Королева баррикад.
Глава Х

Х

На следующее утро в Париже не видно было ни малейших следов происшедшего в течение ночи. Вскоре после того, как наши герои спаслись за луврской решеткой, разразился отчаянный грозовой проливень, а ведь известно, что парижане, не боясь ни холодного, ни горячего оружия, никогда не могли устоять против дождя. Поэтому небесная буря смирила народную, потоки дождя смыли следы крови, под утро полиция и стража подобрали трупы, и с утра город имел свой обычный вид: купцы открыли свои лавочки, ремесленники, как ни в чем не бывало, пошли по мастерским, и все взялись за повседневный труд.

Шум дождя и раскаты грома не дали королю Генриху III заснуть всю ночь; когда же до него дошла весть, что Крильон умер, он уже совсем не мог заснуть, глубоко раскаиваясь, что пожалел швейцарцев, потерял лучшую опору своего трона. Однако известие о смерти герцога оказалось неверным. Правда, вследствие большой потери крови Крильон впал в такой глубокий обморок, что его долго не удавалось привести в чувство, но все же королевские врачи объявили, что они рассчитывают спасти пострадавшего.

Король облегченно перевел дух, когда ему сообщили об этом, и приказал ежечасно подавать бюллетени о состоянии здоровья герцога. Однако сам он не пошел к нему, а остался у себя.

Утром король подошел к окну, распахнул его, вдохнул свежий воздух и приказал пажу позвать Мовпена. Последний явился минут через пять. Он был весь перевязан вдоль и поперек и прихрамывал. При виде его король принял строгий вид и сказал:

 Ага, видите, куда заводит неповиновение королевской воле!

Мовпен ничего не ответил и, подойдя к другому окну, стал смотреть на Сену. Король несколько смягчился и продолжал:

-- А ведь между тем я достаточно ясно сказал тебе и Крильону, чтобы вы оставили в покое горожан! Мовпен опятьтаки ничего не ответил.

-- Как чувствует себя Крильон? -- спросил Генрих.

-- Плохо, -- угрюмо ответил Мовпен.

 Как ты думаешь, выживет он?

-- Я не врач, государь.

-- А что говорят врачи?

-- Они говорят, что у вашего величества остались швейцарцы для защиты трона.

-- Слушай-ка ты! -- крикнул рассерженный король. -- Да знаешь ли ты, что позволяешь себе недостаточно почтительно отвечать своему королю?

 Не знаю, -- ответил Мовпен. -- Я так страдаю от ран, что не могу взвешивать свои слова. Вашему величеству угодно приказать мне что-нибудь?

-- Нет.

-- В таком случае, ваше величество, извините меня! -- Мовпен прихрамывая направился к двери.

-- Куда ты?

-- Пойду лягу спать. Я провел всю ночь у кровати герцога Крильона.

 Ты очень страдаешь?

-- Господи! Ведь у меня кожа не так толста, как у швейцарцев, и я не герой.

-- Мовпен!

-- И раны заставляют меня настолько страдать, что я прошу разрешения удалиться в отцовский замок.

-- Как? Ты хочешь покинуть меня?

 Мне надо вылечить свои раны, государь.

-- Но ты можешь с полным успехом вылечить их в Лувре!

-- Нет, государь, луврский воздух нездоров для раненых. Кроме того, во дворце нет больше для меня места! Я даже в своей собственной комнате застал швейцарца!

-- Но все это временно... Швейцарцы будут расквартированы в Париже!

 О, это будет большой ошибкой со стороны вашего величества! В конце концов, восемь тысяч человек вовсе не много для защиты осажденной крепости...

 Ты бредишь? Какой крепости?

-- Да Лувра!

-- Но кто же будет осаждать мой дворец?

-- Граждане Парижа, государь.

-- Ты с ума сошел, Мовпен!

 Возможно, что уже сегодня начнется потеха, и вы сами понимаете, что в осажденной крепости такие слабые и беспомощные, как мы с Крильоном, только мешают...

-- Мовпен! -- строго сказал король. -- Довольно шуток!

-- Да я вовсе не шучу, государь, тем более что я перестал быть шутом!

-- Как? Ты... перестал?

-- Ну да! Я уступаю дурацкий колпак любому из швейцарцев.

-- Послушай, Мовпен, ты вовсе не так уж ранен, как представляешься, и отлично мог бы сесть на лошадь, чтобы сопровождать меня в Сен-Дени.

-- Зачем?

-- Да разве ты забыл, что сегодня похороны моего брата?

-- А, так вы отправляетесь туда? Ну, так не забудьте позавтракать хорошенько, а то ведь от Сен-Дени до Сен-Клу очень далеко.

 Да я вовсе не собираюсь в Сен-Клу. Я вернусь в Лувр!

-- Ко времени возвращения вашего величества Лувр будет взят! -- холодно заметил Мовпен.

-- Да ты с ума сошел, совсем с ума сошел! -- раздраженно крикнул король.

кресты, впереди них ехал герцог Гиз.

-- Ого! -- сказал король. -- Что это понадобилось кузену так рано в Лувре?

-- Я хочу видеть короля!

 Король спит! -- ответил офицер.

-- Ну, так что же? -- презрительно возразил Гиз. -- Пусть его разбудят!

-- Черт возьми! -- пробормотал Мовпен. -- Ручаюсь, что когда герцог Гиз станет королем, то не захочет, чтобы его будили в такую рань!

 Какой же страны королем станет он, по-твоему? -- насмешливо спросил Генрих.

 Да, разумеется, Франции! -- ответил Мовпен и, хотя король сделал гневливый жест, продолжал: - Однако раз вы не спите, государь, и пока еще правите Францией... Генрих III высунулся из окна и крикнул:

-- Войдите, кузен, я готов принять вас! Тогда ворота распахнулись, и герцог со спутниками въехали во двор.

 Государь, -- сказал тогда Мовпен, -- разрешите мне выйти в соседнюю комнату.

-- Зачем?

 Я хочу послушать ваш разговор с герцогом Гизом и узнать, действительно ли вашему величеству угодно продолжать царствовать или вы предпочтете за лучшее отказаться от трона в пользу своего милого кузена Гиза?

И, не давая королю времени ответить, Мовпен скользнул в соседний кабинетик, тогда как король приказал ввести герцога.