| Автор: | Рид Т. М. |
| Категории: | Приключения, Роман |
Жена дитя
Глава XXXVII. Смерть на барабане
- Я приду к вам! Приду!
Гордость охватила сердце пленника, когда он услышал эти слова и понял, от кого они исходят. Они позволили ему спокойней выдержать оскорбления.
Слова продолжали звучать в его ушах, когда его ввели во двор, напоминающий двор тюрьмы.
В глубине двора находилось помещение, похожее на камеру. Дверь открыли.
Пленника втолкнули внутрь, как быка, не желающего заходить в загон; один из стражников пнул его сзади, как только он ступил через порог.
У него не было возможности отомстить за грубость. Дверь с грохотом закрылась, снаружи задвинули перекладину.
Внутри камеры было темно, и мгновение Мейнард продолжал стоят на том месте, куда отлетел после толчка.
Но он не молчал. Сердце его было полно негодования; и он произнес громкое проклятие всем формам деспотизма.
Больше чем когда-либо он боялся за судьбу республики: он понимал, что его окружают не ее солдаты.
Впервые он на себе испытал последствия того, что власть вручают одному человеку; и теперь лучше понимал ненависть Роузвельдта к священникам, принцам и королям!
- Ясно, что республике здесь конец! - произнес он после проклятий врагам.
- C’est vrai, monsieur, - послышался голос из глубины камеры. - C’est fini! (Вы правы, мсье. Это конец, фр. - Прим. перев.) Сегодня все кончается!
Мейнард вздрогнул. Он считал, что находится здесь один.
- Вы говорите по-французски? - продолжал голос. - Вы англичанин?
- На ваш первый вопрос - да, - ответил Мейнард. - На второй - нет. Я ирландец!
- Ирландец! За что же вас привели сюда? Прошу прощения, мсье. Я слишком вольно веду себя с товарищем по заключению.
Мейнард откровенно все рассказал.
- Ах, друг мой, - сказал француз, выслушав его, - вам нечего опасаться. Со мной другое дело.
Был слышен вздох, последовавший за словами.
- Что вы хотите сказать, мсье? - машинально спросил Мейнард. - Вы ведь не совершили преступление?
- Да, совершил! Величайшее преступление - я патриот! Я сохранил верность своей стране - и свободе! Меня зовут Л…
- Л!.. - воскликнул Мейнард, узнав имя, хорошо известное среди поклонников свободы. - Возможно ли это? Меня зовут Мейнард.
- Бог мой! - воскликнул заключенный француз. - Я слышал о вас! Я знаю вас, сэр!
- Да здравствует республика!
А Л… добавил:
- Свобода и демократия!
Мейнард ничего не ответил. Помолчав немного, он спросил:
- Но что вы имели в виду, говоря об опасности? Неужели они дойдут до этого?
- Слышите эти звуки?
Они прислушались.
- Да. Там снаружи стреляют. И крики слышны. Вот это ружейные выстрелы. А это, подальше, пушечный выстрел. Можно подумать, что идет сражение.
- Так и есть! - серьезно ответил республиканец. - Сражение, которое кончится уничтожением нашей свободы. Вы слышите погребальный звон - и по мне тоже, я в этом не сомневаюсь.
Тронутый серьезным тоном пленника, Мейнард попросил у него объяснения, но в это мгновение неожиданно отворилась дверь, впустив несколько человек. Это все были офицеры в мундирах различных частей, главным образом зуавов и африканских егерей.
- Вот он! - воскликнул один из них. Мейнард узнал голос Вирока.
- Выведите его! - приказал офицер с нашивками полковника на плечах. - Трибунал состоится немдленно!
Мейнард подумал, что речь идет о нем. Но он ошибался. Речь шла о более известном человеке и более опасном для возникающей империи. Это был Л…
Но они были нужны лишь для прикрытия. На бумаге ничего не записано. Ручку даже не обмакнули в чернила. Все присутствующие: председатель суда, члены, защитник - все полупьяны. Все требовали крови и были полны решимости пролить ее.
Но Мейнарду не пришлось быть зрителем этой пародии на суд. Дверь снова закрыли; он остался за ней и стоял, прислушиваясь.
Недолго. Не прошло и десяти минут, как в замочную скважину донеслось слово, приговорившее его товарища по заключению. Это было слово : «Coupable (Виновен, фр. - Прим. перев.)!»
За ним последовала фраза:
Послышался протестующий крик; Мейнард узнал голос товарища по заключению:
- C’est un assassinat (Это убийство, фр. - Прим. перев.)!
Последовал топот, как от строящегося взвода.
Наступило молчание, как затишье перед бурей.
Раздался крик, заполнивший весь двор, хотя кричал один человек. Когда-то этот крик сбросл короля с трона, а сейчас служил протестом перед наступающей имеприей.
…; он героически произнес их перед стволами своих убийц.
- Tirez (Огонь, фр. - Прим. перев.)! - Мейнард узнал голос лейтенанта зуавов Вирока. Его заглушил грохот выстрелов, эхом отразившийся от стен.
Неподходящее время для торжества после такой трусливой и подлой казни. Но двор был полон необычных людей. Они скорее напоминали дьявольские призраки, когда, размахивая киверами, ответили на крик расстрелянного возгласом, означавшим падение Франции:
’Empereur!