Без пощады!
Глава X. Соколиная охота

Без пощады!

Глава X. СОКОЛИНАЯ ОХОТА

Дней десять спустя после описанных событий в Холлимиде происходила соколиная охота. Несмотря на свои мирные наклонности, Эмброз Поуэль не был противником полевых спортов, лишь бы только они не сопровождались излишней жестокостью. Сам он ни в каких охотах не принимал активного участия, но дочерям позволял развлекаться. Старшая дочь была страстная любительница соколиной охоты, а младшая интересовалась этим умереннее, и, кажется, больше лишь потому, что тогда было принято и дамам увлекаться этим развлечением.

Общество состояло из Сабрины, Веги, сэра Ричарда Уольвейна и Юстеса Тревора. Последний до сих пор все еще гостил в Холлимиде. Он находился там в качестве раненого, нуждающегося в уходе. Что же касается вопроса, почему и сэр Ричард все еще не возвратился под родительский кров в Эбергевенни, то на это дадут ответ последующие события.

Местом охоты выбрано было болотце с большими лужами и тоненьким ручейком, струившимся среди кочек. В лужах охотилось за лягушками и другою болотною тварью множество пернатой дичи: цапли, утки, глухари и прочее.

Соколов было два. Когда из болота поднялась цапля, очевидно стремившаяся в свое гнездо, с соколов были сняты шапочки и обе птицы, звеня бубенчиками и таща за собою путла, стрелою понеслись вверх за обреченной добычей.

Приближаясь к цапле, соколы стали делать круги, намереваясь атаковать ее с двух сторон. Испустив крик испуга, цапля поспешила выбросить содержимое своего зоба, чтобы облегчить себя, и попыталась подняться выше своих врагов. Но соколы быстро задвигали крыльями и, летя концентрическими кругами, опередили ее. Затем тот, который был старшим, достигнув нужной ему высоты, как бы замер на мгновение, а затем вдруг ринулся вниз на добычу.

Но этот маневр ему не удался. Цаплю трудно взять с первого раза. Неуклюжая и неповоротливая на вид, на самом деле она обладает удивительным искусством делать неожиданные повороты и долго может увертываться от ястреба или сокола, если он один. Но когда преследователей двое, участь цапли решается скорее.

Так было и в настоящем случае. Место первого сокола, потерпевшего неудачу, моментально занял второй и с победоносным криком бросился на жалобно кричавшую цаплю. Через несколько мгновений сокол острыми когтями впился в тело жертвы. Обе птицы судорожно забили крыльями, стараясь ослабить друг друга. Вскоре к борющимся птицам присоединился и первый сокол, отдохнувший на высоте, на которую он снова было поднялся. Началась яростная борьба в воздухе.

Несмотря на неравенство сил, цапля долго сопротивлялась, и когда наконец все три птицы стали опускаться на землю, сокольничий поспешил к тому месту, куда они падали. Он знал, что в предсмертных судорогах цапля зачастую пронизывает противников своим длинным и острым клювом, и хотел это предупредить. Однако цапля упала на землю уже мертвою, вместе с вцепившимися в нее победителями. Сокольничий громким криком известил зрителей о благополучном исходе птичьей битвы.

- О, я так и знала, что наши милые соколики не осрамят себя! - весело крикнула своим звонким голоском Вега, подпрыгивая и хлопая в ладоши. - Видели ли вы когда-нибудь таких молодцов?

Вопрос девушки не был обращен ни к кому в особенности, поэтому, не дожидаясь ответа, она пустила в ход свою прелестную лошадку и помчалась к сокольничему, который с трудом освобождал от мертвой цапли соколов. За Вегою понесся и Юстес Тревор, между тем как Сабрина и сэр Ричард Уольвейн оставались на местах и, сидя также верхами, вели вполголоса беседу.

Объехав с сотню ярдов вокруг изгиба болота, молодые люди остановились. Сокольничему наконец удалось заставить соколов выпустить свою добычу. Соколы принадлежали Веге, и сокольничий служил лично ей. Она и распоряжалась охотою по своему усмотрению. Полюбовавшись на поднесенную ей цаплю, девушка сказала сокольничему:

- Отдайте ее соколам. Видите, с каким аппетитом они смотрят на нее. Они голодны и вполне заслужили свой корм.

Цапля была из редкостных по красоте своего оперения; в особенности был хорош ее пышный хвост. В другое время Вега не отнеслась бы так равнодушно к такой красивой птице и, наверное, распорядилась бы сделать из нее чучело.

- Прошу у вас милости, - обратился Юстес к своей спутнице.

- Какой, мистер Тревор? - поспешно спросила девушка.

- Позвольте мне взять несколько перьев этой птицы.

- Пожалуйста. Сокольничий даст вам их. Какие? Наверное, из хвоста?

- Да, именно их-то я и желал бы получить.

- Слышите, Ван-Дорн? Выщиплите хвостовые перья, которые получше, и отдайте мистеру Тревору.

Ван-Дорн, голландец по происхождению, превосходно знавший свое дело, ловко вытащил десяток самых красивых перьев из хвоста погибшей цапли, обвязал их тоненькою бечевкою, имевшеюся у него в кармане, и вручил молодому кавалеру. Затем он отправился к соколам, которые, нахохлившись, сидели в стороне.

- На что вам понадобились эти перья, мистер Тревор? - после некоторого молчания спросила девушка.

- Она и так украшена перьями, несравненно более красивыми.

- Может быть. Но зато несравненно менее ценными для меня. Перья цапли я буду носить в память об одном из самых прекрасных дней моей жизни. С этими словами он снял свою шляпу, сорвал находившиеся на ней роскошные страусовые перья и на место их воткнул только что полученные. Вега следила за ним с упреком на языке, но с блаженством в сердце.

- Ну зачем вы это сделали? - притворно-укоризненным тоном проговорила она, когда Юстес с пренебрежением изломал страусовые перья и пустил их по ветру. - Эти иноземные перья были так хороши и они так дорого стоят. Вот и шляпу испортили, и, что хуже всего, забыли, что перья с побежденной птицы - плохой трофей.

- Тем более они подходят ко мне, - возразил Юстес.

- Почему? - удивилась девушка.

- Да просто потому, что ведь и я - побежденный.

- Вы побежденный! Когда? Где? - сыпала она вопросами, недоумевая, о какой побежденности он говорит: намек ли это на поединок, в котором он был ранен, или что-нибудь другое?

Кстати сказать, ни сам Юстес Тревор, ни сэр Ричард Уольвейн ни словом не обмолвились перед другими о своей стычке, после которой они подружились, но мало-помалу все догадались, откуда у Тревора получилась на руке «царапина», до сих пор еще не совсем зажившая.

- Вега, мистер Тревор! Пойдемте теперь порадовать моего Мёра, - крикнула им издали Сабрина. - Он еле жив от нетерпения получить и свою долю, - продолжала она, поравнявшись с сестрой и ее спутником.

«Милый Мёр» был красивый кобчик, сидевший на левой руке у Сабрины. Как известно, эта птица не любит дичи, а предпочитает лесную и полевую добычу. В интересах кобчика и хлопотала его хозяйка.

на соседний руардинский хребет.

Дорогою кобчик то и дело подымался то за жаворонком, то за стрепаткой, то за горлицей и с одного налета всех их отправлял мертвыми на землю. Сабрина была в восторге и поощряла своего любимца на новые подвиги. Между тем Вега и ее кавалер с нетерпением ожидали, когда им представится новый случай досказать то, что горело у каждого из них на языке. Ван-Дорн беспокоился об участи своих соколов, оставленных им пока на попечении подручного, и в то же время особым свистом разжигал воинственный пыл кобчика. Он делал это с таким неподражаемым уменьем, что ради этого и был приглашен Сабриною в новую экскурсию, хотя, в сущности, он был нужнее при соколах, плохо слушавшихся других, кроме Веги, которой они принадлежали, да его самого.

Но вот вдруг Ван-Дорн прервал свой свист и воскликнул:

- Сюда идут солдаты!

Мгновенно вся компания обернулась туда, куда смотрел сокольничий - в сторону Дрейбрука, и разными интонациями подтвердила:

Действительно, из лесной чащи со стороны Дрейбрука выступал довольно большой отряд всадников, одинаково одетых и вооруженных. Ехали они по двое в ряд.

Вид этого отряда сразу прекратил дальнейшую забаву с кобчиком. Сабрина призвала его к себе, посадила на руку, накрыла шапочкой и прикрепила путлом к своей руке, а Ван-Дорн поспешил вперед к оставленным у болота соколам, чтобы препроводить их домой.

- По-моему, это отряд наемников Джона Уинтора из Лиднея. Как вы думаете, мистер Тревор?

Вопрос этот был сделан Ричардом Уольвейном, подъехавшим к молодому человеку, который, в свою очередь, спешил ему навстречу.

… Видите его? Он на сером коне, в черной шляпе с красным пером. Вы уже раз видели его… помните, в первый день или, вернее, вечер нашего приезда сюда.

- Помню, помню и узнаю его шляпу и перо. Кажется, и лошадь была та же… Но кто же это рядом с ним? Кажется, кто-то из начальствующих. Смотрите, обертывается на седле и что-то кричит отряду.

- Вижу, но не знаю, кто это, - ответил Юстес, заслонив глаза рукой от яркого солнца, чтобы лучше видеть подъезжающих. А эта орава что еще значит? - продолжал он, указывая на разношерстную толпу, следовавшую пешком за всадниками.

- Это, наверное, народ из Мичельдина, из любопытства следующий за солдатами, - сказал сэр Ричард.

Кольфорд и другие промышленные центры Фореста. Немало людей перевидал он, много говорил с ними о свободе, и его слова всюду встречали сочувственный и радостный отклик. Поэтому тревога, с которой он смотрел на пеших провожатых военного отряда, относилась не к тому, что и они шли, а к их численности, которую он про себя сравнивал с численностью солдат.

Дочери мистера Поуэля тоже догадывались, в чем дело, хотя и не вполне. Подозвав своих кавалеров, они поспешили вернуться домой. Когда кавалькада снова очутилась возле болота, где происходила соколиная охота, Ван-Дорн, также смекнувший кое-что, выбивался из сил, чтобы остановить соколов, гонявшихся за другою цаплею, нечаянно вспугнутою Гектором и другими собаками, шнырявшими по густой осоке, где водилась дичь. Лишь услышав властный голос хозяйки, разошедшиеся пернатые хищники решились оставить новую добычу и вернуться на свои места.

Этим и закончилась охота.