Охота на Левиафана.
17. Опять "Дерзкая Сара". - Окончательный триумф капитана Дринкуотера

17.
Опять "Дерзкая Сара". - Окончательный триумф капитана Дринкуотера

Ветер нам благоприятствовал, мы дошли до острова Вознесения и остановились там, чтобы запастись водой, мясом, фруктами и овощами, не говоря уже о знаменитых черепахах. До дому оставалось еще не менее тысячи миль.

Войдя в порт, мы были приятно удивлены. Среди стоящих на якоре судов мы заметили корабль, на борту которого виднелась надпись: "Дерзкая Сара".

- Это Босток! Он не удивится, нет! - смеясь, сказал капитан Дринкуотер. - Он не сомневается, что мы привезли ему хорошие новости.

Когда "Летучее облако" приблизилось к своему сопернику, он громко закричал в рупор:

- Эй, корабль, пришлите нам лодку! Босток, у меня есть для вас подарок!

Прошло несколько минут, и капитан Босток решился ответить. Он хорошо знал Дринкуотера и на себе испытал его пристрастие к мистификациям. Но тут, словно предчувствуя правду, он ответил:

- Хорошо, Дринкуотер, я сейчас пришлю вам лодку.

Капитан Дринкуотер сам провожал наших гостей, захватив с собою меня. Прием, оказанный экипажем "Дерзкой Сары" своим шестерым товарищам, мог растрогать до слез. Капитан Босток горячо благодарил нас и оказывал всяческое гостеприимство. Происшедшее могло бы примирить самых заклятых врагов, но Босток и Дринкуотер давно были друзьями. Только в одном пункте они расходились - чей корабль быстроходнее. На этой почве между ними царили соперничество и ревность. Дринкуотер не мог забыть, как "Дерзкая Сара" в Тихом океане обошла "Летучее облако". До сих пор он не мог простить Бостоку его насмешливое предложение взять его судно на буксир. С того времени Дринкуотера не оставляла мечта взять реванш. Можно сказать, что он получил его, спасши экипаж шлюпки, но сам он находил это таким простым и естественным делом, что не мог считать происшедшее реваншем.

Когда они пожали друг другу руки перед тем, как расстаться, чтобы возвращаться в один и тот же порт, неисправимый Дринкуотер не удержался:

- Ну, мой старый Бост, нет ли у вас поручений в Нью-Бедфорд? Ваши друзья, должно быть, будут беспокоиться, ожидая вас, и вообразят, пожалуй, что больше не увидятся с вами?

- Благодарю вас, Дринк, - ответил капитан "Дерзкой Сары", - очень вам обязан, но, вероятно, прежде чем вы будете в Бедфорде, я уже отправлюсь в новую экспедицию.

Последнее слово осталось за Бостоком. Наш капитан, который никогда не отличался находчивостью в речах, поник головой и не нашел сказать ничего иного как:

- Отлично, старина, посмотрим!

Путь, которым следуют с запада Атлантического океана в Нью-Бедфорд и другие северные порты Соединенных Штатов, проходит на восток от Бермудских островов. Мы поднялись на север до широты этих островов, и море все время было спокойно. Все, по-видимому, способствовало тому, чтобы наше путешествие было вполне благополучно. Мы уже предвкушали удовольствия, которые нас ожидали в нашем старом Бедфорде, как его называют американские китоловы, вопреки приставке "новый".

Мы слышали, что за время нашего отсутствия цена на ворвань поднялась, а так как "Летучее облако" несло полные трюмы жира высшего качества, рассчитывали на великолепные барыши. Эти барыши каждый из нас уже распределил по-своему.

Но мы были пока не в Нью-Бедфорде, сотни миль отделяли нас от него, впереди же расстилались воды самого опасного из океанов. И вскоре нам пришлось вспомнить об этом. Мы еще не достигли тридцатиградусной широты, как противные ветры повлекли нас к западу и заставили спуститься почти до Багамских островов.

Если бы мы попали в Гольфстрим, то, придерживаясь его течения, при попутном ветре могли бы легко пройти на север. Но ни того, ни другого в нашем распоряжении не было, и, что всего тревожнее, мы должны были обогнуть мыс Гаттерас. Это опасное место, судя по всему, обещало взять с нас обычную дань. Бриз, который дул накануне, словно собрал все свои силы, чтобы заставить нас идти в определенном направлении. Он был так крепок, что мы были вынуждены убрать часть парусов. По всей длине берегов мы видели бурно вспененные волны: там было полно рифов. Если бы "Летучее облако" попало на них, гибели не миновать.

Все видели это и понимали опасность. Кроме капитана. Он один не знал об опасности, так как было еще очень рано, а он поздно заснул по причинам, увы, всем хорошо известным. Наконец он появился, взглянул на паруса и крикнул:

Я был дежурным офицером и ответил:

- Ветер начинает крепчать.

- Ну, судно может нести парусов вдвое больше, даже когда ветер превращается в бурю.

- Взгляните на эти волны, - показал я ему на прибрежные рифы.

- Черт их побери! "Летучее облако" легко повинуется рулю, оно шутя...

Его панегирик "Летучему облаку" был, однако, прерван. Огромная волна отбросила судно назад, в то время как другая ударила его в борт, и сигнальный колокол прозвонил сам собою.

Я думал, эта качка заставит капитана осознать грозящую опасность, но случилось как раз наоборот. Довольным голосом он произнес:

- Браво, "Облако", тебе уже не нужны матросы, чтобы мыть палубу или звонить в колокол!

Он поглядел на берег и добавил:

- А, старина Гаттерас! Теперь, по крайней мере, мы знаем, где находимся. И если Дик Дринкуотер не ошибается, самое опасное место мы прошли.

Мы с радостью восприняли это заявление, хотя наши сомнения оно рассеяло не вполне. Не было ли оно вызвано утренней порцией, принятой, "чтобы прочистить глотку"? Вкупе с вечерней она могла довести капитана до безрассудства.

- Надо прибавить парусов, Мэси, - сказал он мне, - а то можно подумать, что судно идет под носовыми платками или циновками.

- Я не думаю, что корабль сможет это выдержать.

Но он настаивал, говоря, что он, Дик Дринкуотер, человек решительный, что медлить нечего, пусть все увидят, что из этого выйдет. Он забрал себе в голову, что мы должны отпраздновать Рождество в Нью-Бедфорде. Следовательно, нужны паруса, паруса и еще раз паруса!

Момент был критический, и я почувствовал облегчение, когда появился первый офицер, чтобы сменить меня на дежурстве. Может быть, ему удастся убедить этого бешеного.

К счастью, именно в эту минуту вахтенный крикнул:

- Парус!

Весь экипаж бросился на нос, в том числе и первый офицер с подзорной трубой в руках. Корабль виднелся примерно в двух милях от нас, и мы очень скоро должны были при нашей скорости его настигнуть.

- Это китолов! - крикнул первый офицер.

- По форме шлюпок и по тому, что его нос не обшит медью.

- В таком случае вы правы.

Первый офицер протянул ему подзорную трубу, и капитан вскоре воскликнул с живейшим волнением:

- Да, это китолов, и черт меня возьми, если это не "Дерзкая Сара"!

Встреча с "Дерзкой Сарой" чрезвычайно взволновала нашего капитана. Такое же впечатление произвела она и на экипаж, точнее, на тех, кто знал о давнем соперничестве двух капитанов. Несмотря на волны и опасное соседство рифов, было очевидно, что все не прочь воспользоваться случаем и помериться силами. Даже первый офицер, которого я считал более благоразумным, разделял настроение других. Я почти пожалел, что среди нас не было Коффена с его предусмотрительностью и авторитетом.

- Он возвращается, - вскричал капитан, - и он в дрейфе! Не случилось ли с ним чего-нибудь?

Он снова посмотрел в трубу.

- Нет, все цело. О чем думает Босток, ложась в дрейф?

- Может быть, - заметил первый офицер, - "Сара" не чувствует в себе достаточно силы бежать под ветром? Это хорошо только для "Летучего облака".

"Летучее облако".

И он дал приказ поднять последние паруса. Этот приказ привел всех в отчаяние, но был исполнен буквально. Казалось, судно готово было выскочить из воды. Оно летело. Водяные горы поднимались, катились за ним и не могли его догнать.

- Внимание на руле! - крикнул капитан двум матросам, стоявшим у рулевого колеса. - Держать курс на мачту "Сары"!

- Я полагаю, сударь, вы не намерены пройти рядом с "Сарой"? - робко спросил первый офицер.

Я заметил, что он начал проявлять некоторые признаки беспокойства.

- Маневр не из легких, - настаивал первый офицер. - Посмотрите, какое море!

- Море великолепно! Я легко сделаю этот маневр, если рулевые не будут спать.

Несчастные рулевые и не думали спать, у них было слишком много дела, и тревога их также росла с минуты на минуту.

Дринкуотер с рупором в руках влез в одну из шлюпок на борту и уселся там в величественной позе. Его можно было сравнить с Нептуном, повелевающим морями, или Британией, правящей ими.

"Сары" с удивлением и легким ужасом пытались понять, куда мы идем. У нас был такой вид, словно мы гнались за джонкой китайских пиратов или лодкой бандитов-малайцев с Целебеса.

- Эй, судно, руль налево! Живей налево! - кричал капитан Босток. - Скорей или вы наскочите на нас!

- Не бойтесь, Босток, - ответил в рупор наш капитан, - мы только хотим показать, как "Летучее облако" носит паруса, и как мы огибаем мыс Гаттерас. - И только из духа противоречия добавил: - Руль направо!

Рулевые не посмели ослушаться. Но "Облако" на какой-то миг перестало слушаться руля и сделало безумный поворот кругом. Матросы изо всех сил вцепились в руль.

Мы затаили дыхание. Сам Дринкуотер испугался. Он осознал собственное безумие и покинул свое опасное место в лодке. Но в эту секунду, к счастью, "Летучее облако" вернулось к послушанию. И вовремя. Мы сумели пройти под самой кормой "Дерзкой Сары", когда ее нос погружался в воду. Лодка, в которой только что сидел капитан, была разбита кормой "Дерзкой Сары", а капитаны в какое-то мгновение были так близки друг от друга, что могли бы столкнуться рупорами.

"Сары", капитан Дринкуотер крикнул:

- Как дела, Босток? Не хотите ли, я проведу вас немного на буксире?

Словно в наказание за наше легкомыслие, конец запасной слеги, торчавшей из заднего клюза, задел тали "Сары" и с треском и шумом обломился.

Этот случай должен был бы отрезвить Дринкуотера. Однако ничуть. И пока "Летучее облако" удалялось от "Сары", он продолжал кричать:

- До свиданья, старина Бост! Я передам вашим друзьям в Нью-Бедфорде, что вы будете к Иванову дню! До свиданья!

"Сары" не отвечал ни слова. Казалось, он был обеспокоен безрассудством своего беззаботного соперника.

А капитан Дринкуотер торжествующе заключил:

- Я сказал Бостоку, что покажу ему, и я сдержал слово!

К счастью для нас, ветер ослаб и переменился на западный, мы смогли обогнуть страшный мыс задолго до захода солнца.

Ни в этот день, ни в последующие энтузиазм капитана не ослабевал: он гордился своей победой. Тем ужаснее было его разочарование, когда мы вошли в порт. Первое судно, которое мы увидели на рейде, была "Дерзкая Сара". Его простодушное лицо побелело. И словно в довершение его унижения, когда мы проходили мимо "Сары", капитан Босток начал кричать с мостика:

И я снова могу отметить открытый и прямой характер Дринкуотера. Его лицо прояснилось, и с обычным добродушием он произнес:

- На этот раз вы победили, Босток. Чтобы извиниться за некоторый ущерб, который я причинил вам, приглашаю вас поужинать в отеле "Эверетт". Я просто умираю от желания поесть устриц.

- Я тоже, Дринк. Отлично. Я не опоздаю.

И он не опоздал, как и все офицеры "Летучего облака" и "Дерзкой Сары". И могу сказать, что мы не предавались меланхолии. Это был один из тех маленьких праздников, какие любят устраивать китоловы по возвращении из удачной экспедиции.

"Летучее облако" было первым. Дринкуотер мог отомстить Бостоку за его прошлогодние насмешки. Но со свойственным ему великодушием, когда "Сара" пришла, он сказал:

- Рад вас видеть, Бост. Приходите в отель "Эверетт" с вашими офицерами. Мы проведем вместе несколько хороших часов.

- Отлично, Дринк, - ответил Босток, - как и в прошлом году.

На этот раз роли переменились, но вечеринка была такой же веселой. Кстати, я стал первым офицером на "Летучем облаке", а Лиджа Коффена на "Саре" уже не было.

Этот праздник имел еще одну цель - почтить Дринкуотера, оставляющего службу. Капитан откровенно и просто объяснил нам причины своего решения: он заработал достаточно для жизни счастливой и спокойной, так зачем продолжать странствия, утомительные и полные лишений?

"одном маленьком порту". Этим "маленьким портом" стал хорошенький чистенький коттедж с видом на Нью-Бедфорд.

Я пользовался приятным преимуществом довольно часто навещать его и с радостью отметил: отказываясь от ремесла китолова, он отказался и от роковой привычки, часто подвергавшей опасности его жизнь. Читатель догадается, на что я намекаю.

КОНЕЦ