Белый вождь.
Глава V

ГЛАВА V

Утес, или обрыв, на который указал Карлос, представлял собой часть той каменной стены, которая замыкала долину; высота его достигала ста футов, а то место, о котором шла речь, выдавалось вперед из общей линии утесов, образуя род выступа или мыса, поросшего на вершине зеленой травой и являвшегося продолжением горной равнины.

-- Он шутит! Это невозможно! "Esta burlando los militarios!" (Он смеется над этими военными!) - слышалось в толпе.

Но Карлос сидел неподвижно на своем коне, спокойно играя поводьями, в ожидании ответа.

Между тем Вискарра и Робладо обменялись между собой несколькими словами, произнесенными вполголоса, после чего Робладо воскликнул:

-- Хорошо! Я принимаю ваше предложение! Итак, ставлю один дублон.

--А я еще одну унцию! - добавил комендант.

-- К сожалению, я не могу принять вашего заклада, полковник, - отвечал сиболеро, - так как располагаю в данный момент только одним дублоном, а занять мне здесь не у кого!

-- Я готов дать тебе сейчас двадцать дублонов, Карлос! - воскликнул молодой ранчеро, уже раз выигравший за него. - Но только не для этого: ведь ты задумал безумие!

-- Не беспокойся, дон Хуан, я выиграю эту унцию! Не для того я чуть не двадцать лет сижу в седле, чтобы позволить какому-нибудь гачупино (испанец, родом из старой Испании, пренебрежительное прозвище, которым креолы величают в Новой Мексике испанцев) глумиться...

-- Каррамба! - воскликнули Робладо и Вискарра в один голос, но были прерваны громким возгласом мелодичного женского голоса.

-- Ах, брат, дорогой Карлос, неужели это правда?! Неужели ты в самом деле хочешь это сделать? - и девушка указала глазами на обрыв.

-- Да, Розита, да, милая моя hermanita (сестренка), - отвечал сиболеро. - Да, и почему бы нет!? Могу тебя уверить, тут нет ни малейшей опасности... Иди лучше к матери и послушай, что она тебе скажет! Я уверен, что она не станет удерживать меня! - С этими словами молодой сиболеро в сопровождении сестры подъехал к повозке, где сидела его мать.

-- Mira, Робладо! - воскликнул вполголоса Вискарра, указывая своему подчиненному глазами на Розиту. - Santisima Virgen! (Пресвятая Дева!) Да это сама Венера! Клянусь душой христианина и солдата!.. Что за красавица!.. Откуда она взялась?

-- Per Dios! Я никогда не видал ее раньше! - ответил капитан. - Как видно, это его сестра... Да, она красива!

-- Вот так подарок неба! А то я начинал уже страшно скучать и от души проклинал эту пограничную жизнь. Ну, а благодаря этому новому развлечению, я, быть может, проживу незаметно еще месяц, другой!..

--А Инесса? Уже надоела?

--Ну, конечно, она уж больно щедра на свою любовь!

может сделать свободный, смелый Американо... Ступай! - С этими словами ока снова опустилась на свое место и осталась неподвижной, словно не видела перед собой обступавшей толпы, не заметила многозначительных взглядов, которыми обменивались во время ее речи офицеры, священники и алькад.

Посадив сестру в повозку подле матери, Карлос вскочил в седло и, отъехав немного в сторону, придержал коня, оглянувшись на ряды скамей и трибуны для зрителей. Там уже слышали о намерении молодого сиболеро, и десятки молодых женских сердец трепетали теперь от тревоги и ожидания. В числе их одно трепетало не меньше, чем сердце Розиты, и билось порывисто в груди, хотя ничто внешне не выдавало ее тайны, и она молча сидела среди своих подруг, стараясь, как и они, казаться спокойной и беспечной.

Но Карлос знал, что происходило в этом юном сердце и, вынув белый платок, помахал им в воздухе, словно в знак прощания, затем быстро повернул коня и поскакал по направлению к обрыву, в сопровождении всех, кто только имел под собой лошадь.