Смерть Ипполита (Отрывок из перевода Расиновой Федры)

Трезенские врата уже проехал с нами

На колеснице он. Шли воины за ним,

Являя тяжку скорбь молчанием своим.

В задумчивости, путь в Мицену свой направил;

Вожжами слабыми коней своих он правил,

И гордые кони, которые ему

Повиновалися доселе одному,

Огня и ярости своей в тот час лишенны,

Казались грустию, с ним равной, пораженны.

Вдруг глас, ужасный глас средь моря возопил,

Природы тишину, как буря, возмутил.

И горы, и леса внезапно застонали

И гласу страшному все воплем отвечали.

Кровь в жилах застужал у нас невольный страх,

И дыбом поднялась вдруг грива на конях.

Средь моря между тем гора из вод вздымалась;

К брегам кипящая и с шумом приближалась,

С густою пеною неслася по волнам,

Разверзлась - на брегу явился зверь глазам:

Широкое чело, круты рога имела,

Главой, как дикий вол, чудовище, дракон,

Подобно змию полз и извивался он;

Ужасным ревом дол и горы устрашает

И небо на него, гнушаяся, взирает.

Колеблется земля, наполнил воздух смрад,

И с ним волна приплыв, страшась, течет назад --

Все в ближний храм бегут, и храбрость бесполезна

Против столь явного карания небесна.

Единый Ипполит, твой сын, как ты, герой,

Коней сдержав, с копьем готовится с ним в бой.

Приближася к нему, могучею рукою

Чудовище разит, и кровь течет рекою.

Но боле раздражен зверь раною своей,

Крушится, мечется, падет к ногам коней,

Ревет и пламенну гортань им разрывает,

Их кровию, огнем и дымом покрывает

От ужаса стремглав бросаются кони,

Ни гласа, ни вожжей не слушают они

У Ипполита все уж силы истощились,

Кровавой удила их пеной обагрились.

Иные говорят, бог некий умножал

Их ярость, бешенство и к бегу поощрял

По камням, пропастям свирепость их стремилась;

Удар сей сокрушил вдруг колесницу в прах,

В паденье Ипполит запутался в вожжах,

Прости мне скорбь мою! то зрелище ужасно

Причиной будет мне лить слезы ежечасно.

При мне, о государь! при мне, влеком сын твой

Коньми, которых он питал своей рукой,

Желает их сдержать, но гласом устрашенны

Бегут! и Ипполит влечется изъязвленный.

Наш вопль и тяжкий стон лишь наполняет брег,

Но наконец кони свой укрощают бег,

Близь древних тех гробниц, смиряся, становятся,

Где прадедов его, царей, тела хранятся

Бегу туда в слезах и воины со мной;

Находим след его по крови мы одной,

Покрыты камни ей и тернья орошенны,

На ветвиях несут власы окровавленны.

Я подошел - глаза он томные открыл,

И руку мне подав, их снова затворил.

"Я казнь, он мне сказал, безвинно принимаю,

Но Арисию я тебе, мой друг, вручаю;

Невинность же мою узнает коль Тезей,

И будет сожалеть об участи моей:

Скажи, что тень моя стеняща усладится,

Когда отдаст..." при сем окончил жизнь герой.

Лишь безобразный труп остался предо мной.

И сим отец его увидя, не узнает.

А. П.

[Пушкин А.М.] Смерть Ипполита: (Отрывок из новаго перевода Расиновой Федры) ("Трезенския врата уже проехал с нами...") / А.П. // Вестн. Европы. - 1810. - Ч.51, N 10. - С.120-123.