Королева баррикад.
Глава XIV

XIV

Проводив монаха к герцогу Гизу, Мовпен вернулся к Крильону и д'Эпернону, которые совещались относительно видов на дальнейшее. При этом д'Эпернон, разумеется, высказывал разные тревожные опасения, а Крильон старался внушить ему бодрость.

-- Конечно, -- сказал он между прочим, -- парижане боготворят герцога Гиза, но, знаете ли, почему?

-- Потому что он силен, добр, великодушен...

-- Нет, главным образом потому, что он отчаянно смел. Народ всегда побежит за смельчаком. Так вот, если король докажет народу, что и Валуа - не трусы, когда нужно, если мы выбросим народу голову герцога Гиза, Генрих III может возвратить себе свой авторитет.

 Да ведь король еще может передумать, -- заметил д'Эпернон.

-- Но король уехал, и если только не пришлет с дороги курьера с измененными инструкциями, чего я не думаю, так как во время религиозных процессий наш государь забывает обо всем... Ну-с, так вот теперь существует только одно средство для герцога Гиза удержать голову на плечах!

-- А какое это средство?

-- Пусть герцог напишет письмо герцогине Монпансье и предупредит ее, что при первой же попытке горожан к восстанию он будет обезглавлен.

Д'Эпернон радостно подошел поближе к Крильону и оживленно воскликнул:

 Значит, если он напишет такое письмо, то...

-- То оно не будет передано по назначению, -- договорил за него Крильон. -- Король ведь, уезжая, категорически приказал:

"Ни под каким видом не позволяйте герцогу вступать в какие-либо сношения с сестрой!"

-- И вы думаете, что парижане нападут на Лувр?

-- Прежде чем король доберется до Сен-Дени. Конечно, если бы король успел вернуться до этого, то я мог бы поручиться, что с герцогом Гизом ничего не будет, так как наш король не бывает храбрым долее четырех часов подряд. Но раз король не успеет вернуться, значит, все будет сделано без него!

 А вдруг он все-таки передумает по дороге?

-- Вот поэтому-то мы и должны поторопиться. При первом же выстреле, направленном против Лувра, я прикажу казнить Гиза. Потом пусть король себе сердится, если хочет...

-- Но мы все попадем в немилость! -- с тревогой заметил д'Эпернон.

-- Полно! Король будет в восторге, что дело, о котором он давно втайне мечтает, сделано без него. А вас, господин д'Эпернон, он сделает маршалом Франции, так как вы защитите Лувр.

Д'Эпернон ничего не ответил на это. Он молча подошел к окну и стал смотреть из него. Вдруг он откинулся назад и вернулся к Крильону, говоря:

 Со всех сторон к Лувру стекается народ! Я вижу, как блестят дула мушкетов, слышу, как ропщет и волнуется народ...

-- Ну что же! Пожалуйте на свой пост, господин командир швейцарского полка! Прикажите запереть все выходы и направить пушки!

В этот момент в дверь комнаты, где содержался герцог Гиз, раздался стук.

-- Это монах, -- сказал Крильон. -- Откройте ему, Мовпен! Шут открыл дверь. Герцог стоял у окна, повернувшись спиной к двери: монах был у самого порога, он всхлипывал и прижимал платок к глазам. Затем он поклонился и медленно пошел по коридору.

-- Послушайте-ка, батюшка, -- крикнул ему вдогонку Мовпен, -- если вам так жалко герцога, то постарайтесь внушить черни, собирающейся под стенами Лувра, чтобы она мирно разошлась по домам!

Тем временем ропот толпы все усиливался, и все чаще из общего гула вырывались отдельные взбешенные голоса.

-- Вот что, Мовпен, -- сказал Крильон, -- я боюсь, что мы не успеем послать за Кабошем, и мне пришла в голову отличная мысль. При первом же выстреле из толпы вы возьмете один из пистолетов, войдете в комнату к герцогу и... размозжите ему голову!

-- Вы приказываете мне это именем короля?

-- Да, приказываю вам это именем короля!

 Ну, так это и будет сделано. Только одно меня смущает: ведь мы хотели бросить голову толпе. Как же мы отделим ее от туловища?

 Мы выбросим ее вместе с туловищем, только и всего - решил Крильон.

-- Ступайте! -- приказал Крильон Мовпену. Шут взял пистолеты и бросился в комнату Гиза.

-- Господа, обнажите головы и молитесь за упокой души его высочества герцога Гиза! -- торжественно произнес герцог Крильон.