| Автор: | Рид Т. М., год: 1882 |
| Категории: | Приключения, Повесть |
ГЛАВА XII
Неожиданный враг
Генри Тресиллиан радостно вскрикнул, увидев своего верного друга; но к радостной мысли о том, что есть надежда вернуть Крузадера, примешивалось беспокойство, что вот-вот появится отряд краснокожих в погоне за чудной лошадью.
Крузадер, очевидно, разделял эти опасения. Во всяком случае, его инстинкт удерживал его вдали от лагеря. Весь западный берег озера был окружен камышами и густым кустарником, скрывавшим Крузадера от индейцев до тех пор, пока они оставались в corral'е; но если бы они пошли к озеру купать своих мустангов, то непременно бы его увидели. Что бы тогда произошло? Несмотря на свой быстрый бег, Крузадер мог быть окружен и пойман на лассо.
Мысли Генри Тресиллиана были прерваны шумом, исходившим с той стороны бивуака, где стояла палатка женщин. Слышались мужские, женские и детские голоса.
Что происходило там? Сначала Генри и часовые подумали, что индейцы взобрались с другой стороны горы. Крики становились все громче. Среди них Генри ясно различал голос Гертрудес, звавшей на помощь:
-- Генри! Генри!
Педро и он устремились на зов. Не доходя до источника, гамбузино увидел детей, влезавших на деревья, и скоро узнал причину этого.
-- Серые медведи! - воскликнул он.
Он не ошибся. В глубине пещеры стояли два медведя. Они принадлежали к самой страшной породе хищников Америки.
Не надо путать серого медведя с Ursus americanus или черным медведем, который больше любит мед, чем человеческое мясо. Натуралисты называют серого медведя Ursus ferox. В своем полном развитии он достигает полутора сажен. Его шерсть беловато-желтая с бурым отливом. Он имеет удлиненную морду, голову шириной в шестнадцать дюймов и челюсть с необычайно сильными зубами; но вся его сила заключается в острых когтях, нередко в семь дюймов длины.
Индийский тигр и лев Сахары менее страшны, чем Ursus ferox. Эти животные так сильны и смелы, что нападают одни на двадцать человек и нередко приходят в самые укрепленные лагеря и уничтожают их.
Не удивительно, что рудокопов охватил ужас.
Но странная вещь! Медведи не выказывали ни малейшего желания нападать на людей и, казалось, довольствовались видом того смятения, которое произвело их появление. Самец, стоя на задних лапах, размахивал передними; самка то привставала, то опять становилась на все четыре лапы, точно играя. Это зрелище было бы смешным, если бы за ним не последовала трагедия.
Серый медведь иногда пускает в дело хитрость. Он ходит вокруг и около своего врага и нападает на него не сразу, но, раздражая таким образом сильнее свои инстинкты, он становится тем еще страшнее. Удар его лапы напрягает все его силы. Случалось, что одним ударом он убивал лошадь или быка.
Сеньора Вилланнева спряталась в свою палатку и громкими криками звала дочь, но Гертрудес храбро оставалась у входа около отца и Роберта Тресиллиана, и в то время, когда все растерянно метались, она только слегка побледнела. Генри поспешил стать перед ней, чтобы защитить ее.
--Спрячьтесь, Гертрудес, я вас умоляю! - обратился он к ней.
В ответ на это молодая девушка показала ему корсиканский кинжал, никогда ее не покидавший, но Генри заставил ее войти в палатку.
В это время несколько людей схватились за ружье.
--Не стреляйте!.. - закричал гамбузино.
Но было уже поздно. Самец, тяжело раненый, упал на все четыре лапы. Он стал нетерпеливо лизать свою рану и, облегчив боль, поднялся, яростно рыча, в прежнюю позицию.
Тут оба медведя бросились на бивуак. Эта атака была столь стремительна, что одному ребенку, со страха упавшему с дерева, никто не успел помочь, и одним ударом лапы медведица положила его на месте. К счастью, дело ограничилось лишь одной этой жертвой, потому что рудокопы так близко окружили зверя, что дула их ружей почти касались шерсти. Восемь или девять выстрелов свалили медведицу замертво. Самец направился прямо к палатке сеньоры Вилланнева, которую защищали дон Эстеван, Роберт Тресиллиан, его сын и гамбузино. Несмотря на малочисленность, это были отважнейшие бойцы, и каждый, кроме ружья, имел еще нож и пистолет.
Они храбро ожидали врага.
Педро с живостью закричал:
Гамбузино опустился на одно колено и прицелился. Огромный зверь стоял уже шагах в десяти, когда грянул выстрел Педро. Как он и предвидел, медведь повернулся и стал лизать свежую рану; тем самым он открыл левое плечо. Один за другим раздались четыре выстрела, и в шкуре медведя образовалась кровавая дыра с человеческую голову величиной. Медведь лежал мертвый.
Все окружили труп ребенка.
Отчаяние несчастной матери было неописуемо. Она рвала свои волосы, била себя в грудь и упрекала судьбу за то, что медведь не убил и ее. Ее горю сочувствовали все окружающие.
Ничего нового не произошло за это время на равнине. Индейцы, вероятно, догадались о причине выстрелов. Генри видел Крузадера на старом месте. Очевидно, краснокожие его не заметили. Но так не могло долго продолжаться. Ржание Крузадера привлекло их внимание, и они пустились на поимку. Вскоре Генри имел несчастье увидеть, как пятьдесят красных всадников выехали в льяносы и окружили убежище Крузадера. Он отлично видел их, но продолжал пастись, как бы пренебрегая опасностью. Между тем койоты все приближались. Крузадер не шевелился. Неужели, устояв в первый раз, он теперь так легко сдается? Сердце Генри сжалось.
Дикие, прибыв к источнику, где стоял Крузадер, с радостью увидели, что буря превратила его в непроходимое препятствие. Расстояние между ними и конем все уменьшалось, и они уже готовы были поймать его, как вдруг он бросился в бурлящий поток, на минуту исчез в пене и вскоре очутился на другом берегу. Отряхнувшись от воды, он направился в соседний лес и скрылся.
-- Что я вам говорил? - закричал Педро. - Крузадер ловко провел их! Это не лошадь, а демон! Он не был бы так спокоен, если бы не знал, что переплывет поток.
Генри не трогался с места. Сердце его страшно билось, он был горд победой своего любимца. Когда он увидел, что разочарованные индейцы возвращаются назад, из груди его вырвался вздох облегчения.