Жена - девочка.
Глава XLIV. На охоте

Глава XLIV

НА ОХОТЕ

Нет ничего более величественного, чем охота в английских угодьях - с шотландскими борзыми или на лис. Захватывает главным образом великолепие всего сражения, с сомкнутыми рядами и беспрерывно лающей сворой, а также не менее впечатляющий вид зеленых с алым курток охотников. Гончие нетерпеливо вертятся вокруг псарей, лошади то и дело вздымаются на дыбы, словно пытаются сбросить своих седоков; периодически слышны звуки веселого горна и резкое щелканье хлыста, удерживающего собак под контролем.

Картина не будет полной, если не упомянуть о веренице колясок и фаэтонов, запряженных пони, с прекрасными дамами внутри; о шикарном запряженном четверкой экипаже с герцогом и герцогиней; о фермере на своей двуколке рядом с ними; и, кроме всего прочего, о пеших участниках - Хобах, Диках и Хиках с дубинами и трещотками - их скромное, тусклое одеяние резко контрастирует с алым цветом, но каждый из них - если, конечно, он прирожденный охотник - питает надежды на победу, чтобы его смогли щедро вознаградить за успех.

Именно в такой охоте принимал участие капитан Майнард, верхом на коне, любезно предоставленном сэром Джорджем Верноном. Рядом с ним был сам баронет, а недалеко от него - дочь, сидевшая в открытой четырехместной коляске; ее сопровождала служанка Сабина.

Эта темнокожая служанка в тюрбане, которая органично смотрелась бы на восточной охоте на тигра, добавляла еще один живописный мазок всей пестрой картине. Люди этой этнической группы хорошо известны в тех частях Англии, где осели набобы, вернувшиеся из Вест-Индии, чтобы спокойно дожить остаток своих дней. Там можно встретить даже индийского принца.

Погода была более чем подходящей для охоты. Ясное небо, воздух чистый, передающий все запахи, и достаточно прохладный, чтобы можно было быстро ехать на лошади. Кроме того, собаки были свежими и отдохнувшими.

Джентльмены были веселы, леди расцветали в улыбках, флегматичные люди в рабочих одеждах рассматривали улыбающихся дам. Все выглядели счастливыми и ждали только сигнала - рожка охотника, чтобы приступить к действу.

Был только один человек во всей компании, который не разделял всеобщую радость. Человек этот сидел верхом на гнедой лошади, рядом с четырехместной коляской, в которой находилась Бланш Вернон. Этим человеком был Майнард.

Почему же ему было так невесело?

Причина, возможно, заключалась в человеке, который называл Бланш Вернон своей кузиной. Он также сидел верхом на лошади и находился по другую сторону четырехместной коляски.

Как и Майнард, он остановился в Вернон Парке - но, как родственник, он был ближе к семье Вернон, чем капитан.

Звали его Скадамор - Франк Скадамор - он выглядел еще юным и безбородым. Тем не менее мужчина более зрелого возраста видел в нем достойного соперника. Юноша был красив собой; его светлые волосы имели золотистый оттенок, это был некий саксонский Эндимион или Адонис.

Она, будучи с ним в родственных отношениях и имея такой же характер, - да к тому же примерно одного с ним возраста - разве она могла не восхищаться им? А уж в том, что он восхищался ею, можно было не сомневаться. Майнард обнаружил это сразу, в тот день, когда все трое впервые увиделись.

Он часто наблюдал это и после; но теперь - особенно ревностно, ибо молодой человек, наклонившись в седле, пытался привлечь внимание своей кузины.

Он, казалось, преуспел в этом. Она не глядела ни на кого больше и не слушала кого-либо еще. Она не прислушивалась к лаю собак, не думала об охоте на лис, а только слушала приятные речи молодого Скадамора.

когда, возможно, именно ее вмешательство спасло его от казни зуавов. Но этот ответный благородный шаг мог быть отнюдь не признаком взаимности, - это была просто благодарность чувствительного ребенка!

Его терпение лопнуло, когда она стала что-то нашептывать на ухо молодому Скадамору - очевидно, слова, выражавшие теплые чувства к нему. Экс-капитану стало не по себе, и он раздраженно подумал: «Очевидно, у меня слишком много волос на лице. Она предпочитает безбородых юнцов». Ревность, должно быть, ударила ему в пятки, и он, резко вонзив шпоры в бока лошади, поскакал прочь от четырехместной коляски!

Возможно, эта ревность возбудила в нем страсть к охоте, поскольку, пришпоривая коня, он держался в первых рядах преследователей и был первым, кто успешно стрелял.

их уважение тем, что охотился, не отставая от своры.