Недавно тот, кто пишет эти строки,
Пред разумом безумно преклоняясь,
Провозглашал идею «силы слов» -
Он отрицал, раз навсегда, возможность,
Чтоб в разуме людском возникла мысль
Вне выраженья языка людского:
И вот, как бы смеясь над похвальбой,
Два слова - чужеземных - полногласных,
Два слова Итальянские, из звуков
Таких, что только ангелам шептать их,
Когда они загрезят под луной,
«Среди росы, висящей над холмами
Гермонскими, как цепь из жемчугов»,
В его глубоком сердце пробудили.
Как бы еще немысленные мысли,
Что существуют лишь как души мыслей,
Богаче, о, богаче, и страннее,
Безумней тех видений, что могли
Надеяться возникнуть в изъясненьи
На арфе серафима Израфеля,
(«Что меж созданий Бога так певуч»).
А я! мне изменили заклинанья.
Перо бессильно падает из рук.
С твоим прекрасным именем, как с мыслью,
Тобой мне данной, - не могу писать,
Ни чувствовать - увы - не чувство это.
Недвижно так стою на золотом
Пороге, перед замком сновидений,
Раскрытым широко, - глядя в смущеньи
На пышность раскрывающейся дали,
И с трепетом встречая, вправо, влево,
До самого конца - одну тебя.