Белый вождь.
Глава LIII

ГЛАВА LIII

Охотникам недолго пришлось ждать. Луна светила временами довольно ярко, а временами скрывалась за тучи, и тогда становилось почти совершенно темно. Воздух был тих и чист; на громадном расстоянии слышен был всякий малейший звук; оба они лежали совершенно неподвижно и молча или только шепотом передавая друг другу свои наблюдения.

Они не спускали глаз с ущелья и временами поглядывали даже на долину, на случай, если бы их расчет оказался не верен и сиболеро, вместо того чтобы выехать из ущелья, с наступлением ночи возвращался в него. Это было маловероятно, но все же могло быть! На этот случай они придумали другой план действий, а именно: подкрасться ночью, когда он вернется к самому устью ущелья, и спрятаться где-нибудь вблизи, на расстоянии ружейного выстрела, а поутру, когда покажется гуэро, угостить его выстрелом, то есть не его самого, а лошадь; если же лошадь его будет убита или ранена, он пеший не уйдет от них!

Конечно, если бы привести сюда отряд солдат и расставить половину людей у выхода заднего ущелья, а другую - здесь перед устьем ущелья, то сиболеро был бы пойман, как в западне. Но этого приятели отнюдь не хотели. Что бы тогда осталось им из всей премии, если из нее пришлось бы выделить по равной доле каждому солдату!

Но вот чуткий слух охотников уловил глухой звук конских копыт о камни и легкий шум от движения мелких камешков, скатывающихся вниз по покатой наклонности ущелья; очевидно, кто-то спускался из ущелья в долину.

--Гуэро! - продолжал мулат. - Слышишь, Пэн?

--Полагаю, что ты угадал... Пещера-то, как видно, в самом деле его убежище... Уж он непременно попадется нам в лапы, когда вернется!

-- Смотри, вот он! - шепнул мулат, указывая глазами на темную фигуру всадника, выезжавшего из ущелья в долину.

-- Послушай, друг Манль! Отчего бы не пристрелить его коня вот сейчас, если он проедет близко от нас. А? Что ты скажешь?

-- Нет, нет! Ничего из этого не выйдет... Мы его и пешего не поймаем: он уйдет у нас между рук, прячась в скалах и за камнями, как заяц... А раз мы его спугнем, то нам долго, как своих ушей, не видать его. Пусть себе едет; когда вернется, тогда-то мы его наверняка изловим!

-- Но, Манль...

-- Нечего тут "ноН... Вечно ты суетишься, Пэн! Имей, мальчик, терпение... Ну, видишь?

Это последнее обращение было вызвано тем, что сиболеро ехал как раз серединой ущелья, одинаково далеко как от одного, так и от другого края обрыва, и должен был выехать в долину на расстоянии по меньшей мере двухсот шагов от того места, где залегли его враги.

Еще минута - и сиболеро был как раз против того места, где они устроили засаду, но на таком расстоянии, что ни пуля, ни стрела не могли его достать.

Впрочем, теперь ни тот ни другой из охотников и не думали стрелять по нему; они лежали не шевелясь, удерживая своих собак, чтобы те как-нибудь не выдали их присутствия.

Всадник ехал шагом, очевидно соблюдая осторожность.

-- Что это там впереди? - спросил замбо.

-- Э... а я и не заметил! Черт побери! Да это собака!

-- Хоть бы ее черти изжарили, эту собаку! Я уже слышал о ней... Превосходная собака!.. Счастье наше, что ветер не в ту сторону, а то нам бы не укрыться от нее. Она за версту вынюхает, проклятая! Смотри!..

-- Эта проклятая собака еще наделает нам хлопот! - снова пробормотал мулат.

Ветра почти не было, но то слабое движение воздуха, которое едва чувствовалось, было в сторону охотников, а иначе Сиболо выследил бы их непременно; даже и теперь их засада чуть было не была обнаружена. Что-то возбудило подозрение собаки, но ее хозяин ничего не слыхал... Да и собака не была вполне уверена в том, что не ошиблась, так как минуту спустя перестала тянуть в себя воздух и побежала легкой трусцой вперед. Всадник ехал за ней следом; вскоре и собака, и сиболеро скрылись из виду, затерявшись между камней.

-- Ну, теперь, Пэн, в пещеру!

ее нельзя было не заметить даже ночью. Опасаться, что их след могли заметить, было нечего, так как сыпучие камешки сами засыпали всякий след; при всем том Мануэль был не спокоен.

Наконец, показалось зияющее своей черной пастью отверстие пещеры. Мулат слез с лошади и, передав ее Пэну, ползком взобрался на выступ скалы, дававший доступ в пещеру. Это был довольно крутой подъем в виде широкого помоста. Так как входное отверстие представляло собой как бы низкий свод, то осторожный мулат предварительно осмотрел со всех сторон этот вход, желая убедиться, что он не натолкнется здесь на какую-нибудь неожиданную встречу. Некоторое время он прислушивался, затем знаком подозвал собаку и послал ее в пещеру на разведку; так как та не рычала и не лаяла, то из этого он заключил, что все обстоит благополучно и в пещере никого нет. Тогда он и сам вполз в нее, держась теневой стороны; дойдя до половины, он чиркнул спичку и при ее свете произвел беглый осмотр всей пещеры. Только убедившись, что она действительно пуста, он вышел и сказал товарищу, чтобы тот ввел лошадей.

Когда и это было сделано, оба приступили к более тщательному осмотру пещеры, причем были найдены кое-какие предметы первой необходимости, которыми здесь пользовался сиболеро. Все, что было получше, приятели тотчас же присвоили себе; в том числе и хороший, плотный серапэ и огниво. Установив затем лошадей и привязав их как можно крепче, они залегли у самого входа и, подобно хищникам, стали подстерегать свою жертву.