| Автор: | Питаваль Э., год: 1910 |
| Категории: | Роман, Историческое произведение |
Глава тридцать третья
МЕСТЬ
I
Родриго и его спутник держали путь на юго-запад в продолжение нескольких часов. Они приблизились к одному из хуторов, принадлежавших Бэллинэгему. Навстречу к ним вышел старик.
- Ну, Кинно, - крикнул Родриго, - все в порядке?
- Все! - ответил старик с дьявольской усмешкой.
Родриго и Бастиан сошли с коней, старик отвел их в свой дом.
- Останься здесь! - сказал Родриго своему спутнику, когда они очутились в передней.
Бастиан остался, а Родриго вошел в следующую комнату и едва успел закрыть за собой дверь, как Бастиан услышал слабый крик женщины. Бастиан прислушался и насмешливо улыбнулся. Крик повторился несколько раз, и Бастиану показался как будто знакомым. Через некоторое время он услышал, как за дверью борются. Он вскочил было с места, но так как его не звали, то он снова сел на лавку.
Прошло с полчаса, наконец дверь распахнулась, и оттуда вышел Родриго.
Молодой человек был бледен и возбужден, мутными глазами обвел он Бастиана и вошедшего Кинно.
- Коня мне скорее, Кинно! - приказал Родриго. - А ты, Бастиан, позаботься о той женщине! - И выбежал со стариком из дома.
Управляющий вошел в соседнюю комнату. Там стояла кровать, а на ней лежала девушка, едва прикрытая одеждой.
И вдруг, широко раскрыв глаза, Бастиан крикнул почти нечеловеческим голосом, упал близ постели, схватил руку безжизненной девушки и стал кричать:
- Кэт! Кот! Ты слышишь меня?
Девушка не шевелилась.
- Кэт, очнись!
Девушка оставалась по-прежнему неподвижна.
Бастиан приподнял ее голову.
- Мертва! - произнес он беззвучно. - Она мертва!
Бастиан стал бледен как смерть и как будто лишился сознания.
В таком состоянии застал его Кинно, сам ужаснувшись такой картине.
Это - дело рук Бембо, - зарычал управляющий, выходя из оцепенения. - Это сделал негодяй Бембо, а ты помог ему!
Бастиан вскочил и бросился на Кинно, пытаясь схватить его за горло.
Старик не ожидал такого нападения и стал отбиваться от напавшего, спрашивая дрожащим голосом:
- Что случилось? Что случилось?
Но Бастиан едва ли слышал вопросы Кинно, не помня себя от прилива горькой злобы, он изо всех сил ударил старика по голове.
Удар тяжелого кулака был меткий, голова Кинно повисла, и кровь хлынула у него изо рта и носа. Но Бастиан продолжал наносить удары, пока не заметил, что его жертва лежит неподвижно.
Тогда он, дико озираясь, отошел от старика и после некоторого размышления положил руку девушки на грудь и произнес клятву мести. Слов нельзя было расслышать, но, очевидно, клятва была ужасна, так как гневный взор Бастиана метал искры.
Наконец Бастиан оторвался от своей Кэт, некогда, очевидно, любимой им больше всего на свете, вышел поспешными шагами из дома и направился к конюшне, куда поставили его лошадь. Вскочив в седло, он поскакал по направлению к замку, однако, доехав до него, повернул к деревне, предварительно бросив беглый взгляд во двор замка.
Перед одной из хижин Бастиан остановил свою лошадь и спрыгнул с седла. В дверях показался мужчина большого роста, телосложением похожий на слона.
- Бембо! - сказал Бастиан, бросив поводья подскочившему подростку. - Мне надо с тобой поговорить!
Бембо оскалил зубы и устремил на посетителя испытующий взгляд. Самообладание Бастиана не выдавало его волнения. Бембо позвал его в свое жилище и усадил напротив себя.
- Скажи, Бембо, - спросил управляющий, - все ли господа покинули замок?
- Не все... но большая часть.
- А давно ли сэр Родриго вернулся обратно?
- Нет, недавно... он казался чем-то недовольным.
Бастиан вздохнул.
- Вероятно, ты сегодня вечером будешь снова сопровождать лорда Родриго? - с живостью спросил великан, когда гость придвинулся к нему ближе.
- Я готов просить, чтобы ты заменил меня на этот раз, - ответил тот.
Весьма охотно, если лорд изволит приказать! - подхватил Бембо.
- Так отправляйся впереди него, да прямо в преисподнюю! - внезапно крикнул Бастиан.
- Один готов, - пробормотал мститель, - теперь посмотрим, хватит ли у того негодяя мужества спасти честь своей возлюбленной.
Вилль был связан по приказанию Бастиана, когда его привезли в поместье, да вдобавок его привязали еще к столбу сарая, служившего для хранения горючих материалов.
В этом дощатом здании без окон стало уже темно, когда Бастиан отворил дверь, вошел и снова запер ее за собой.
Если вид Бастиана вообще мог в данных обстоятельствах возмутить кровь, то теперешнее выражение его лица должно было удвоить это волнение. Бастиан дышал злобой, Вилль вполне сознательно принял это на свой счет.
- Мошенник... будь я свободен! - пробормотал он, стиснув зубы.
- Вот так ты говоришь, ладно! - с расстановкой произнес Бастиан. - Таким ты мне нравишься, любезный. О, мы с тобой столкуемся!
Вилль не обратил особого внимания на эти слова, которые звучали для него насмешкой, отчего его глаза запылали еще большей ненавистью.
- Прежде всего успокойся, мой друг! - продолжал Бастиан. И перестань видеть во мне врага. Я пришел сейчас к тебе скорее в качестве друга, по крайней мере, в качестве союзника и предлагаю тебе свободу и возможность отомстить... на известных условиях, конечно!
Вилль насторожился. Дикая злоба уступила место недоверчивой пытливости.
- Ты даешь мне свободу? - с удивлением спросил он. - Ты называешь меня своим другом?
Бастиан присел на деревянную колоду.
- Давай потолкуем разумно! - с расстановкой сказал он. - Ты - невольник, я - тоже, свободны здесь только владельцы этой земли. Но между тем мы, невольники, составляем большинство и могли бы сами играть роль господ. Давай попробуем сделать это с тобой вдвоем.
- И я это слышу от тебя? - воскликнул удивленный Билль, заподозрив западню в речах управляющего.
- Ты услышишь от меня еще не то! - с возрастающим жаром подхватил Бастиан. - Я верно служил моим господам, не задумываясь над тем, хороши или дурны были мои поступки. Но вот понадобилось мне найти заместителя, когда я вздумал покинуть моих хозяев, и этим заместителем я избрал Бембо. Он меня ненавидел и воспользовался первым поручением, которое исполнял для распутного Родриго, чтобы нанести мне чувствительный удар. Он отдал в объятия лорда любимую мною девушку. Еще несколько часов назад я сам охранял это чудовище - Родриго, - не подозревая, что ему в жертву была выдана моя Кэт.
Вилль даже вскрикнул, подумав об Анне, о том, что и она не ограждена от похотливых посягательств этого гнусного человека.
- Но, - продолжал, повысив голос, Бастиан, - думаешь, что я оставлю это без расплаты?
- Разумеется, нет! - подхватил Вилль.
Бастиан несколько минут молча смотрел в пространство, после чего встал и принялся отвязывать пленника.
- Так вот, - сказал он, - Бембо поплатился уже за свою подлость, мой нож поразил его в сердце. Но Анна Бруф была уведена во время охоты с той же целью, что и моя Кэт.
Вилль был наконец отвязан.
Анну Бруф отвели в Гора, и сегодня ночью ее посетит наш сэр Родриго. Это не близко отсюда, однако если ты поторопишься, то успеешь вовремя спасти свою невесту!
Вилль прижал руки к глазам, он почти не помнил себя.
- Ах, ты способен только проливать слезы? - сказал с усмешкой Бастиан. - Значит, я в тебе ошибся. Давай, я снова привяжу тебя к столбу, ты будешь отодран плетьми, тогда как Анну...
- Прочь! - крикнул Вилль. - Ты говоришь, что ее отвели в Гора?
- Да, мало того, я сам поеду провожать Родриго, и если ты промахнешься, то я попаду метко. Неужели и теперь ты не веришь, что я перестал быть твоим врагом?
- Верю! - прохрипел Вилль. - Спасибо тебе!
- Ну, так не мешкай... Пройди осторожно парком!... Мы еще свидимся.
Вилль выскользнул из сарая и в несколько шагов достиг парка никем не замеченный. Пошел по течению ручья и скоро очутился в своей деревне. Твердо решив не отступать ни перед чем, он зашел в сарай при мельнице, взял топор и, осторожно обогнув деревню, благополучно миновал ее. То ползком, то согнувшись вдвое, он осмотрительно подвигался вперед и, лишь оставив далеко за собою деревенские жилища, вскинул топор на плечо и пустился бежать во всю прыть.
За два часа Вилль совершил пешком путь, который обыкновенно требовал вдвое большего времени. Обливаясь потом и хрипя от бега, он наконец приблизился к уединенному двору крестьянской усадьбы.
Из нее вышел мужчина в сопровождении женщины.
- Где она у вас? - спросил их разгоряченный пришелец.
- Кто вам нужен? - грубо спросил хозяин.
- Анна Бруф! - взревел он.
- Вилль! - послышался пронзительный крик из комнаты.
- Пропустите! - крикнул молодой человек.
- Назад! - загремел его противник.
Но Вилль уже взмахнул топором, принесенным с собою. Голос Анны, который он узнал, усилил его бешенство, вдобавок нельзя было терять ни минуты. Топор тяжело обрушился на череп крестьянина, тот с глухим стоном рухнул у порога. Женщина с воплем кинулась опрометью от хижины, и Вилль свободно вошел в комнату.
- Анна! - крикнул он, бросаясь к молодой девушке.
- Вилль! - отозвалась она, рванувшись ему навстречу.
Они заключили друг друга в объятия, но силы оставили Анну, так что Виллю пришлось поддержать ее.
Тут до их слуха донесся близкий топот скачущих галопом лошадей; всадники остановились у крыльца, кто-то стал кричать во все горло.
- Слишком поздно! - прошептал Вилль, крепче сжав руками топор.
Его лицо было смертельно бледно, глаза метали молнии, но через минуту он справился с собой. Он не сомневался насчет того, чей приезд вызвал такой переполох, вспомнил и обещание Бастиана.
- Пойдем! - решился Вилль и потащил Анну из комнаты, а потом из дома.
Когда Родриго спрыгивал с седла, Вилль вышел с Анной на крыльцо.
- Черт возьми! - воскликнул Родриго. - Что это значит? Откуда ты взялся?
- Пришел пешком! - закричал Вилль, угрожая топором.
- Ведь этого пса посадили под замок? - крикнул Родриго управляющему.
- Должно быть, он сбежал! - отозвался Бастиан.
Родриго стал судорожно шарить под покрышкой седла. В это время Вилль подступил к нему ближе. Обомлевшая Анна прислонилась к дверному косяку.
- Как ты смеешь? - зарычал лорд.
- Негодяй, разбойник! - крикнул Вилль, замахиваясь для удара.
Однако Родриго опередил его - раздался выстрел. Вилль отшатнулся и через секунду рухнул наземь с глухим стоном. Анна вскрикнула. Гнусный развратник разразился грубым хохотом.
Но грянул второй выстрел, лошадь Родриго отпрянула в сторону и свалила его наземь.
- Бастиан... предатель! - простонал сраженный лорд, катаясь по земле.
Анна упала в обморок. А Бастиан повернул свою лошадь и ускакал. Он держал путь к Белфасту, которого и достиг в полночь. Еще издали над городом виднелось багровое зарево пожара и оттуда доносилась ружейная пальба. Бастиан попал прямо в уличную схватку и был подхвачен ею. Вдруг он услышал, что его кто-то позвал по имени. Оглядевшись, он узнал лорда Лургана.
- Хватай его! - крикнул лорд.
Бастиан увидел господина в роскошном костюме, а рядом с ним даму. То были Персон и Вероника.
Бастиан остановился в нерешительности, его уже давно стащили с лошади, вокруг него кричали вооруженные матросы и городская чернь. Бастиан затруднятся, чью сторону взять.
- Ко мне, Бастиан! - раздался голос Персона. - Дело идет о спасении твоей госпожи.
II
Накануне вечером Персон направился к так называемому Старому Форту. Здесь, после обычного опроса, его беспрепятственно впустили во внутрь укрепления, где он вошел в одну из комнат казармы, убранство которой отличалось крайней простотой. Там за столом сидел старик, седой как лунь, в мундире служащего портовой полиции.
- Персон, - воскликнул старик, - никак ты раздобыл ужин?
- Нет, старина, - возразил гость, - но кое-что получше.
- Только одно было бы лучше ужина, а именно деньги, мой друг!
- Ты прав, Мотор, и я разжился ими!
- Тогда добро пожаловать, сын мой!
- Спасибо! Сколько ты хочешь за платье, которое я проиграл тебе недавно. Я хочу получить его обратно.
- Ты знаешь, что я взял его за десять крон и сохранил его собственно для тебя, за пятнадцать крон я готов возвратить его тебе.
- Ладно, давай костюм!
- Давай деньги!
- Возьми, - Персон вытащил из кармана горсть червонцев и отсчитал из них пятнадцать своему приятелю. Тот радостно кинулся к сундуку, поднял крышку, осторожно вынул оттуда полный костюм щеголя тогдашнего времени и бережно развесил по стульям.
Персон тотчас схватил украшенные вышивкой и блестками штаны, надел их на себя и взялся за красивые сапоги из оленьей кожи, каблуки которых были снабжены массивными серебряными шпорами.
Мотор в это время снова подошел к столу и стал взвешивать на руке свои червонцы. Наконец он обратился к гостю:
- Ты собираешься куда-то?
- Да, старина, я должен идти! - ответил Персон. - Вот уже четыре месяца, как я не бывал на той стороне залива, а у меня есть там дело.
- Так, так!... А ты пропадешь надолго?
- Персон взял со стула черную бархатную куртку с массивными серебряными пуговицами и, проводя по ней рукою, с улыбкой произнес:
- Да, любезнейший, и ты дашь мне отпуск на четыре дня.
- На четыре дня? - подхватил с удивлением старик. - Неужели мне придется так долго лишать себя удовольствия удить рыбу?
Персон повязал желтый шелковый платок на свою сухопарую, но мускулистую шею и спокойно возразил:
- Насмешник! Так, значит, всего три дня?
- Да, Мотор, но в случае надобности ты должен засвидетельствовать, что я получил отпуск еще сегодня поутру и был на той стороне залива.
Персон приглаживал свои красивые волосы и бороду с помощью не совсем опрятной щетки, а Мотор в это время пытливо смотрел на него и скалил белые зубы.
- Понимаю, - пробормотал он наконец. - Ты знаешь, как ты мне дорог, милейший Персон!
- Я знаю себе цену! - ответил тот, надевая шляпу с перьями.
- Значит, четыре дня; по одной кроне за каждый день, это составит пять крон для круглого счета!
Персон подошел к своему плащу, лежавшему на стуле, и повернувшись спиной к старику опорожнил карманы и спрятал их содержимое в карманы своей куртки, жилета и брюк.
- Ты бессовестный, Мотор, - сказал он, - наша разлука продлится всего три дня.
- Она покажется мне целой вечностью, и моя память легко может пострадать в это время.
Персон запрятал подальше захваченную при убийстве и ограблении матроса Тома добычу, особенно тщательно спрятал похищенные бумаги, после чего бросил старику деньги.
- Прощай, Мотор! - сказал он и скрылся за дверью.
Покинув форт, Персон направился к Граве. Он поспешно проходил по безлюдным улицам, держа свой путь к южной оконечности города, и далее, к устью Ларгана, впадающего в бухту. Наконец он остановился на одной улице близ городских укреплений перед домом с ярко-освещенными окнами нижнего этажа.
Большая занавеска над входной дверью, увенчанная государственным гербом, указывала на то, что здесь помещалась гостиница.
Персон вошел в открытый для посетителей трактир внизу и приказал встреченному им в сенях слуге позвать хозяина.
Тот явился, несколько подозрительно посмотрел на нового гостя, должно быть мысленно оценил его и, поклонившись с большой почтительностью, сказал с фальшивой улыбкой:
- Милорд, какое счастье!... Наконец-то вы явились... Ваше отсутствие внушало мне уже неприятнейшие опасения...
- Могу себе представить, Мак-Феда, - равнодушно ответил Персон. - Отведите мне комнату с кабинетом и следуйте за мной.
После этого он быстро и уверенно поднялся вверх по лестнице, что служило лишним доказательством, что здесь ему все было хорошо знакомо.
Хозяин последовал за ним и отпер одну из комнат. Когда они оба вошли туда, Мак-Феда позвонил и приказал вошедшему лакею принести свечи. Комната вскоре ярко осветилась.
- Слушайте, Мак-Феда, - сказал Персон, плюхнувшись на стул, тогда как дородный хозяин остался стоять перед ним, - я немного тороплюсь, и потому исполните поскорее те поручения, которые я вам дам!
- Но ради порядка покончим сначала с нашими старыми делами. После последнего вашего приветливого поклона мой счет достиг двухсот крон?
- Совершенно верно, сэр, как раз столько.
- Вот получите! - произнес Персон, с изумительным проворством отсчитывая деньги. - Велите принести мне мой мундир и оружие.
Мак-Феда стал еще учтивее, получив тяжелые червонцы.
- Эту комнату, - продолжал Персон, - я желаю нанять на два месяца, устройте ее для двоих лиц и по возможности удобно, считайте за мной это помещение еще с первого числа настоящего месяца. Понимаете? Вот сорок крон квартирной платы!
- Весьма милостиво! - пробормотал хозяин, пряча деньги.
- Пошлите кого-нибудь к банкиру Мауране, передайте ему, что мне нужно поговорить с ним и что через час я буду у него. Другого человека отправьте к старому Ягенсу с приказанием доставить мне сюда через два часа свою лучшую лошадь с седлом и уздечкой. После того пришлите мне ужин и мадеры, а прежде всего позаботьтесь о принадлежностях для письма и бумаге!... Ну, теперь ступайте.
Персон отвернулся, и хозяин вышел.
Новый постоялец задумчиво смотрел в пространство, не вставая со стула до возвращения Мак-Феда. Хозяин внес военную форму, шпагу и пистолеты, вероятно, эти вещи оставались залогом за уплаченный сегодня долг. Кроме того, Мак-Феда захватил с собой потребованный письменный прибор и бумагу. Так как Персон ничего не говорил, по-прежнему погруженный в свои раздумья, то хозяин снова удалился.
Едва Мак-Феда скрылся, Персон проворно вскочил со стула, снял с себя шляпу и шарф и вынул бумаги, отнятые у матроса Тома.
Сев к столу, Персон начал переписывать все документы с такой быстротой, которая показывала, что он стоял много выше большинства своих современников, живших в непримиримой вражде к искусству письма.
Пока Персон занимался бумагами, вошел слуга с докладам, что банкир Маурана ожидает его через час. Явившийся вслед затем другой слуга доложил, что заказанная лошадь будет подана к назначенному времени. Третий слуга принес ужин.
Персон отпускал всех этих людей молчаливым кивком головы, не прерывая своей работы, пока она не была совершенно окончена. Тогда он сделал два пакета из оригиналов и копий, спрятал их к себе в карманы и принялся за еду.
Персон ел неторопливо и, выпив половину поданного ему вина, оделся и без особенной поспешности вышел из дома, предварительно передав хозяину ключ от своей комнаты.
III
Дом, перед которым он остановился, пройдя по многим улицам, можно было смело назвать барским особняком. На звонок посетителя распахнулась входная дверь, и, когда он вошел, его встретил прилично одетый привратник, который, глянув на вошедшего, указал рукой на двери кабинета, сказав с иностранным акцентом:
- Хозяин ожидает вас.
Гость постучался.
Послышался внятный, несколько резкий возглас: "Войдите!", и Персон, отворив дверь, вошел в ярко освещенную контору. При его появлении находившаяся у банкира молодая особа вышла из комнаты. Персон проводил ее взглядом, после чего поклонился хозяину. Мужчина средних лет, жгучий брюнет более или менее чистой мавританской крови, приветствовал посетителя:
- Сэр Персон, вы давно не показывались у меня... Прошу садиться!... Чем могу служить?
Персон, опускаясь на стул, ответил:
- Вы знаете, что в подобных случаях мой кошелек до известных пределов к вашим услугам.
- Мне приятно слышать это, - слегка краснея, сказал Персон. - Однако простите, я пришел сюда, чтобы потолковать с вами насчет сэра Спитты.
Я уже осведомлен обо всем, что случилось.
- Осведомлены? - с удивлением, почти с испугом воскликнул Персон.
- Я полагаю, что так, сэр. Дочь сэра Спитты должна была сегодня вступить в супружество с лордом Лурганом, между тем во дворце сэра Спитты нашли человека, которого она назвала своим возлюбленным. Жених удалился, свадьба расстроилась. Лурган немедленно уехал на реку Ларган, однако еще до его отъезда в гостинице "Фламинго" был ранен один корабельный капитан. Тем временем Джон Гавиа также покушался на жизнь сэра Спитты и угодил в тюрьму. Леди Эстер попала в монастырь. Может быть, вам известно еще более того?
Персон сидел онемевший и неподвижный. Наконец он тяжело вздохнул, однако его глаза тотчас ярко вспыхнули, и он, задорно вскинув голову, сказал:
- Да, мне известно более того!
- Тогда сообщите мне, если это возможно.
- А вы все еще не оставили своего намерения отомстить лорду Спитте?
- Я никогда не намеревался делать этого, нет, я хочу окончательно низвергнуть его, чтобы он не мог больше вредить.
- Все равно у меня с вами одинаковая цель, которая сделала нас союзниками, как бы ни называли мы наши стремления. Словом, вы твердо держитесь принятого решения?
- Я никогда не отступал от него.
- Отлично!... Но сначала я отправлюсь еще сегодня же ночью на Ларган и приму там участие в охоте.
- Мне-то что?
- Я похищу леди Веронику, если она вообще согласится на это.
- Вот глупость!
- А вы дадите мне письменное обязательство на годичный срок щадить ее отца, не притесняя его требованиями о возврате тех сумм, которые он взял у вас в долг.
- Не дам!
- Далее вы откроете ему кредит на две тысячи крон и вручите мне чек, удостоверяющий его право на эту сумму.
- Ни за что! - снова отрывисто и холодно ответил мавр.
- Я докажу вам, что ваши твердые "нет" могут быть отменены.
Маурана пожал плечами, точно хотел показать, как недоверчиво он относится к болтовне гостя.
Персон не спеша вынул из кармана один из своих кошельков и, отсчитав некоторую сумму денег, положил ее на письменный стол. Лицо банкира осталось бесстрастным, он спокойно следил за пальцами клиента, после чего подошел к своей конторке и начал писать. Персон потихоньку смеялся.
Маурана вернулся с исписанной бумагой и подал ее посетителю.
- Итак, чек я получил! - сказал Персон. - Скоро же вы отступились от своего решения!
- Я не изменял никакого решения, вы вольны распоряжаться своими средствами, это меня нисколько не касается.
- А вы согласны теперь дать мне письменное доказательство, о котором я просил?
- Нет!
- Причина?
- Вы знаете ее!
- Что за дело нам обоим до этих жалких невольников?
- Каждая угнетенная личность, - возразил Маурана, - каждая угнетенная национальность может рассчитывать на мое участие и помощь, как и вы.
Персон покраснел.
- Но какой прок из того, если невольники переменят только своего господина?
Тут впервые улыбнулся сам банкир.
- Я составил план, теперь от меня зависит назначить будущего владельца Бэллинэгема, и если бы, например, им сделались вы, то я предписал бы вам отдавать землю в свободное распоряжение крестьянам, разумеется, за арендную плату, в короткое время Бэллинэгем превратился бы в образцовое имение, а вы сделались бы первым богачом в Ирландии.
- Между тем я никогда не буду владельцем этого имения, а год отсрочки не изменит ничего в вашем плане.
- В нем и не должно быть никакой перемены, но вы могли бы сделаться владельцем тех земель, если бы только...
- Довольно! Я не могу - и конец.
- Ваша воля!
Маурана взял их и прочел.
В его чертах не произошло ни малейшей перемены во время этого чтения, но его глаза метали искры и пламя, наконец он положил руку на прочитанные документы и, откинувшись на спинку кресла, резко спросил:
- Откуда у вас эти бумаги?
- Это - моя тайна! - ответил Персон.
- Вы знаете Джона Гавиа... или же...
- Допустим, что знаю...
- Он передал вам эти документы?
- Допустим, что так. И вдобавок, из-за того, что чувствует себя слишком слабым, чтобы распорядиться этими бумагами по своему усмотрению, передал для того, чтобы я выступил под видом Джона Гавиа, или лорда Спитты. Так что, я полагаю, мы доберемся до губернатора, ненавистного вам лорда Спитты.
Маурана пристально смотрел на говорившего.
- Персон, Персон! - произнес он тоном предостережения. - Однако я не скажу больше ничего и не хочу больше ни о чем слышать.
- Клянусь вам, что этих бумаг я не вырвал силою и не выманил хитростью ни у старика Гавиа, ни у его сына Джона. Вы поверите мне, что Гавиа умер?
- Умер? - несколько опешив, спросил банкир. - Это дело - дрянь.
- Конечно!... Но вы дадите мне теперь письменное обязательство?
Маурана снова бросил зоркий взгляд на просителя и задумался.
- Персон, - с расстановкой сказал он наконец, - я выдам расписку, но меня побуждает к этому лишь то обстоятельство, что мы хотим сломить могущество Спитты. Так как он мог или даже должен был пойти мне наперекор, то я до настоящего времени не принимал более энергичных мер против лорда Бэллинэгема.
Маурана подсел к своей конторке и стал писать, когда он кончил, то молча передал бумагу Персону.
- Благодарю вас, - сказал тот. - Будьте добры еще принять на хранение мои бумаги, а также эти деньги, расписки мне не требуется, обозначьте только эти кошельки как мою собственность.
Персон положил свои сокровища на стол и поднялся с места. Маурана убрал их молча, не обнаружив никакого удивления.
- Когда мы увидимся с вами? - спросил банкир.
- Я полагаю, завтра вечером. Всякого благополучия.
Персон покинул комнату и вышел из дома.
Едва дверь за ним захлопнулась, как в кабинет вошла красивая девушка и шепнула Мауране, молча сидевшему за столом:
- Ты ничего не скажешь мне, отец?
- Ничего, Саида!
Девушка с плачем прильнула к груди мавра, а он, лаская ее голову, произнес:
- Не плачь, дитя, еще не все надежды потеряны. Как он ни испорчен, но все же стоит сотни здешних дворян, взятых вместе. Пойди к маме! - Девушка поцеловала руку отца, а он, подумав немного, добавил: - Он должен сделать это!
Вернувшись к себе в гостиницу, Персон нашел там оседланную лошадь и при ней старика, который сильно смахивал на мошенника.
- Пойдем со мною, - небрежно сказал Персон, и тот последовал за ним в его комнату.
Там Персон расспросил его о лошади и отпустил с деньгами. Засунув за пояс пистолеты, он вышел из гостиницы, сел на лошадь и двинулся в путь в том же направлении, что и лорд Лурган, выехавший из Белфаста ранее его.
IV
Было далеко за полночь, когда Персон перевалил через гребень гор и поскакал далее к западу. Без сомнения, он был храбрее лорда, если пустился без провожатого по дороге, которая вела на Ларган.
Персон хорошо знал местность и, вероятно, поддерживал какие-то связи в Бэллинэгеме, кроме того, Вероника, должно быть, уведомила его со своей стороны о том, где должна состояться охота. При значительном числе охотников он мог легко присоединиться незамеченным к обществу, как ни бросалась в глаза его видная фигура. Может быть, он даже вовсе не был бы замечен, если бы не помешал ухаживанию лорда Лургана за Вероникой.
Персон и Вероника, обменявшись первыми словами при свидании, некоторое время молчали. Внимание влюбленных было устремлено на то, не преследует ли их Лурган. Поэтому они не останавливали своих лошадей, скакавших резвым галопом.
Их свидание и удаление от охоты было замечено лишь несколькими загонщиками, однако те отнеслись к этому совершенно равнодушно.
Шум и гам охоты вскоре остались далеко позади, в ближайших окрестностях царила тишина, нарушаемая только топотом их собственных коней.
Персон придержал свою лошадь, и лошадь Вероники сама по себе замедлила свой быстрый аллюр. Взоры наездника и наездницы, полные любви и взаимного понимания, встретились.
- Благодарю тебя! - прошептала молодая девушка. - Ты возвращаешь меня к жизни. Когда я получила сегодня твою записку, то была близка к отчаянию.
- Я знал это заранее, - ответил Персон, - потому и решился на все. И счастье благоприятствовало мне.
- Спасибо этому счастью, мой дорогой!... Оно вовремя привело тебя ко мне. Ты узнал лорда Лургана?
- Еще бы! Его присутствие здесь, тотчас после разрыва с дочерью лорда Спитты, показалось мне не лишенным значения.
- Ты угадал; он объяснился мне сегодня в любви и будет снова свататься ко мне, а тогда...
Вероника вздохнула.
- Пораскинем, однако, умом! - продолжал более спокойным тоном ее поклонник. - Мне надо предложить тебе кое-что. Знаешь ли ты, по какой причине расстроилась свадьба Лургана?
- Он сам сообщил нам.
- Ну, тогда ты узнала о происшедшем из наиболее достоверного источника. Как приняли лорда твой отец и Родриго?
- Отец сначала оказал ему холодный прием, но узнав, в чем дело, стал значительно приветливее. За Родриго же я не наблюдала. Однако, если бы сватовство Лургана могло снова дать ему возможность отправиться в Дублин, то мой брат, который изнывает от нашей монотонной жизни в Бэллинэгеме, охотно содействовал бы нашему сближению.
- Да и намерения твоего отца такие, я полагаю?
- К сожалению, так. Они желали этого, когда он и не думал еще свататься.
- Ты вторично пугаешь меня, Персон, а между тем...
- Договаривай...
- Я не вижу другого исхода.
- Вот это мне приятно слышать от тебя. Лургану произнесен приговор. Между тем, это еще не приводит нас к цели. Твоего отца и брата нужно расположить ко мне, а для этого тебе придется кое-чем рискнуть, дорогая!
- Сопровождать меня в Белфаст.
- Мне... сопровождать тебя?
- Да, Вероника... Однако поедем шагом, я не слышу больше никаких отголосков охоты, теперь мы, кажется, в безопасности.
Лошадей остановили, и Персон прислушался и зорко посмотрел во все стороны.
Разрумяненные быстрой ездой щеки Вероники внезапно побелели.
- Персон, - тихо и с расстановкой промолвила она, - ты забываешь о положении моего семейства... я, конечно, не заставила бы тебя изнывать от любви, если бы не...
- Ты... разбогател?
чем была бы после получения наследства от своей матери.
- Я не понимаю тебя, мой друг! - сказала Вероника, все еще сомневаясь и думая, что Персон шутит. - Но если серьезно вникнуть в твое предложение, то кем же должна я быть в Белфасте?
- Ты должна быть моей женой, дорогая Вероника, супругой, которой ты уже стала на самом деле.
- Значит, ты говоришь о настоящей женитьбе?
- Самой настоящей, моя дорогая! Я имею в виду брачный союз с благословением священника в церкви.
- Это неважно. Итак, ты должна поехать со мной и сделаться моей женой!
- Но как отнесутся к этому мои родители и мой брат?
- Мы убедим их, моя дорогая. Итак, решено: священник повенчает нас. Я не могу допустить, чтобы ты оставалась предметом низкой спекуляции! - горячо проговорил Персон. - Если лорду Лургану вздумается позволить себе что-нибудь по отношению к моей жене, то у меня будет законное право защищать ее имя и честь. Ему придется передо мной отступить, несмотря на то, что он - богатый лорд.
Вероника задумалась.
- Я приду к твоему отцу в качестве мужа его дочери, - ответил Персон, - и преподнесу ему чек на две тысячи крон. Думаю, что это произведет на него приятное впечатление.
- Несомненно! - улыбнулась Вероника. - А ты забыл про Родриго?
- Если Родриго окажется добрым, хорошим братом, то я приму его с распростертыми объятиями, если же он выразит желание делать нам неприятности, то у меня имеются шпага и пистолет при себе.
- Я не понимаю, откуда ты... - начала было Вероника.
- Не будем теперь говорить об этом, ты после узнаешь обо всем. Итак, ты принимаешь мое предложение?
- Да, да! - согласилась она.
Персон крикнул от радости и, прижав к сердцу Веронику, крепко поцеловал ее.
Дорога, по которой ехали всадники, была неровная и твердая. Мягкая почва от жарких лучей солнца настолько затвердела, что даже сильный дождь в недавнюю бурю не смог размягчить ее. Поэтому копыта лошадей стучали так, точно ударяли по булыжной мостовой.
Вскоре чуткое ухо Персона уловило звук отдаленного топота лошадей, он тревожно обернулся и крикнул:
- Черт возьми!... Вероника, ты вытерпишь более быструю езду?
- Я могу вынести все, что хочешь, мой милый! - ответила молодая женщина.
И они помчались во весь дух. Персон часто оглядывался назад, погоня отставала все больше и больше, очевидно, лошади преследователей были сильнее утомлены, чем скакуны Персона и Вероники. Молодые люди благополучно достигли Белфаста, но там их ожидали еще более серьезные опасности. В городе было возмущение толпы, и потому они не могли добраться до той гостиницы, в которой должна была остановиться Вероника. Персон решил ждать до полуночи, надеясь, что волнение утихнет. Но когда въехал в город со своей невестой, понял, что ошибся в расчетах. Они попали в самый разгар бунта. Босвел только что разрушил дом губернатора, убив при этом собственноручно лорда Спитту, и увел с собой его супругу, свою бывшую любовницу. Затем осадил монастырь, и Джону удалось вызволить оттуда свою Эстер.
Лорд Лурган вооружил между тем своих людей и пустился на поиски Вероники и ее спутника. В конце концов он натолкнулся на них. Вместе с Бастианом Лурган бросился на Персона, но тот выхватил меч и сильным ударом сбросил лорда на землю, где его сейчас же затоптала толпа, устремившаяся на набережную. Толпа увлекла за собой Бастиана, Персона и Веронику, и они, помимо своей воли, очутились в большой лодке; она быстро отчалила от берега и направилась к кораблю Босвела. Матросы поспешно подняли всех на борт, и корабль торопливо вышел из гавани. Ни Персон, ни Вероника, ни Бастиан ничего не могли сделать против этого насильственного увода. Таким образом, вышло, что Персон совершенно напрасно совершил преступление и все его расчеты рассеялись как дым. Босвел, муж Марии Стюарт, королевы шотландской, поступил просто как морской разбойник.