| Автор: | Рид Т. М., год: 1856 |
| Категории: | Приключения, Роман |
ГЛАВА LXVIII
Собаки по нашему следу
О, Боже, эти люди затевают псовую охоту на нас!
Такова была мысль, овладевшая мною. Я не мог идти дальше, не убедившись предварительно в этом.
Оставив Аврору среди карликовых пальм, я немедленно побежал к изгороди, доходившей в этом месте также до самой опушки леса. Здесь, уцепившись за древесный ствол, я приподнялся настолько высоко, чтобы окинуть взглядом поверх поля сахарного тростника. С этого наблюдательного пункта передо мною открылся весь дом Гейяра, залитый лучами утреннего солнца, которое тем временем успело взойти и сияло во всем блеске.
С первого же взгляда мне стало ясно, что я не ошибся. Хотя дом отстоял довольно далеко отсюда, однако же было легко различить людей, суетившихся возле него; многие из них были верхом. Я видел их головы, мелькавшие над сахарным тростником, а гулкий собачий лай, раздававшийся временами, показывал, что в ограду спущено много псов. Можно было подумать, что партия охотников собралась сюда перед отправкой в отъезжее поле, на травлю лося, и при иных обстоятельствах я предположил бы, что так оно и есть. Но теперь мне было вполне понятно значение этого сборища вокруг дома Гейяра. Я отлично знал, какого рода дичь хотят преследовать эти люди.
Я оставался не больше минуты на своем дереве, но все же достаточно долго, чтобы заметить, что все "охотники" были верхом и готовы к отъезду.
Я вернулся обратно, сильно взволнованный, и присоединился к своей спутнице, дрожавшей от ужаса.
Мне не было надобности сообщать ей о результатах моей разведки. Она прочла это в моих глазах. Аврора также слышала собачий лай. Она была местной уроженкой и знала местные обычаи; она знала, что существует псовая охота на оленя, на лисицу и диких кошек в лесах, но она знала также, что гончих собак дрессировали для охоты на человека!
Обладай она ограниченным умом, я мог бы попытаться скрыть от нее то, что узнал, но проницательная и развитая девушка быстро поняла происходившее.
Нашим первым побуждением было предаться отчаянию. Нам представилось, что наша гибель неизбежна. По какому бы направлению мы ни пошли, ищейки, приученные находить человеческий след, не замедлии бы отыскать нас. Было бесполезно прятаться от них в болотах и кустарниках. Самые высокие травы, самые густые чащи не могли бы защитить нас от загонщиков этого рода.
Итак, прежде всего нами овладело отчаяние, за которым непосредственно последовала решимость не идти дальше, но остаться, где мы были, и погибнуть здесь. Нам не угрожала смерть; но я знал, что если меня поймают, то поступят со мною жестоко. Я знал распространенные в массе враждебные чувства против "аболиционистов" [партизаны уничтожения рабства], чувства, которые в ту эпоху отличались наибольшей злобой. Я слышал о варварском обращении, какому подвергались "эти фанатики", как их называли со стороны рабовладельцев. Меня, вероятно, причислят к той же категории, или еще хуже, обвинят в краже невольников. В обоих случаях мне грозила тяжелая кара.
Но страх перед нею не значил ничего в сравнении с мыслью, что, будучи поймана, Аврора будет опять водворена у Гейяра!
Это пугало меня больше всего, заставило решиться на борьбу до конца. Несколько минут я соображал, что нам предпринять в данном случае. Вдруг меня осенила мысль, рассеявшая мое отчаяние. Мне пришел на ум Габриэль, беглый негр.
Не воображайте, чтобы я забыл этого беглеца и его берлогу, чтобы я не подумал о нем раньше. С тех пор, как мы вступили в лес, он и его дерево-пещера часто приходили мне на ум; и я спрятался бы в его убежище, если бы меня не удерживало расстояние. Так как нам предстояло явиться ночью на дорогу у береговой плотины, то я выбрал себе дневным приютом лесную прогалину, расположенную гораздо ближе.
Даже в тот момент, когда я заметил, что за нами спускают собак, я подумал опять об уединенном убежище негра, но я отбросил эту мысль, сказав себе, что собаки могут настичь нас всюду и что, спасаясь возле беглеца, мы только наведем на след бедного негра его врагов.
В своей растерянности я не сообразил, что собаки не могли выследить нас по воде. Только придумывая средства сбить их с толку и вспомнив заклинателя змей с его сосновыми шишками, я подумал о воде.
Было довольно ясно, что это подает нам некоторую надежду; и тут я оценил замечательную сметливость, выказанную беглым негром при выборе укромного местечка. То было, действительно, самое безопасное убежище от проклятых собак.
И я решил искать там приют.
Я не забыл и следов огня, указанных мне моим проводником; не забыл различных признаков, в каком месте дорога пересекала большую лужу по упавшему древесному стволу, который служил мостом. Я припомнил, что эта дорога пролегала по болотистому грунту, непроходимому для лошадей, через тростники и между стволами кипарисов, склонявшихся до самой поверхности воды. А громадное дерево, поваленный ствол которого выдавался над озером? А его сучья, обросшие мхом, а скрытая пристань маленькой пироги? О, я отлично помнил все это!
Не забыл я также и сигнала, которым следовало мне предупредить беглого негра о моем появлении. То был особенный свист, который он научил меня издавать, сказав также, сколько раз его нужно повторить.
с нею дальше.