Квартеронка.
Глава LXIV. Похищение

ГЛАВА LXIV
Похищение

Поле, по которому мы пробирались, было засеяно сахарным тростником, так называемым "ретуном". То были отпрыски от старых стволов; густые побеги у корня, как и высокие толстые стволы, позволяли нам продвигаться вперед незамеченными. Даже при дневном свете мы могли бы подкрасться к дому, не рискуя быть замеченными.

Нимало не замешкавшись, очутились мы у садовой ограды, где нам снова пришлось сделать остановку, чтобы оглядеться кругом. Одного взгляда было достаточно, чтобы открыть удобный доступ к жилищу и укромное местечко, где мы могли спрятаться.

Дом казался старым и обветшалым, но не без претензий на внушительность. То было двухэтажное деревянное строение с выдавшейся крышей и высокими окнами, снабженными решетчатыми ставнями, открывавшимися наружу. Эти ставни и стены были когда-то выкрашены, но окраска с них давно сошла, и цвет ставен, когда-то зеленых, почти не отличался от серого колорита стен. Вокруг всего дома шла открытая галерея или веранда, возвышавшаяся на три или на четыре фута над землей. Окна и двери выходили на эту галерею, обнесенную сквозными перилами. Лесенка в шесть ступеней вела к каждой двери, но в промежутках между этими лесенками пространство под галереей оставалось незагороженным, что давало возможность залезть туда, нагнувшись.

Продвигаясь по краю веранды и заглядывая сквозь перила, мы должны были осмотреть все окна дома, а в случае тревоги могли забиться в темное пространство под домом. Мы были бы там в безопасности, если только нас не выследят собаки. Наш план был обсужден шепотом. Он отличался простотой.

Между нами было решено добраться до веранды, заглянуть во все окна, чтобы найти комнату Авроры, затем дать ей знать каким-нибудь способом о нашем присутствии и вызвать ее в сад. Успех во многом зависел от случая.

Прежде, чем мы двинулись вперед, судьба как будто стала уже благоприятствовать нам. В одном из окон показалась голова, как раз против того места, где мы притаились. Несмотря на темноту, мы тотчас же узнали квартеронку.

Окно, как я говорил, доходило до пола, и когда Аврора появилась у окна, ее было легко рассмотреть с головы до ног. Головной убор из пестрого мадраса, стройный гибкий стан, выступавший на освещенном фоне комнаты, не оставляли никакого сомнения в верности нашей догадки.

-- Это Аврора! - прошептал мой товарищ.

Как он мог ее знать? Разве он с нею знаком? А, припоминаю! Он видел ее сегодня в Ротонде...

-- Это она! - отвечал я, с трудом переводя дух, до такой степени билось у меня сердце.

На окне были занавеси, но девушка откинула их одной рукой и заглядывала в сад. В ее позе сказывалось ожидание. Она как будто впивалась жадным взором в темноту. Я мог заметить это и ликовал от радости. Она поняла мою записку! Она отыскивала меня глазами!

Д'Отвиль думал то же самое. Перспектива прояснялась. Если она угадает наш план, то задача облегчится.

Квартеронка оставалась только одно мгновение у окна. Она отвернулась, и занавеси упали снова. Но прежде чем они скрыли внутренность комнаты от нашего взора, я успел заметить мужскую тень.

Не будучи в силах сдерживаться дольше, я перепрыгнул через садовую ограду и стал продвигаться вперед, сопровождаемый д'Отвилем.

Через несколько секунд оба мы очутились против окна Авроры, от которого нас отделяли только перила веранды. Согнувшись вдвое, мы могли видеть пол комнаты, который приходился теперь в уровень с нашими глазами. Занавес опустился не совсем; одно из стекол не было закрыто его складками, и нам была видна почти вся внутренность комнаты. Каждый звук оттуда также явственно долетал до наших ушей.

Наши догадки подтвердились. Женщина, виденная нами издали, была, действительно, Аврора, а вошедший к ней мужчина был Гейяр.

Не стану описывать сцены, разыгравшейся между ними; не стану повторять слышанных нами слов; не стану входить в подробности речей низкого негодяя, сначала льстивых и вкрадчивых, потом грубых и наглых до того момента, когда убедившись, что его мольбы напрасны, он перешел к угрозам.

Д'Отвиль удерживал меня, умоляя вполголоса быть терпеливым. Раз или два я был готов кинуться вперед, вышибить окно и свалить с ног мерзавца. Только благоразумное увещание моего спутника помешало мне совершить этот безрассудный поступок.

Сцена кончилась уходом Гейяра, рассерженного, но несколько присмиревшего. Открытый и смелый отпор квартеронки, которая могла поспорить в физической силе со своим тщедушным противником, вероятно, укротил его на время; в противном случае он прибегнул бы к насилию.

Между тем угрозы, которыми он разразился при уходе, не оставляли сомнения в том, что этот человек возобновит свои гнусные притязания. Он был уверен в беззащитности своей жертвы; она была его рабыней, и будет принуждена ему уступить. Гейяр рассчитывал, что всегда успеет достичь своей цели, и не решился прибегнуть сразу к крайним мерам.

Уход адвоката предоставил нам случай дать знать о себе Авроре. Я собирался подняться на веранду и постучаться в окно, но товарищ удержал меня снова.

-- В этом нет надобности, - шепнул он мне, - квартеронка, наверно, знает, что вы тут. Предоставьте ей действовать. Она скоро возвратится к окну. Потерпите немного, сударь. Неосторожный порыв может испортить все дело. Вспомните о собаках!

Комната, где она находилась, привлекла к себе наше внимание. Она не была ни гостиной, ни спальней, а скорее библиотекой или кабинетом, на что указывали полки с книгами и стол с письменным прибором, покрытый бумагами.

Как попала Аврора в эту комнату? Такой вопрос пришел нам обоим в голову. Но у нас не было времени обдумать его. Мой спутник полагал, что тотчас по приезде квартеронку провели сюда, пока ей приготавливали ночлег в другом месте. Голоса прислуги в верхнем этаже и стук передвигаемой мебели натолкнули на эту мысль; можно было подумать, что наверху идет поспешная уборка.

Но тут на меня напала боязнь, что Аврору могут сейчас удалить из библиотеки и перевести в верхний этаж; это сильно затруднило бы сообщение с нею. Было лучше немедленно попытать счастья.

Я уже хотел приблизиться к окну, наперекор желанию д'Отвиля, как вдруг движения Авроры заставили меня поколебаться.

было сделано?

Нам пришло в голову, что она хочет бежать через окно, и заперла дверь, чтобы задержать погоню. Если это было так, то нам следовало притаиться и предоставить ей время исполнить свой план. Мы всегда успели бы дать ей знать о своем присутствии, когда она подойдет к окну. Таково было мнение д'Отвиля.

В углу комнаты стояло большое бюро красного дерева с шкафчиком на нем, состоявшим из открытых полок с отделениями. Последние, вероятно, служили хранилищем бумаги и пергаментов: духовных завещаний, актов и различных документов, относящихся к деятельности стряпчего.

Я сильно удивился, увидав, что квартеронка проворно приблизилась к бюро, как только заперла дверь, и жадно устремила глаза на полки, точно разыскивала там чего-то!

Действительно, она протянула руку, вытащила сверток бумаг и, заглянув в них, с живостью спрятала эти документы у себя на груди.

"Боже! - подумал я, - что это может значить?"

Когда она приподняла занавес, свет упал прямо на лицо д'Отвиля и на мое; девушка тотчас заметила нас. С тихим возгласом радости, но не удивления, она тотчас остановилась.

Этот подавленный крик не мог быть услышан за стенами комнаты. Она неслышно отворила окно и пересекла веранду легкой поступью... Минуту спустя моя невеста лежала у меня в объятиях! Я перенес ее через перила, и мы поспешно прошли по садовым аллеям.

Нам удалось достигнуть поля, когда в доме поднялась тревога; после того мы пустились по рядам сахарного тростника, торопливо направляясь к лесу, видневшемуся вдалеке темной грядой.