| Автор: | Редер В. А., год: 1909 |
| Категории: | Роман, Приключения |
Глава 67. ВОЗМЕЗДИЕ
В одной из убогих комнат ветхого домика Илиаса Финкеля сидел он сам и Пьетро Ласкаре. На столе стояли остатки более чем скромного ужина, пузатая бутылка с водкой и два стакана. Пьетро Ласкаре все время усердно пил. Илиас Финкель встал со своего старого плетеного кресла, подошел к двери и прислушался, оттуда он направился к окну, выглянул на улицу, а затем с недовольным лицом обратился к итальянцу:
-- Очень это странно, Пьетро, что твоя жена не возвращается. Ты вот сидишь, пьешь и не можешь оторваться от этой отвратительной водки, а до Лусиеллы тебе как будто и дела нет.
-- Черт с ней, -- проворчал Пьетро, который успел уже захмелеть, -- какое мне дело до нее? Она вернется, будьте покойны. Ее никто не отнимет у меня, а если и отнимет, то живо бросит.
-- А что если она ушла, чтобы выдать нашу тайну? -- злобно проговорил Илиас Финкель, теребя свою жиденькую бородку. -- Если она решила сама сделать дело с графом Батьяни? Я никому не доверяю и очень жалею, что выдал вам свою тайну, показав белокурую красавицу в моем погребе.
-- Можешь не беспокоиться, -- отозвался Пьетро, снова выпивая стакан водки, -- она не выдаст, она баба верная и не предаст меня ни за какие деньги. Дело в том, что здесь в Праге, в большом городе, она интересуется всяким пустяками. Она любопытна, как все женщины, и, вероятно, гуляет близ укреплений, где любуется пестрыми мундирами солдат. Все женщины одинаковы. Все они по мундирам с ума сходят.
Финкель немного успокоился, уселся в кресло и сделал глоток из своего стакана.
-- Однако пора, -- сказал он немного погодя. -- Ты теперь же отправишься к графу Батьяни и пригласишь его прийти ко мне, если он хочет увидеть Лору фон Берген. Сам я, по некоторым причинам, не пойду туда. Ты скажешь страже, что принес важное известие, что ты жил в хижине на берегу реки и видел передвижение прусских войск, тебя сейчас же отведут к графу Батьяни. Когда ты с ним останешься с глазу на глаз, то стоит тебе произнести только "Лора фон Берген", и ты сам увидишь, что с этого влюбленного дурака не трудно будет содрать двадцать тысяч гульденов за женщину, за которой он гоняется уже несколько лет.
Пьетро Ласкаре встал.
-- Э-ге-ге! -- воскликнул Илиас Финкель. -- Ты выпил лишнее и не сумеешь передать то, что нужно.
-- Молчи, жид проклятый! -- воскликнул итальянец. -- Если я и выпил несколько рюмок, то это пустяки. Как только я выйду на свежий воздух, весь хмель и улетучится. Смею тебя уверить, что я приведу графа через час. Впрочем, он вряд ли согласится посетить тебя в твоем доме, находящемся в гетто. Он будет опасаться, что его узнают. И действительно, для графа Батьяни мало чести быть знакомым с Илиасам Финкелем.
-- Болван ты и больше ничего, -- злобно ответил Финкель. -- Неужели ты думаешь, что я не имел этого в виду? Я устроил так, что коменданта никто не узнает и он, входя сюда, не обратит на себя внимание моих единоверцев.
С этими словами Финкель подошел к старому комоду и вынул из ящика завернутый в бумагу и завязанный шнурком узел.
-- Вот возьми это с собой, Пьетро, -- сказал он, передавая сверток итальянцу. -- Я посылаю графу Батьяни шелковый кафтан и шапочку, какие носят евреи, а вместе с тем фальшивую рыжую бороду. Пусть он наденет все это на себя и придет ко мне один, без тебя. Иначе могут обратить внимание, что ты идешь с каким-то евреем.
-- А мне куда деваться? -- недоверчиво спросил Пьетро. -- Ты, как видно, собираешься обмануть меня?
-- Когда граф Батьяни войдет сюда, -- продолжал Илиас Финкель, досадливо махнув рукой, -- то ты последуешь за ним минут через пять или десять. Я оставлю дверь открытой, и когда я уже вместе с графом буду у нее, у графини, то и ты явись туда. Но предупреди коменданта, чтобы он принес с собой двадцать тысяч гульденов. Деньги должны быть уплачены наличными. Если у него их нет, пусть до поры до времени возьмет их из казенной кассы. Он знает, что спустя сутки сумеет вернуть их. Да, он это знает, отлично знает.
Илиас Финкель как-то странно ухмыльнулся. Пьетро в недоумении взглянул на него и пробормотал:
-- Клянусь всеми святыми, ты опасный жид! Сдается мне, что не в первый раз ты делаешь дело с комендантом Праги, продавая ему эту красавицу, жену разбойника Лейхтвейса.
-- Тебе-то что? -- вспылил Финкель. -- Иди и приведи знатного гостя. Через час настанет полночь, и когда часы пробьют двенадцать, Лора будет принадлежать графу Батьяни, а мы с тобой заработаем двадцать тысяч гульденов.
Итальянец закутался в свой плащ, взял сверток и вышел на улицу. Илиас Финкель запер за ним дверь и, усмехнувшись, пробормотал:
-- Иди, иди, Пьетро. Ни одного крейцера ты не получишь из тех двадцати тысяч гульденов. Теперь ты у меня состоишь на посылках, потому что я сам не хочу показываться в Градшине, а когда исполнишь все, что нужно, то больше сюда уж не вернешься.
Потирая руки, Финкель вошел в комнату и начал ходить взад и вперед, напряженно размышляя о чем-то.
-- Все идет как по маслу, -- бормотал он, -- все налаживается. Я возьму с Батьяни двадцать тысяч гульденов и за это выдам ему красивую жену разбойника Лейхтвейса. Пусть потешается, прежде чем придет ему конец. Когда в полночь дело будет сделано, я улизну через задние двери, чтобы не попасться итальянцу, и как можно скорее убегу в Пруссию. Обязательство графа Батьяни выдать крепость прусскому королю у меня в кармане. Я поставлю пруссакам условия, чтобы миллион талеров переводом на английский банк был выдан мне для передачи графу Батьяни. Но не Батьяни получит эти деньги, а я сам. А потом я еще раз вернусь в Прагу и сообщу гражданам о намерениях коменданта. Меня вознаградят за то, что я спас город, а графа разорвут на части, и это будет моей местью за те мучения, которые я в свое время испытал. Мои еще до сих пор не зажившие раны напоминают мне, чтобы я не забыл о мести. Нет, я не забуду ее, я сам буду присутствовать, когда народ растерзает графа Батьяни, а когда он будет умирать, то я крикну ему на ухо: "Этим ты обязан мне, Илиасу Финкелю. Я отомстил тебе за то, что ты мне сделал, я воздал тебе за все сторицею".
-- Нельзя пить. Голова должна быть свежа. Это важнее всего.
Тем временем Пьетро Ласкаре шел своей дорогой и вскоре вышел из гетто. Он довольно сильно покачивался, и его надежда на ночной воздух не оправдалась. Напротив, выйдя на свежий воздух, он почувствовал, что выпил лишнее. Покачиваясь из стороны в сторону, он кое-как поплелся дальше. Приближаясь к Градшину, он в темноте увидел мрачные очертания замка, в котором жил комендант. Перейдя мост, Пьетро собирался подняться на холм, на котором возвышался Градшин. Вдруг он почувствовал, как кто-то сзади положил ему руку на плечо. Обернувшись, он увидел незнакомца, тоже закутанного в широкий плащ, с широкополой шляпой, низко надвинутой на лоб.
-- Послушайте, -- заговорил незнакомец, -- предупреждаю вас, не ходите в Градшин. Откажитесь от вашего намерения, если жизнь вам дорога.
Пьетро выпучил глаза на незнакомца и вдруг вспылил:
-- Кто вы такой? Как вы смеете приставать ко мне на улице и давать непрошеные советы? Убирайтесь к черту! Я пойду туда, куда хочу.
Он хотел уйти, но незнакомец торопливо проговорил:
-- Глупо будет, Пьетро Ласкаре, если вы попадетесь в ловушку, расставленную вам Илиасом Финкелем. Еврей хочет отделаться от вас. Если вы войдете в Градшин, то там и останетесь и погибнете в одном из подвалов.
Пьетро отшатнулся. Он пришел в сильное недоумение от слов незнакомца, который, по-видимому, отлично знал цель его путешествия в Градшин.
-- Вы искренно говорите со мной? -- спросил Пьетро. -- Если так, то назовите мне свое имя.
-- Охотно скажу вам все, -- ответил незнакомец, -- но не здесь, на улице. Пойдем и выпьем вместе бутылочку вина. В теплой комнате в трактире удобнее беседовать, чем здесь, где свистит ветер и моросит холодный дождь.
Заманчивая перспектива бутылки вина в теплой комнате соблазнила итальянца.
"Я еще успею пойти к графу Батьяни, -- подумал он, -- бутылку вина можно выпить быстро, на это нужно минут десять, не больше".
-- Хорошо, я пойду с вами, -- сказал он. -- Интересно знать, что вы мне скажете. Неужели вы на самом деле думаете, что еврей хочет меня провести и заманить в ловушку?
-- Конечно, -- ответил незнакомец, идя рядом с итальянцем. -- Илиас Финкель хитер, как все евреи. Он намерен сделать выгодное дело, продав графу Батьяни ту белокурую красавицу, которая сидит у него в погребе.
-- Как? Вам известно и это? -- изумился Пьетро, недоумение которого все больше росло. -- Черт возьми, кто же вы такой? Откуда вы знаете все тайны еврея?
-- Не все ли равно, кто я. Предположите, что я смертельный враг Илиаса Финкеля и хочу испортить ему дело, имея на то возможность. Словом, как бы там ни было, а вы пропащий человек, если войдете в Градшин, так как Финкель наклеветал графу Батьяни на вас и убедил его, что вы прусский шпион. Как только вы появитесь в Градшине, вас схватят и посадят в тюрьму.
-- За это мне жид жестоко поплатится! -- проскрежетал Пьетро, сжимая кулаки, при этом он невольно сделал движение, вследствие которого плащ его раскрылся и незнакомец увидел сверток.
-- Что это вы несете с собой? -- спросил он. -- Вероятно, Финкель дал вам нечто такое, что еще сильнее возбудит подозрение против вас.
-- В этом свертке находятся кафтан, ермолка и фальшивая борода, -- ответил Пьетро. -- Этим нарядом должен воспользоваться граф Батьяни, чтобы его не узнали, когда он посетит дом Финкеля в гетто.
-- Вот как, -- насмешливо произнес незнакомец, -- неужели вы сами не догадываетесь, в чем дело? Еврей хочет, чтобы при вас нашли костюм для переодевания. Ведь вы этим сами себя выдадите.
-- Черт возьми, -- злобно проговорил Пьетро, -- теперь я уж не попаду в ловушку!
Он хотел бросить сверток на улице, но незнакомец остановил его.
-- Погодите, -- сказал он. -- Сохраните этот наряд, он послужит со временем уликой против Финкеля. А вот и трактир. Войдемте.
Неужели в этом заброшенном домике находится трактир? -- изумился Пьетро, взглянув на маленький домик, стоявший на берегу реки и совершенно не освещенный. -- Это не похоже на трактир. Ни фонаря, ни вывески. Скорее похоже, что здесь когда-то жили люди, а теперь покинули жилище.
-- И тем не менее это трактир, -- возразил незнакомец. -- Дело в том, что хозяин принимает гостей в задних комнатах. Сами убедитесь, какая там собирается веселая компания.
услышал веселый смех и увидел свет в одной из дверей. Кроме того, оттуда раздавался звон стаканов, стук костяшек, шум вилок и ножей.
-- Сами видите, -- заметил незнакомец, -- что вы действительно находитесь в трактире.
-- Совершенно верно, -- отозвался итальянец, -- такую музыку можно слышать только в трактире. А как он называется?
Незнакомец ответил не сразу. Потом он положил итальянцу руку на плечо и шепнул ему на ухо:
-- Он носит название "Кровавая месть".
-- Странное название, -- проговорил он, -- никогда такого не слыхал. Впрочем, не в этом дело. Лишь бы вино было хорошее и компания веселая.
-- Вам будет очень весело, -- ответил незнакомец, -- так весело, как никогда еще не бывало. А вино, красное, как кровь, польется в этом доме рекою.
Незнакомец отворил одну из дверей и вошел вместе с Пьетро в ярко освещенную комнату. Итальянец уже не сомневался, что действительно находится в трактире. За столиками сидели несколько человек. Какая-то молоденькая, хорошенькая женщина подавала бокалы и стаканы. Правда, гостей было немного, всего четыре человека. Они не обратили никакого внимания на итальянца и незнакомца и не прервали своей беседы. Незнакомец предложил итальянцу сесть за свободный столик, снять плащ и положить на стул сверток. Пьетро уселся поудобнее, а незнакомец занял место рядом с ним. Незнакомец почему-то не снял ни плаща, ни шляпы.
-- Послушайте, -- крикнул он служанке, -- принесите-ка моего любимого вина!
с бокалами на стол и отошла в сторону. Пьетро жадно схватил один из бокалов и поднес его ко рту, но тотчас же поставил его обратно.
-- Что же это за угощение, -- расхохотался он, -- бокалы-то принесли, а вина нет! Где оно?
-- Вот оно! -- громовым голосом крикнул незнакомец.
И прежде чем Пьетро успел отскочить, незнакомец выхватил кинжал и вонзил его в грудь своего спутника. Кровь брызнула высоко вверх. Незнакомец схватил один из бокалов и держал его так, что кровь наполнила сосуд.
-- Проклятие! -- прохрипел Пьетро, у которого от ужаса глаза чуть не выступили из орбит. -- Вы убили меня!
Ведь я тебе говорил, -- со злобной усмешкой произнес незнакомец, -- что дом этот носит название "Кровавая месть". Я отомстил тебе, гнусный злодей, за мою несчастную жену, которую ты собирался зарезать. Смотри сюда, взгляни на меня. Знай же, кто убил тебя. Я - Лейхтвейс, муж красавицы Лоры, к шее которой ты уже прикоснулся ножом, намереваясь ее зарезать.
-- Лейхтвейс! -- глухо простонал Пьетро. -- Я попал в руки разбойника Лейхтвейса!
-- Совершенно верно! -- воскликнул разбойник. -- Знай же, что этот кинжал еще никогда не поражал ни одного порядочного человека, а только мерзавцев и негодяев, подобных тебе.
С этими словами Лейхтвейс вынул кинжал из груди итальянца, и кровь начала обильно струиться из раны. Пьетро грузно упал на пол, опрокинув стул.
Тем временем сидевшие за столиком четверо гостей встали и окружили Лейхтвейса. Это были его товарищи и с ними Елизавета. Зигрист наклонился к умирающему, осмотрел его и равнодушно сказал:
Он кончается. Что делать с трупом?
-- Бросьте в реку, -- приказал Лейхтвейс.
черный кафтан, еврейскую ермолку и длинную рыжую фальшивую бороду. Затем сбросил плащ, надел кафтан и ермолку и прикрепил бороду.
-- Вы, друзья мои, -- сказал он, -- ожидайте меня здесь. Или я через час вернусь сюда вместе с Лорой и тогда мы торжественно отпразднуем ее возвращение, или вы никогда больше меня не увидите.
-- Позволь мне сопутствовать тебе, -- попросил Зигрист.
Нет, -- решительно заявил Лейхтвейс, -- на этот раз я пойду один. Я хочу один спасти мою Лору. Впрочем, мне придется иметь дело с врагом, которого одолеть нетрудно, тем более, что я войду к нему переодетый. Но будьте наготове, друзья мои. Сегодня ночью вы мне будете нужны. Прежде чем покинуть Прагу, мы оставим гражданам маленькую память о себе, которую они не скоро забудут. Меня и жену мою они хотели утопить. За это я их награжу огнем, и тогда мы посмотрим, какая из этих двух стихий страшней - вода или огонь.
Лейхтвейс кивнул товарищам, быстро вышел из дома и пошел по направлению к гетто.