Жена дитя.
Глава LXV. Шпионы

Жена дитя

Глава LXV. Шпионы

Дружба Кошута и капитана Мейнарда была необычной. Она возникла не в результате случайного знакомства, но в обстоятельствах, которые вызывали взаимное уважение и восхищение.

В Мейнарде знаменитый венгр увидел человека, похожего на себя, - душой и сердцем преданного делу свободы.

Правда, он пока еще мало сделал для этого. Но это не ослабляло его стремлений, определенных и бесстрашных. Кошут знал, что Мейнард бросился в самый центр бури, чтобы пожать ему руку и обнажить саблю в его защиту. Он опоздал на поле битвы и с тех пор защищал Кошута своим пером; и делал это в самые мрачные моменты изгнания, когда большинство отвернулось.

В Кошуте Мейнард видел одного из «великих мира», великих не только в делах и мыслях, но во всем, чем наделяет Божество человека, - короче, божественно великих.

Думая о характере Кошута, Мейнард впервые понял, что расхожая фраза «Близкое знакомство рождает презрение» неверна. Как и большинство пословиц, она оправдывается только применительно к обычным людям и делам. А с подлинно великими людьми происходит обратное.

Для собственного лакея Кошут был героем. Тем более в глазах друга.

Чем больше Мейнард узнавал его, чем более близкими становились их отношения, тем меньше способен он был скрывать свое восхищение.

Он научился не только восхищаться Кошутом, но и любить его; и готов был оказать ему любую услугу, совместимую с честью.

Но Кошут не из тех, кто может попросить поступиться честью.

Мейнард был свидетелем того, как тяжело он переносит изгнание, и сочувствовал ему, как сын или брат. Он негодовал не недостойное обращение с изгнанником. И эти люди хвастают своим гостеприимством!

Возмущение достигло своего пика, когда однажды Кошут, стоя в своем кабинете, обратил его внимание на дом напротив и сказал, что в доме поселились шпионы .

- Шпионы? Какие шпионы?

- Политические, мне кажется, можно их назвать.

- Мой дорогой губернатор, вы, должно быть, ошибаетесь! У нас в Англии такого не бывает. Этого не допустят ни на мгновение - если только узнает английский народ.

Но ошибался Мейнард. Он лишь повторял распространенную похвальбу и убеждение тех дней.

Несмотря на все утверждения, политические шпионы существовали; хотя предполагалось, что тогда они появились впервые и что об этом никому не известно. Впоследствии о их существовании стало известно, и народ с ним смирился. Джон Буль молча признал их существование и согласился продолжать молчать, если только из-за них не будут увеличены налоги на пиво.

- Знает или нет, - ответил экс-губернатор, - но они здесь. Подойдите к окну, я вам покажу одного из них.

Мейнард присоединился к Кошуту, который уже некоторое время стоял у окна.

- Лучше встаньте за занавесом - если не хотите, чтобы вас узнали.

- Ну, мой дорогой капитан, это ваша страна. Приход в этот дом может вас скомпрометировать. У вас появится много могущественных врагов.

- Что касается этого, губернатор, то они у меня уже есть. Все знают, что я ваш друг.

- Вы только мой защитник. Но никто не знает, что вы заговорщик - как называет меня «Таймс».

- Ха-ха-ха! - рассмеялся человек, избранный предводителем немецких революционеров. - Какое мне до этого дело? Такой заговорщик! Да я буду только гордиться этим названием. Где ваш бесценный шпион?

Задавая этот вопрос, Мейнард подошел к окну, не думая о занавесе.

- Посмотрите на окно второго этажа, - указал Кошут. - Дом прямо напротив, окно первое от угла. Видите что-нибудь?

- Нет. Там жалюзи.

- Но створки их раздвинуты. Ничего за ними не видите? Я определенно вижу. Эти негодяи не очень умны. Забывают о свете сзади, который позволяет мне видеть их движения.

- Ага! - сказал Мейнард, продолжая смотреть. - Теперь вижу. Различаю фигуру человека, который стоит или сидит у окна.

- Да; так он сидит или стоит целый день; он или другой. Они как будто дежурят по очереди. А по ночам выходят на улицу. Не смотрите больше. Он смотрит на нас. Не нужно давать ему знать, что мы его заметили. У меня есть причины делать вид, что я не подозреваю о шпионаже.

Мейнард с беззаботным видом уже хотел отойти от окна, как к дому напротив подъехал кэб. Из него вышел джентльмен, подошел к воротам, но не стал звонить. Своим ключом открыл дверь и зашел.

- Это главный шпион, - сказал Кошут. - Он нанял значительный штат, в том числе несколько элегантных леди. Забота обо мне обходится вашему правительству в круглую сумму.

Мейнард не обратил внимания на это замечание. Его мысли и взгляд был все еще заняты джентльменом, вышедшим из кэба; этот господин, исчезнувший за зарослями сирени и лавра, оказался не кем иным, как его старым противником Свинтоном! Капитан Мейнард неоджиданно сделал то, от чего только что отказывался. Он спрятался за занавесом!

Кошут, заметив это, спросил о причине.

- Я случайно знаю этого человека, - ответил Мейнард. - Простите меня, губернатор, за то, что усомнился в вашем слове. Теперь я поверю всему, что вы мне скажете. Шпионы! О, если бы английский народ знал это! Он не потерпел бы!

- Дорогой друг! Не заблуждайтесь! Потерпел бы!

- Но я не потерплю! - воскликнул Мейнард в негодовании. - Если не могу добраться до руководителей этого подлого заговора, то накажу орудие. Скажите, губернатор, как давно эти птички свили здесь гнездо?

- Они появились с неделю назад. В доме жил банковский клерк - шотландец, как мне кажется, - который съехал очень внезапно. Они въехали в тот же день.

- Неделя, - задумчиво сказал Мейнард. - Это хорошо. Он не мог меня видеть. Я не был здесь десять дней… и…

- О чем вы думаете, мой дорогой капитан? - спросил Кошут, видя сильное возбуждение друга.

- О реванше - о мести, если предпочитаете наш словарь.

- Кому?

- И как вы будете действовать?

Мейнард ответил не сразу. Он все еще думал.

- Губернатор! - сказал он немного погодя. - Вы говорите, что за вашими гостями следит кто-нибудь из этих типов?

- Всегда следят; пешком, если они уходят; в кэбе, если уезжают. За ними следует тот самый кэб, который вы только что видели. Он уехал, но только за угол; там он стоит постоянно; кучер отвечает на условный сигнал.

- Какой сигнал?

- Резкий свист, каким подзывают собак.

- А кто садится в кэб?

- Один из двоих, которых вы видели. Днем обычно тот, что сидит у окна; по ночам этим делом занимается только что вернувшийся джентльмен - ваш старый знакомый, как вы говорите.

- Подойдет! - про себя заметил Мейнард.

Потом, повернувшись к Кошуту, спросил:

- Губернатор! Не возражаете ли вы, если я останусь у вас в гостях до захода солнца и еще немного спустя?

- Мой дорогой капитан! Зачем вы спрашиваете? Вы знаете, что я всегда рад вашему обществу.

- Еще один вопрос. Нет ли случайно в вашем доме хлыста?

- Кажется, есть у моего адъютанта Ихаша. Он любит охоту.

- И еще вопрос. Не найдется ли в гардеробе мадам с пол-ярда черного крепа? Даже с четверть ярда.

- Ах! - вздохнул изгнанник. - Гардероб моей бедной жены весь этого цвета. Я уверен, она сможет дать вам много крепа. Но скажите, дорогой капитан, для чего вам все это?

- Не заставляйте вам рассказывать, ваше превосходительство, не сейчас. Будьте так добры, предоставьте мне эти две вещи. Завтра я их верну. Тогда я вам расскажу, как их использовал. Если мне повезет, я смогу это сделать.

Кошут, видя, что его друг намерен молчать, не стал настаивать.

Он закурил длинный чубук; с полдюжины таких чубуков - подарки, полученные им во время пребывания в плену в Турции, - стояли в углу комнаты. Пригласил Мейнарда взять другой. Они сидели, курили и разговаривали, пока появившийся в окне свет уличной лампы не сообщил, что день закончился.

- А теперь, губернатор, - сказал Мейнард, вставая, - у меня есть к вам еще одна просьба. Не пошлете ли слугу позвать мне кэб?

- Конечно, - ответил Кошут, взявшись за колокольчик, который стоял на столе в его кабинете.

Появилась служанка - девушка, чья невозмутимая немецкая физиономия показалась Мейнарду подозрительной. Дело не в том, что ему не понравилась ее внешность; но она не годится для его целей.

- Нет, мой дорогой капитан! В своем статусе изгнанника я не могу себе этого позволить. Но если нужно позвать кэб, Гертруда справится. Она для этого достаточно говорит по-английски.

Мейнард по-прежнему недоверчиво посмотрел на девушку.

- Подождите! - сказал Кошут. - К нам по вечерам приходит мужчина. Может, он уже пришел. Гертруда, Карл Штайнер на кухне?

- Да, - последовал лаконичный ответ.

- Попроси его зайти ко мне.

Гертруда вышла, может быть, удивляясь, почему ее считают недостойной вызвать наемный экипаж.

- Он умный парень, этот Карл, - сказал Кошут, когда девушка вышла. - Бегло говорит по-английски; можете поговорить с ним и по-французски. И вполне можете довериться ему.

Вошел Карл.

Внешность его не противоречила характеристике, данной Кошутом.

- В лошадях разбираетесь? - был первый вопрос, заданный ему по-французски.

- Да, капитан: этот молодой человек был конюхом нашего друга Телеки; а вы знаете, как граф увлекается лошадьми.

Кошут говорил о знаменитом венгерском дворянине, который теперь, как и он сам, оказался в изгнании в Лондоне.

- Достаточно, - ответил Мейнард, по-видимому, убедившись, что Штайнер ему подойдет. - А теперь, мсье Карл, я хочу только, чтобы вы вызвали мне кэб.

- Какой именно, сеньор? - спросил экс-конюх.- Двухколесный или четырехколесный?

- Хорошо.

- И послушайте меня, мсье Карл. Я хочу, чтобы вы выбрали лошадь, которая умеет двигаться. Вы меня поняли?

- Вполне.

- Когда приведете кэб к воротам, сами заходите внутрь. И не ждите, пока я сяду.

Кошут казался в затруднении.

… - начал он.

- Прошу прощения, ваше превосходительство, - прервал его Мейнард. - Я не собираюсь делать ничего такого, что скомпрометирует вас. Я только хочу отплатить за свои чувства - за мои обиды, можно так сказать. И не только мои - моей страны.

Патриотическая речь подействовала на сердце венгерского патриота. Он больше не пытался сдерживать рассерженного друга; торопливо выйдя из комнаты, он вскоре вернулся с хлыстом и куском крепа. Хлыст настоящий охотничий, с рукоятью из рога.

- Спокойной ночи, губернатор! - сказал Мейнард, беря у Кошута эти вещи. - Если завтра прочтете в «Таймсе», что джентльмена отстегали хлыстом, не говорите, что это сделал я.

С таким необычным предупреждением Мейнард попрощался с бывшим диктатором Венгрии.