся орда выла от хохота, пока слезы не брызгали из глаз.
-- Ну, - сказал торжественный господин, когда его собутыльники оплатили, по крайней мере, двадцать круговых, - даже лучшие друзья расстаются. Мне нужно спешить к моему жесткому ложу.
-- Здорово! - проревел толстяк. - Ха-ха-ха-ха-ха! Жесткое ложе, это - здорово! Лучшее, что я когда-либо слышал. Вы так же неистощимы, черт подери, каким были всегда! Ни разу не слышал такого экспромтного острословия! Техас гордится вами, старина!
-- Спокойной ночи, джентльмены! - сказал торжественный господин. - Мне нужно встать очень рано и приняться за работу.
-- Послушайте только! - взвыл толстяк. - Говорит, что ему надо приняться за работу. Ха-ха-ха-ха-ха!
Вся толпа разразилась прощальным ревом хохота вслед направлявшемуся к выходу торжественному господину. Последний остановился на минуту и сказал:
-- Провел (ик!) чрезвычайно приятный вечер (ик!), джентльмены. Надеюсь увидеться еще с вами (ик!) утром. Вот моя карточка. Доброй ночи!
Толстяк схватил карточку и потряс торжественному господину руку. Когда тот исчез за дверью, толстяк взглянул на карточку, и лицо его вдруг стало серьезным.
-- Джентльмены, - сказал он, - вы все знаете, кто такой наш друг, которого мы только что угощали?
-- Еще бы! Вы сказали, что это Алекс Сладкий из "Техасского весельчака".
-- Так я думал, - сказал толстяк. - Конторщик гостиницы сказал, что это Алекс Сладкий.
Л. X. УИТТ
Канзас-Сити
"СМИТ и ДЖОНС"
ГРОБА. ВЕНКИ. ПАМЯТНИКИ
Когда теперь в Сан-Антонио незнакомцу приходит желание пошутить, он может вызвать улыбку не прежде, чем представит оформленные по всем правилам письменные данные.