| Автор: | По Э. А., год: 1846 |
| Примечание: | Перевод Константина Бальмонта |
| Категория: | Рассказ |
| Связанные авторы: | Бальмонт К. Д. (Переводчик текста) |
Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Бочка амонтильядо
Эдгаръ По
Бочка амонтильядо
Собранiе сочиненiй Эдгара По въ переводе съ англiйскаго К. Д. Бальмонта
Томъ второй. Разсказы, статьи, отрывки, афоризмы.
М., Книгоиздательство "Скорпiонъ", 1906
Тысячу несправедливостей вынесъ я отъ Фортунато, какъ только умелъ, но, когда онъ осмелился дойти до оскорбленiя, я поклялся отомстить. Однако, вы, знакомые съ качествами моей души, не предположите, конечно, что я сталъ грозить. Наконецъ-то я долженъ быть отомщенъ; этотъ пунктъ былъ установленъ положительно - но самая положительность, съ которой онъ былъ решенъ, исключала мысль о риске. Я долженъ былъ не только наказать, но наказать безнаказаыно. Зло не отомщено, если возмездiе простирается и на мстителя. Равнымъ образомъ, оно не отомщено, если мститель не даетъ почувствовать тому, кто сделалъ зло, что мститъ именно онъ.
Поймите же, что ни едянымъ словомъ, ни какимъ-либо поступкомъ я не далъ Фортунато возможности сомневаться въ моемъ доброжелательстве. Я продолжалъ по обыкновенiю улыбаться ему прямо въ лицо, и онъ не чувствовалъ, что теперь я улыбался - при мыоли объ его уничтоженiи.
У него была одна слабость - у этого Фортунато - хотя въ другихъ отношенiяхъ его следовало уважать и даже бояться. Онъ кичился своимъ тонкимъ пониманiемъ винъ. Немногiе изъ Итальянцевъ обладаютъ способностью быть въ чемъ-нибудь знатоками. По большей части ихъ энтузiазмъ приспособленъ къ удобному случаю и къ известному моменту, чтобы надуть какого нибудь Британскаго или Австрiйскаго миллiонера. Что касается картинъ и драгоценныхъ камней, Фортунато, подобно своимъ соотечественникамъ, былъ шарлатаномъ, но, разъ дело шло о старыхъ винахъ, искренность его была неподдельна. Въ этомъ отношенiи и я не отличался отъ него существеннымъ образолъ; я очень навострился въ распознаванiи местныхъ Итальянскихъ винъ, и всегда при первой возможности делалъ большiя закупки.
Случилось, что въ сумерки, подъ вечеръ, въ самомъ разгаре карнавальныхъ безумствъ, я встретился со своимъ другомъ. Онъ приветствовалъ меня сердечнейшимъ образомъ, такъ какть, повидимому, выпилъ изрядно. Онъ былъ одетъ шутомъ. На немъ былъ плотно облегавшiй его, частiю полосатый, костюмъ, а на голове высился коническiй колпакъ съ бубенчиками. Какъ я радъ былъ его видеть!' Мне казалось, что я никогда не перестану трясти его руку.
Я сказаль ему - "Ахъ, дорогой мой Фортунато, что за счастливая встреча! Какъ отлично выглядите вы сегодня! Но я получилъ бочку вина, будто бы Амонтильядо, и у меня на этотъ счетъ сомненiя".
- "Какъ?" проговорилъ онъ, "Амонтильядо? Целую бочку? Быть не можетъ! Въ разгаре карнавала!"
- ,,У меня на этотъ счетъ сомненiя", ответилъ я; "и я былъ настолько глупъ, что заплатилъ сполна за вино, какъ за Амонтильядо, не посоветовавшись на этотъ счетъ сь вами. Васъ нигде нельзя было найти, а я боялся упустить случай".
- "Амонтильядо!"
- "Да, но я не уверенъ".
"Амонтильядо!"
- "Я долженъ разрешить сомненiя".
- "Амонтильядо!"
- "Такъ какъ вы куда-то приглашены, я пойду отыщу Лукези. Если кто-нибудь обладаетъ тонкимъ вкусомъ - это именно онъ. Онъ скажетъ мне"...
- "Лукези не можетъ отличить Амонтильядо отъ Хорсеа".
- "Представьте, а есть глупцы, которые говорятъ, что его вкусъ равняется вашему".
- "Ну, идемъ!"
- ,,Куда?"
- "Къ вамъ, въ подвалы".
- "Нетъ, другъ мой; я не хочу злоупотреблять вашей добротой. Я вижу, вы куда-то приглашены. Лукези"...
- "Никуда я не приглашенъ; пойдемъ!"
- "Нетъ, другъ мой. Вы никуда не приглашены, но я вижу, что вы страшно прозябли. Въ подвалахъ ужаснейшая сырость. Они выложены селитрой".
- "А, пустяки! Пойдемъ! Стоитъ ли обращать вннманiе на холодъ... Амонтильядо! Васъ надули; а насчетъ Лукези, могу сказать - онъ и Хереса не отличитъ отъ Амонтильядо".
Говоря такимъ образомъ, Фортунато завладелъ моей рукоф. Я наделъ черную шелковую маску и, плотно закутавшись въ roguelaure {Старинный плащъ.}, позволилъ ему увлечь себя къ моему палаццо.
приказанiй, какъ я прекрасно зналъ, было совершенно достаточно, чтобы тотчасъ же по моемъ уходе все скрылись.
Я вынулъ изъ канделябровъ два факела, и, давши одинъ Фортунато, направилъ его черезъ анфиладу комнатъ до входа, который велъ въ подвалы. Я пошелъ впередъ по длинной витой лестнице, и, оборачиваясь назадъ, просилъ его быть осторожнее. Наконецъ, мы достигли последнихъ ступеней, и стояли теперь на сырой почве въ катакомбахъ фамилiи Монтрезоръ.
Прiятель мой шелъ нетвердой походкой, и отъ каждаго невернаго шага звенели бубенчики на его колпаке.
- "Ну, где же бочка?" - спросилъ онъ.
- "Дальше", отвечалъ я: "но смотрите, вонъ какiе белые узоры на стенахъ".
"Селитра?" спросилъ онъ, наконецъ.
- "Селитра", ответилъ я. "Давно ли вы стали такъ кашлять?"
"Э! э! э! - э! э! э! - э! э! э! - э! а! э! - э! э! э!"
Бедняжка несколько минутъ не могъ ответить.
"Ничего", проговорилъ онъ, наконецъ.
- "Нетъ", сказалъ я решительно, "пойдемте назадъ: ваше здоровье драгоценно. Вы богаты, предъ вами преклоняются, васъ уважаютъ, васъ любятъ; вы счастливы, какъ я былъ когда-то. Васъ потерять это была бы большая потеря. Вотъ я - дело другое. Пойдемте назадъ; вы захвораете, и я не хочу принимать на себя такую ответственность. Да кроме того, ведь Лукези"...
- "Довольно!" сказалъ онъ; "кашель это пустяки: я отъ него не умру. Кашель меня не убьетъ".
- "Верно - вотъ это верно!" отвечалъ я; "и правда, я не имелъ намеренiя безпокоить васъ понапрасну - но вы должны были бы принять меры предосторожности. Вотъ Медокъ, достаточно будетъ глотка, чтобы предохранить себя противъ сырости".
- "Выпейте-ка!" сказалъ я, предлагая ему вино. Онъ устремилъ на меня косвенный взглядъ, и поднесь вино къ губамъ. Затемъ, помедливъ, онъ дружески кивнулъ мне головой, и его бубенчики зазвенели.
- "Пью", проговорилъ онъ, "за усопшихъ, которые покоятся вокругъ насъ".
- "А я за вашу долгую жизнь".
Онъ снова взялъ меня подъ руку, и мы пошли дальше.
"Обширные подвалы", проговорилъ онъ.
- "Монтрезоры", отвечалъ я, "представляли изъ себя семью обширную и многочисленную".
- "Я забылъ вашъ гербъ".
- "Громадная человеческая нога изъ золота, на лазурномъ фоне; нога давить извивающуюся змею, которая обоими зубами вцепилась ей въ пятку".
- "И девизъ?"
- "Nето me impune lacessit" {Никто не оскорбитъ меня безнаказанно.}.
- "Отлично", проговорилъ онъ.
Вино искрилось въ его глазахъ, и бубенчики звенели, мысли мои тоже оживились; медокъ оказывалъ свое действiе. Проходя мимо стенъ, состоящихъ изъ нагроможденныхъ костей, вперемежку съ бочками и боченками, мы достигли крайнихъ пределовъ катакомбъ. Я остановился снова, и.на этотъ разъ осмелился взять Фортунато за руку, повыше локтя.
"Смотрите", проговорилъ я: "селитра все увеличивается. Вонъ она висить, точно мохъ. Мы теперь подъ русломъ реки. Капли сырости просачиваются среди костей. Уйдемте, вернемтесь, пока еще не поздно. Вашъ кашель"...
"Это все пустяки", сказалъ онъ: "пойдемте впередъ. Но сперва еще одинъ глотокъ вина. Где тутъ вашъ медокъ?"
Я взялъ бутылку Vin de Grave, и, отивъ горлышко, подалъ ему. Онъ осушилъ ее всю сразу. Глаза его загорелись дикимъ огнемъ. Онъ началъ хохотать и бросилъ бутылку вверхъ съ жестомъ, значенiя котораго я не понялъ.
Я посмотрелъ на него съ удивленiемъ. Онъ повторилъ движенiе - очень забавное.
- "Вы не понимаете?" спросилъ онъ.
-- "Нетъ", отвечалъ я.
"Такъ вы, значитъ, не принадлежите къ братству".
- "Какъ?"
- "Вы не масонъ".
- "Да, да", - проговорилъ я, - "да, да!"
- "Вы? Не можетъ быть! Вы - масонъ?"
"Масонъ", отвечалъ я.
- "Знакъ!" проговорилъ онъ.
- "Вотъ!" отвечалъ я, высовывая небольшую лопату изъ-подъ складокъ своего roguelaure.
- "Вы шутите!" проговорилъ онъ, отступая на несколько шаговъ. "Но давайте же ваше Амонтильядо".
"Да будетъ такъ!" сказалъ я, пряча лопату подъ плащъ, и снова предлагая ему свою руку. Онъ тяжело оперся на нее. Мы продолжали нашъ путь въ поискахъ за Амонтильядо. Мы прошли целый рядъ низкихъ сводовъ, спустились, сделали еще несколько шаговъ, опять спустились, и достигли глубокаго склепа, въ нечистомъ воздухе котораго наши факелы скорее тлели, нежели светили.
Въ самомъ отдаленномъ конце склепа виднелся другой склепъ, менее обширный. Стены его были окаймлены человеческими останками, нагроможденными до самаго свода, наподобiе великихъ катакомбъ Парижа. Три стороны этого второго склепа были еще украшены такимъ образомъ. Съ четвертой же кости были сброшены, они въ безпорядке лежали на земле, образуя въ одномъ месте такимъ образомъ насыпь. Въ стене, освобожденной отъ костей, мы заметили еще новую впадину, четыре фута въ глубину, три въ ширину, и шесть или семь въ вышину. Повидимому, она не была предназначена для какого нибудь особаго употребленiя, но представлялась промежуткомъ между двумя огромными подпорами, поддерживавшими своды катакомбъ, и примыкала къ одной изъ главныхъ стенъ, выстроенныхъ изъ плотнаго гранита.
Напрасно Фортунато, поднявши свои оцепенелый факелъ, пытался проникнуть взглядомъ въ глубину этой впадины. Слабый светъ не позволялъ намъ различить ея крайнiе пределы.
- "Идите", сказалъ я; "вотъ здесь Амонтильядо! А что касается Лукези"...
- "Онъ невежда", прервалъ меня мой другъ, неверными шагами устремляясь впередъ, между темъ какъ я шелъ за нимъ по пятамъ. Вдругъ онъ достигъ конца ниши и, натолкнувшись на стену, остановился въ тупомъ изумленiи. Еще мгновенiе, и я приковалъ его къ граниту. На поверхности стены были две железныя скобки, на разстоянiи двухъ футовъ одна отъ другой, въ горизонтальномъ направленiи. Съ одной изъ нихъ свешивалась короткая цепь, съ другой висячiй замокъ. Обвить Фортунато железными звеньями за талiю и запереть цепь - было деломъ несколькихъ секундъ. Онъ былъ слишкомъ изумленъ, чтобы сопротивляться. Вынувъ ключъ, я отступилъ на несколько шаговъ изъ углубленiя.
"Проведите рукой по стене", проговорилъ я; "вы не можете не чувствовать селитры. Действительно, здесь очень умолять васъ вернуться. Нетъ? Ну, такъ я ".
- "Амонтильядо!" выкрикнулъ мой другъ, еще не успевши оправиться отъ изумленiя.
- "Точно", ответилъ я; "Амонтильядо". Произнеся эти слова, я приступилъ къ груде костей, о которыхъ говорилъ раньше. Отбросивъ ихъ въ сторону, я вскоре открылъ некоторое количество песчанику и известковаго раствора. Съ помощью этихъ матерiаловъ, а также съ помощью моей лопаты, я живо принялся замуровывать входъ въ нишу.
Едва я окончилъ первый рядъ каменной кладки, какъ увиделъ, что опьяненiе Фортунато въ значительной степени разсеялось. Первымъ указанiемъ на это былъ глухой, жалобный крикъ, раздавшiйся изъ глубины впадины. То крикъ пьянаго человека. Затемъ последовало долгое и упорное молчанiе. Я положилъ второй рядъ вамней, и третiй, и четвертый; и тогда я услышалъ бешеное потрясанiе цепью. Этотъ шумъ продолжался несколько минутъ, и, чтобы слушать его съ большимъ удовлетворенiемъ, я на время прекратилъ свою работу и уселся на костяхъ. Когда, наконецъ, резкое звяканье умолкло, я снова взялся за лопату, и безъ помехи окончилъ пятый, шестой, и седьмой рядъ. Стена теперь почти восходила въ уровень съ моей грудью. Я сделалъ новую остановку, и, поднявъ факелы надъ каменнымъ сооруженiемъ, устремилъ несколько слабыхъ лучей на фигуру, заключенную внутри.
Целый рядъ громкихъ и резкихъ криковъ, внезапно вырвавшихся изъ горла прикованнаго призрака, съ страшной силой отшвырнулъ меня назадъ. На мигъ меня охватило колебанiе - мной овладелъ трепетъ. Выхвативь шпагу, я началъ ощупывать еи углубленiе; но минута размышленья успокоила меня. Я положилъ свою руку на плотную стену катакомбъ, и почувствовалъ полное удовлетворенiе. Я снова приблизился къ своему сооруженiю. Я отвечалъ на вопли кричавшаго. Я былъ ему какъ эхо - я вторилъ ему - я превзошелъ его въ силе и продолжительности воплей. Да, я сделалъ такъ, и крикунъ умолкъ.
Была уже полночь, и работа моя близилась къ концу. Я довершилъ восьмой рядъ, девятый, и десятый. Я окончилъ часть одиннадцатаго и последняго; оставалось только укрепить одинъ камень и заштукатурить его. Я поднималъ его съ большимъ усилiемъ; я что онъ принадлежитъ благородному Фортунато. Голосъ говорилъ -
- "Ха! ха! ха! - хе! хе! - вотъ славная штука - действительно, это штука. Посмеемся же мы надъ ней, когда будемъ въ палаццо. - Да! да! - Славное винцо! - да! да!".
- "Амонтильядо!" сказалъ я.
- "Хе! хе! хе! - да, Амонтильядо! Но какъ вы думаете, не поздно теперь? Пожалуй, насъ ждутъ въ палаццо, синьора Фортунато и все другiе? Пойдемъ!".
"Да", сказалъ я, "пойдемъ".
- "Во имя Бога, Монтрезоръ!"
- "Да", сказалъ я, "во имя Бога!"
Но на эти слова я тщетно ждалъ ответа. Мной овладело нетерпенiе. Я громко позвалъ -
"Фортунато! "
"Фортунато!"
Никакого ответа. Я просунулъ одинъ факелъ черезъ отверстiе, оставшееся незакрытымъ, и бросилъ его въ углубленiе. Оттуда только зазвенели бубенчики. Сердце у меня сжалось - въ катакомбахъ было такъ душно. Я поспешилъ окончить свою работу. Я укрепилъ последнiй камень; я заштукатурилъ его. Противъ новой кладки я воздвигъ старую стену изъ костей. Прошло полстолетiя, и ни одинъ смертный не потревожилъ ихъ. In раcе requieseat {Въ мире да почiетъ!}.