Автор: | Перец И. Л., год: 1891 |
Примечание: | Перевод А. Макарова |
Категория: | Рассказ |
Ицхок-Лейбуш Перец
Семейное счастье
Перевод с еврейского А. Макаров.
Хаим - носильщик.
Когда он проходит по улице, согнувшись под ящиком с товаром, его совсем не видно: кажется, что ящик шагает сам на двух ногах. Тяжелое дыхание, однако, слышно издали.
Но вот он, сняв с себя ящик, ставит его наземь: он получает заработанные им гроши. Выпрямившись и глубоко вздохнув, он отвязывает полы халата, отирает пот с лица; затем, подойдя к колодцу, выпивает несколько глотков воды и забегает в какой-то двор. Там он становится возле стены и подымает громадную голову так, что кончик бороды, нос и козырек картуза у него на одной линии. Он кричит:
- Ханэ!
Под крышей открывается окошко, и маленькая женская головка в белом чепчике отвечает:
- Хаим?!
Муж и жена смотрят друг на друга с большой нежностью. "Любезничают", говорят соседи. Хаим бросает вверх свой заработок, завернутый в бумажку. Ханэ ловко хватает бумажку. Это ей не впервые.
- Молодчина! - говорит Хаим и продолжает стоять. Ему не хочется уходить.
- Ступай, Хаим, ступай! - улыбается Ханэ.--Мне нельзя отойти от больного ребенка... Я поставила люльку возле печки, рукою снимаю пену с горшка, ногою качаю...
- Как он, бедняжка, теперь?
- Ему лучше.
- Слава богу. А Геня?
- У швеи.
- А Иосель?
- В хедере.
Хаим опускает бороду и уходит, а Ханэ следит за ним, пока он не скроется.
По четвергам и пятницам разговор продолжается дольше.
- Сколько в бумажке? - спрашивает Ханэ.
- Двадцать два гроша.
- Боюсь, мало будет.
- А чего тебе недостает, Ханэ?
- Мазь нужно купить для ребенка за шесть грошей, свечей на субботу. Хала у меня уже есть, мясо тоже - полтора фунта. Ну, недостает водки для кидуш. Еше нет щепок.
- Щепок я тебе принесу; на базаре, верно, найдется.
- Потом еще нужно...
И она перечисляет, что ей нужно на субботу. В конце концов оказывается, что кидуш можно произнести над халой и что вообще можно обойтись без многих вещей. Главное - это свечи и мазь для ребенка.
недостает чего-нибудь: то муки, то яиц, то жира; но, в конце концов, получается чудесный, сладкий кугл; он тает во рту, "расходится по всем суставам".
- Это ангелы готовили, - говорит Ханэ, радостно улыбаясь.
- Да, ангелы, наверно, ангелы. Ты тоже ангел, Ханэ. Сколько ты терпишь из-за меня и детей; сколько раз они тебя огорчают, и я тоже, когда рассержусь. Но разве я слышу от тебя ругань, как иные от жен своих? И какие же у тебя радости от меня? Ты боса и гола, дети тоже. На что я годен? Даже субботних песен не умею петь, как следует.
- Но все же ты хороший отец и хорошим муж, - твердит Ханэ. - Пусть бог пошлет такой счастливый год мне и всем евреям. Состариться бы нам вместе, творец мира!
И пара смотрит друг другу в глаза гак тепло и нежно, словно они только что из-под венца.
После обеда они отдыхают. Проснувшись, Хаим отправляется в синагогу послушать тору.
Там меламед читает с простым народом "Алшех". Жарко. Лица еще заспаны, кое-кто еще дремлет, другие громко зевают. Но вот вдруг все оживляются: речь заходит о том свете, об аде, где нечестивых секут железными прутьями; о светлом рае, где благочестивые сидят в золотых венцах и изучают тору. Рты раскрыты, лица красны; затаив дыхание, все слушают, что будет на том свете. Хаим обыкновенно стоит возле печки. Руки его дрожат, в глазах слезы: он сейчас весь на том свете. Он страдает вместе с нечестивыми; он сброшен в преисподнюю, он купается в горячей смоле, он собирает сучья в пустынных лесах. Он переживает тут всё, всё, и его покрывает холодный пот. Но через минуту он уже блаженствует вместе с благочестивыми: светлый рай, ангелы, левиафан, все другие блага представляются ему так живо, что когда меламед кончает чтение, целует книгу и закрывает ее, Хаим просыпается, словно после глубокого сна, словно он и в самом деле был на том свете.
- О, господи! - вздыхает он тяжело. - Творец мира, хоть кусочек, хоть капельку райской жизни дай мне на том свете, мне, жене моей и детям.
При этой мысли Хаиму становится грустно. За что ему рай? Какие его заслуги перед господом?
Однажды после чтения он подошел к меламеду и сказал дрожащим голосом:
- Рабби! Научите, как мне удостоиться на том свете рая.
- Изучай, дитя мое, тору.
- Рабби! я не умею.
- Изучай другие священные книги, изучай хотя бы "Изречения отцов".
- Я не умею, рабби!
- Читай псалмы.
- Нет у меня времени, рабби!
- Молись горячо.
- Я не понимаю значения слов молитвы. .
Меламед посмотрел на него с глубоким сожалением.
- Чем ты занимаешься?
- Я носильщик.
- Ну, так служи тем, которые изучают тору.
- Как мне служить им, рабби?
- Приноси, например, каждый вечер ведро воды в синагогу, дабы изучающие тору имели, чем утолить свою жажду.
У Хаима стало радостно на душе. Это он может.
- Рабби! - спросил он дальше, - а жена моя?
- Когда муж сидит в раю в кресле, жена служит скамеечкой для его ног.
Когда Хаим пришел вечером домой, чтобы произнести молитву прощания с субботой, Ханэ сидела и тихо молилась. Он увидел ее, и сердце у него больно сжалось.
так хорошо вместе! Слышишь, Ханэ, вместе будем мы сидеть. Господь должен будет согласиться. Он согласится, Ханэ!..
* * *
Версия 1.0 от 9 августа 2013 г., http://public-library.ru. Воспроизводится по "Ицхок-Лейбуш Перец. Рассказы и сказки. Перевод с еврейского", под ред. Шахно Эпштейна, ОГИЗ, Государственное издательство художественной литературы, Москва, 1941.