Охотничьи досуги.
Глава I. Охотники

ГЛАВА I
Охотники

На западном берегу Миссисипи, в двенадцати милях от того места, где эта река сливается с Миссури, поглощая его в своих водах, возвышается город Сан-Луи, прозванный американскими поэтами "городом холмов". Много городов расположено по Миссисипи, но Сан-Луи справедливо считается столицей Дальнего Запада, этого все расширяющегося пояса, который называется границей Соединенных Штатов.

Сан-Луи - самая древняя колония Северной Америки - был основан французами. В прежние времена он был складом всей торговли с индейцами обширных западных прерий. Здесь пионеры запасались предметами торговли и мены с краснокожими: красными и зелеными одеялами, стеклярусом, разными безделушками, уздечками, порохом, дробью и пулями, и взамен этих товаров из своих далеких, полных приключений странствий привозили нередко с опасностью для жизни, великолепные меха, которые выгодно продавали на американских рынках. Сюда же приезжали охотники собирать отряды для прогулок в обширные пустыни Соединенных Штатов. Стремление к перемене места привело и меня в Сан-Луи осенью 18... года. Город был полон праздного люда, имевшего одну цель --убить время. Все гостиницы были переполнены приезжими; в тени всех веранд этих караван-сараев и на всех углах улиц можно было видеть хорошо одетых джентльменов, рассказывавших один другому разные истории, чтобы убить скучное время.

Большинство этих господ были залетные птицы, бежавшие из Нового Орлеана, в котором свирепствовала желтая лихорадка, и европейцы-путешественники, покинувшие комфорт городов, чтобы посетить американские пустыни; в этом числе были художники в поисках красот природы, натуралисты, жаждавшие добыть новые виды и породы животных и растений и, наконец, охотники, направлявшиеся к необозримым прериям, чтобы принять участие в охоте на бизонов. Я сам принадлежал к их числу.

Нет в мире страны, в которой бы общий стол в гостинице был такой потребностью человека, как в Америке. Этому обыкновению общих обедов и можно приписать многочисленные знакомства, а иногда и дружеские связи, возникающие каждый день.

Я быстро сошелся с несколькими такими праздными людьми хорошего общества, которые как и я мечтали об охотничьей экспедиции вглубь прерий, и мне удалось склонить пятерых отправиться вместе со мной. После долгих обсуждений, как привести в исполнение этот опасный замысел, вот что было решено: в отношении одежды и оружия - каждый из нас мог снарядиться сообразно своему желанию, но каждый должен был иметь мула или лошадь. Затем было решено сообща купить фургон или повозку, палатки, мешки для провианта и кухонных принадлежностей. Два профессиональных охотника должны были быть наняты в качестве проводников.

Мы употребили неделю на эти сборы, и на восьмой день, на заре чудного утра, освещенного первыми лучами солнца, наша кавалькада покинула пригороды Сан-Луи и поднялась на горы по пути к необозримым прериям запада.

Наш охотничий отряд состоял из восьми всадников и повозки, в которую было запряжено шесть прекрасных мулов, управляемых свободным негром Джеком, открытое лицо которого то и дело озарялось улыбкой толстых губ, открывавших два ряда ослепительно белых зубов.

Под навесом фургона виднелась другая голова, представлявшая полный контраст с первой. Лицо этого второго субъекта было когда-то кирпичного оттенка, но загар и веснушки превратили этот цвет в шафранный, почти золотистый. Целая шапка черных волос обрамляла эту голову, скрывавшуюся под грубого изделия шляпой. Мик Ланти (так его звали) был ирландец из Лимерика; я никогда не видел более комичного и жизнерадостного человека. Короткая трубка "носогрейка" не покидала его смеющегося рта.

В числе всадников, окружавших этот фургон, шестеро были, что называется, джентльмены по рождению и воспитанию. Двое остальных были те отважные охотники, которых мы наняли в качестве проводников.

Я позволю себе сказать по нескольку слов о каждом моем спутнике.

Первый был англичанин, ростом в шесть футов, прекрасного сложения, с широкой грудью и плечами, огромными руками и ногами. Светло-каштановые волосы, розоватый цвет лица, усы, баки, окаймляющие овальное лицо, - все способствовало впечатлению элегантности, которой отличался этот всадник. Это был настоящий лорд, но из числа тех, которые, путешествуя по Американским штатам, сами носят свой зонтик и прячут свои титулы в портфель. Мы знали его под именем господина Томсона, и только впоследствии я узнал о высоком общественном положении и титуле нашего товарища.

Его костюм состоял из куртки с шестью карманами, жилета, брюк и шапки - все одинакового сукна.

В фургоне Томсон поставил свою шляпную картонку, герметически закрытую при помощи всевозможных ремней и веревок; в ней хранились не шляпа, как мы сначала предполагали, а всевозможные щетки, до зубной включительно, гребни, бритвы и мыла.

Томсон не забыл своего зонтика; он держал его под мышкой. Это был гигантский зонтик, который служил ему в его охотах на тигров в джунглях Индии, на львов в Африке, на страусов и коз в пампасах Южной Америки. Под защитой той же синей парусины Томсон намеревался производить опустошения среди буйволов прерий.

Кроме зонтика - истинного орудия защиты, - Томсон имел при себе великолепное двуствольное ружье лондонской фабрики Бишопа. Это было страшное смертоносное орудие в руках своего владельца.

Наконец, Томсон - номер первый нашей охотничей компании - имел трехлетнего жеребца на крепких ногах, гнедого, с остриженным по-английски хвостом, под английским седлом.

Номер второй был кентуккиец, ростом дюймов на шесть выше Томсона, почему мы и звали его "великаном". Черты его лица были резки, угловаты, неправильны, и впечатление этой неправильности усиливалось еще тем, что он постоянно держал комок табака за щекой. Цвет лица его был темный, почти оливковый; ни усов, ни бороды он не носил, а черные, как вороново крыло, волосы на голове, прямые как у индейца, спадали прядями на широкие плечи.

У него были серьезные, глубокие глаза, но вместе с тем он был так же весел и жизнерадостен, как самый веселый из нас.

Наш товарищ великан был плантатор. Он носил куртку и зеленого цвета пальто с длинными полами, скроенное из толстого одеяла и украшенное со всех сторон всевозможными карманами и разрезами. Его темные суконные брюки были засунуты в пару высоких кожаных сапог, с толстыми подошвами, какие носят негры, и сверх этой солидной обуви, кентуккиец одел зеленые штиблеты, доходившие до самых колен. У него была очень дорогая шляпа, утратившая, однако, несколько свою форму, так как он нередко на ней и сидел, и спал. Лошадь его была высокая, довольно худая, похожая на своего хозяина. Патронташ, охотничий рог и ягдташ висели за плечами кентуккийца на многочисленных ремнях; наконец, с правой стороны над стременем опускался тяжелый карабин, ствол которого доходил до плеча великана. Наш друг плантатор славился в своем округе как лучший охотник на оленей.

Третий номер, последователь эскулапа, толстенький с красным лицом, был веселого и живого нрава. Он страшно любил музыку и очень уважал хорошее вино. Хотя он в течение долгих лет практиковал во всех частях света - он не был богат; правда - щедрость его была беспредельна.

с нашей стороны, потому что мы так же рассчитывали на его приятный характер для нашего развлечения, как на его медицинские познания в случае, если бы кто-нибудь из нас возымел нужду в его помощи во время путешествия.

Доктор - его фамилия была Джаппер - сохранил свой обыкновенный костюм, несколько поношенный от долгой службы. Только меховая фуражка и коричневые штиблеты вносили разнообразие в его строгую одежду. У него была довольно худая, очень послушная лошадь, такого же нрава, как ее хозяин. За спиной у него был сверток с медикаментами и инструментами.

В экспедицию нашу входил еще молодой человек изящный, красивого сложения с полными огня глазами, с густыми вьющимися волосами. Голубые в складку шаровары, кафтан, обрисовывавший все контуры его груди, плеч и рук, оттеняли изящество этого юноши. Одежда его была сделана просто из бумажной луизианской ткани, очень прочной и подходящей по своей легкости к климату страны. Великолепная шляпа-панама покрывала волнистые волосы и свежее лицо этого молодого человека, на плечах которого красиво драпировался плащ, окаймленный спереди широкими полосами бархата.

Этот наш спутник был креол из Луизианы; он получил образование в иезуитской коллегии и, несмотря на свои молодые годы, уже считался одним из известнейших ботаников своей страны. Его имя было Жюль Безансон.

еще твердой рукой, что свободно носил свой тяжелый двуствольный карабин. На нем был толстый, темно-синий сюртук, кофейного цвета суконные брюки; шапка из куницы защищала его высокий лоб. Любовь к науке заставила его, как и Жюля Безансона, присоединиться к нашей охотничьей экспедиции. Мы его звали нашим ученым М. А.

интересовавшимся естественными науками и более всего любившим лошадей. Я выбрал себе великолепное животное. В лице моем не было ничего неприятного, роста я был среднего. Я оделся в расшитую кожаную блузу, в такой же плащ, по индейской моде украшенный бахромой, в красные шерстяные шаровары. Суконная коричневая шапка покрывала мою голову. У меня были с собой пороховница, изящный патронташ, пояс, к которому были привешены охотничий нож и два револьвера. В одной руке у меня был легкий карабин, в другой я держал уздечку. Свернутое красное одеяло и лассо были прикреплены к седлу.

Я не сказал еще ни слова о двух спутниках, которые имели, однако, особенное значение: я разумею наших проводников, которых звали, первого - Исааком или Иком Брадлей, а второго Марком Редвуд. Оба отличные охотники. Они мало походили друг на друга. Редвуд был человек гигантского сложения, на вид сильный как буйвол, а его собрат - худой, мускулистый, костлявый, имел что-то общее с горностаем. У Редвуда было открытое, добродушное лицо, серые глаза, каштановые волосы и огромные баки. Брадлей, напротив, был человек со смуглым цветом лица, подходившим к цвету краснокожих, с маленькими проницательными черными глазами, гладкой, как у индейца, кожей и торчащими коротко остриженными волосами. Оба оделись с головы до ног в кожу. Бобровая шапка у Брадлея и енотовая фуражка у Редвуда дополняли их костюмы. У Брадлея было ружье чуть не в шесть футов длины; оно было выше головы владельца. Деревянное ложе этого ружья, сделанное самим охотником, совершенно не походило на те, которые производятся нашими мастерами. Ружье Редвуда тоже было изрядной длины, но более новой системы.

Таковы были наши проводники. Оба живы до сих пор, когда я пишу эту книгу.