Плавание по лесам.
Хакаре-уассу умышляет блокаду.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Плавание по лесам. Хакаре-уассу умышляет блокаду. (старая орфография)

ХАКАРЕ-УАССУ УМЫШЛЯЕТ БЛОКАДУ.

Несколько минут прошло спокойно, смельчаки сидя на верхушке дерева, не боялись каймана. Другое дело, еслиб вместо хакаре был ягуар; но земноводные не имеют способности лазить по деревьям. Сокрушало их только то, что они не могли так скоро, как желали, вернуться к своим друзьям, зная как те тревожились за них.

Они думали было предупредить товарищей криками, но разсудили, что густолиственные вершины деревьев непременно заглушат их голоса, и потому предпочли сидеть молча, в ожидании, что кайман уйдёт откуда пришол и оставит за ними свободное поле действия.

Мундруку однако усумнился, смотря на действия чудовища, как бы изследовавшого воды и местность, где так таинственно исчезли пловцы,

-- Думаю, что так, - вот это и пугает меня. Этак пожалуй он задержит нас до захождения солнца.

-- Ничего приятного нет в этом предположении, а каково-то нашим друзьям? Что же нам делать?

-- Теперь ничего; надо иметь терпение.

-- Ну, а я бы не прочь попытаться. Ведь это ни на что не похоже: кайман держит нас в осаде, и только несколько сот саженей разделяют нас от товарищей, а нет никакого сообщения с ними. Чорт возьми проклятого каймана.

курупура взял его, а то боюсь наделает он нам бед. В его глазах я вижу злобной умысел. Смотрите-ка, он остановился и смотрит на нас. Теперь не знаю, когда ему надоест наше соседство: не выживешь его.

-- Не-уже-ли у него достанет столько смысла на это?

-- Смысла? Эге! да нет хитрее каймана: он никогда не нападает на человека, когда тот на стороже, а всё выжидает, когда может это сделать втихомолку, безнаказанно. А еще паранец родился и жил в Паре, молодой сенор, и незнает этого! Эти гадины иногда по целым неделям прячутся около места, где купаются, выжидая беззащитную добычу - женщину, ребёнка или хоть и взрослого, да пьяного. Ни один человек нашол смерть в разинутой пасти чудовища.

-- На сколько это от нас зависит. Но тише, молодой сенор, довольно говорить. У этого бездельника тонкий слух, хоть уши малы на взгляд. Он может слышат каждое слово и пожалуй понимает нас, судя по косому взгляду, который он бросает на нас.

-- Во всяком случае видно как он прислушивается.

Разговор прекратился, только при необходимости и то шепотом произносились слова, иногда же взглядом или движением обменивались товарищи мыслями. Но они видели, что кайман не спускал с них своих косых глаз.

Час прошол в таком неприятном и мучительном препровождении времени. Тоска ими овладела. Еще час потерпели они, солнце склонялось уже к западу, а хакаре-уассу ни с места. Он лежал неподвижно как чурбан, только хитрый взгляд его косых глаз обличал в нём живое существо. Положение людей было невыносимо, в этом индиец сходился с белолицым юношею.

-- Попробуем путешествовать по верхушкам деревьев и перейти на другую сторону: хорошо было бы еслиб нам удалось скрыться от его глаз и ушей. Досадно, что прежде мне не пришло это в голову. Я надеялся, что хакаре устанет ожидать; но я ошибся, потому-что он отведал уже человеческого мяса. Голод заставляет его выжидать. В дорогу, молодой господин! продолжал индиец, переходя на другую ветку - попробуем проложить себе путь по верхушкам деревьев. Ни слова! осторожнее, не ломайте сучка, если можно! Сейчас за мною, примечайте, что я делаю, делайте тоже самое.

-- Будь спокоен, Мондей, ступай вперёд; я постараюсь подражать тебе.

И пошли они в поход по деревьям.