Жена - девочка.
Глава LXV. Шпионы

Жена-девочка

ГЛАВА LXV. ШПИОНЫ

Дружба между Кошутом и капитаном Майнардом не была сиюминутной. Она возникла не благодаря случайному знакомству, а исключительно обстоятельствам, вызвавшим взаимное уважение и восхищение.

В Майнарде прославленный венгр видел человека, подобного себе - сердце и душу, преданные идеалам свободы.

Правда, он пока мало что успел сделать для них. Но это никак не принижало его помыслов, возвышенных и бесстрашных. Кошут знал, что Майнард готов будет в трудную минуту пожать ему руку и поднять меч в его защиту. Опоздав и не попав на поле битвы, Майнард защитил своего друга пером, в самую тяжелую минуту его изгнания, когда прочие стояли в стороне.

В Кошуте Майнард признавал одного из выдающихся людей в мире - великого в делах и помыслах, воистину посланного человечеству свыше, - словом, человека великого.

Что касается характера Кошута, то можно было воочию убедиться в неверности известной пословицы: «Чем ближе знаешь, тем меньше почитаешь». Как и большинство пословиц, она относится к обычным людям и вещам. Совсем не так с действительно великими людьми.

Для своего собственного камердинера Кошут был героем. И намного большим он был в глазах его друга.

Чем больше Майнард сближался с ним, чем более близкими становились их отношения, тем больше Майнард восхищался им.

Он не только восхищался Кошутом, он любил его крепкой дружеской любовью и готов был отдать за него жизнь.

Кошут однако не был таким человеком, чтобы требовать этого.

Майнард был свидетелем, какие муки тот испытывал в изгнании, и сочувствовал ему как сын и брат. Майнард возмущался тем подлым приемом, который ему оказывали люди, хваставшиеся своим гостеприимством!

Его негодование достигло предела, когда в один из дней Кошут, находясь в своем кабинете, показал на дом напротив и сказал Майнарду, что в этом доме обитают шпионы.

- Шпионы! Какие еще шпионы?

- Политические шпионы, я полагаю, - так мы можем их назвать.

- Мой дорогой Господин, вы ошибаетесь! В Англии нет такой вещи - политических шпионов. Если допустить на мгновение, что такое возможно, - об этом сразу бы стало известно в английском обществе.

Однако именно Майнард здесь ошибался. Он все еще наивно верил в то, чем гордились англичане.

Политические шпионы все же были, хотя в это время они только начали появляться, и к их услугам прибегали пока еще очень редко. Эра шпионов пришла позже, и благодаря соглашению Джона Балла этим людям был дан зеленый свет - до тех пор, пока не был увеличен налог на пиво.

- Не знаю, - сказал экс-правитель, - там ли они сейчас. Подойдите сюда, поближе к окну, и я покажу вам одного из них.

Майнард подошел к Кошуту, стоявшему возле окна.

- Вы должны спрятаться за занавеску - если не желаете, чтобы вас узнали.

- Почему я должен опасаться этого?

- Если вы говорите об этом, мой Господин, - все итак уже меня знают как вашего друга.

- Но не знают вас как моего защитника. Не все знают вас как революционера и заговорщика - такого, каким «Таймс» описывает меня.

- Ха! ха! ха! - засмеялся избранник немецкого революционного комитета. - Это последнее, что меня волнует. Заговорщик! Я бы гордился этим званием. Где же этот дорогой наш шпион?

Спросив это, он подошел к окну, не скрываясь за занавесью.

- Посмотрите внимательно вот на то окно на втором этаже, - направил его взгляд Кошут, - в доме напротив - первое окно от угла. Видите там что-нибудь?

- Нет, только венецианское стекло.

- Посмотрите внимательно на оконную раму. Вы не видите ничего за ней? Я хорошо вижу. Негодяи не так хитры. Они забывают о том, что свет, который идет изнутри, позволяет мне наблюдать за их движениями.

- Ах! - сказал Майнард, внимательно вглядываясь в окно. - Теперь я вижу. Я могу разобрать фигуру человека, сидящего или стоящего у окна.

- Да, и он находится там целый день, он и еще один. Они, кажется, наблюдают по очереди. Ночью они выходят из дома на улицу. Не смотрите больше! Он сейчас наблюдает за нами, и давайте не будем подавать виду, что мы его подозреваем. У меня есть причины для того, чтобы делать вид, что я не знаю о слежке за мной.

Майнард, изобразив рассеянный взгляд, отошел от окна, и в это время кэб-двуколка подъехал к воротам дома напротив. Из кэба вышел джентльмен, который воспользовался ключами и без звонка вошел в дом.

- Это, - сказал Кошут, - главный шпион, который, кажется, нанимает довольно большой штат этих работников, и среди них - много довольно красивых леди. Так что занятие моей бедной персоной должно обходиться вашему правительству в круглую сумму.

Майнард не обратил внимание на последние слова друга. Его мысли и взгляд были сосредоточены на джентльмене, который вышел из кэба; этот джентльмен, скрывшийся в зарослях сирени и лавра, был признан Майнардом как его старый соперник, Свинтон! Как только Майнард узнал его, то сразу же прекратил наблюдение и скрылся за занавеской!

Кошут, наблюдая за другом, спросил, чем вызвано это.

- Я имею удовольствие знать этого человека, - ответил Майнард. - Простите меня, мой Господин, за то, что я сомневался в ваших словах! Теперь я верю тому, о чем вы говорили. Шпионы! О! Если б англичане знали об этом! Они бы не вынесли этого!

- Дорогой друг! Не нужно пафоса. Они проглотят и это!

- Но только не я! - вскричал Майнард в гневе. - Если я не смогу добраться до головы этого жестокого заговора, то хотя бы накажу инструмент, который в нем используется. Скажите мне, мой Господин, давно ли эти грязные птицы свили там свое гнездо?

- Они появились там неделю назад. Раньше дом снимал банковский служащий - шотландец, я полагаю, - он, кажется, внезапно съехал из дома. Они въехали туда в тот же день.

- Неделя, - сказал Майнард, размышляя. - Это хорошо. Он не мог видеть меня. Десять дней, как я здесь… и… и…

- О чем вы думаете, мой дорогой капитан? - спросил Кошут, видя, что его друг погрузился в глубокие размышления.

- О реванше - о мести, если предпочитаете таким словом выразить это на вашем жаргоне.

- Но кому?

- Этому негодяю-шпиону - главному. У меня с ним старые счеты. Я уже давно должен был отплатить ему по собственному счету; а теперь - вдвойне, за себя и за вас - и за мою страну, которую он опозорил!

Майнард ответил не сразу. Он все еще размышлял.

- Мой Господин! - сказал он спустя некоторое время. - Вы говорили мне, что все ваши гости удостаиваются сопровождения одним из этих шпионов?

- Эти шпионы всегда их сопровождают; будь то пешком, если гости уходят пешком, или в кэбе, если они уезжают в кэбе. У них есть кэб-двуколка, тот самый, который вы только что видели. Он уехал, но всего лишь завернул за угол, где постоянно находится, - кэбмену даны инструкции, что он должен быть готов выехать по сигналу.

- И что это за сигнал?

- Пронзительный свист - такой, которым обычно вызывают собаку.

- И кто едет в кэбе?

- Один или другой из тех господ, которых вы видели. Сегодня это тот, кто занимает свой пост за венецианским стеклом; ночью эта обязанность лежит на джентльмене, который только что вернулся - вашем старом знакомом, как вы говорите.

- Это как раз то, что надо! - сказал себе Майнард.

Затем, обратившись к Кошуту, он спросил:

- Мой Господин! Не будете ли вы возражать, если ваш гость задержится у вас, пока солнце не сядет, и еще немного после наступления темноты?

- Мой дорогой капитан! Почему вы спрашиваете? Вы же знаете, что я счастлив быть в компании с вами!

- Еще вопрос. Найдется ли в вашем доме такая вещь, как хлыст?

- У моего адъютанта Ихаза, я думаю. Он страстный охотник.

- Еще один вопрос. Найдется ли в платяном шкафу вашей супруги пол-ярда черного крепа? Даже четверть ярда будет достаточно.

- Ах! - вздохнул изгнанник, - платяной шкаф моей бедной жены содержит вещи только этого цвета. Я уверен, что она может дать вам большое количество крепа, сколько вам надо. Но скажите, дорогой капитан! Что вы хотите с этим всем делать?

- Не просите, ваше Превосходительство, чтобы я рассказал вам всё, во всяком случае, не сейчас. Будьте столь любезны передать мне эти две вещи. Завтра я верну их вам, а пока положитесь на меня, я их использую как надо. Если фортуна будет мне благоволить, они мне очень пригодятся.

Кошут, видя что его друг не склонен распространяться о подробностях, больше не требовал объяснений.

Он зажег длинный чубук, которых у него было с полдюжины - подарки, полученные им во время пребывания в плену в Кутайе, в Турции, и которые стояли в углу комнаты. Он пригласил Майнарда закурить один из них, и, наслаждаясь курением, друзья вели беседу, пока свет уличного фонаря, пробившийся сквозь окно, не сказал им, что наступил вечер.

- А теперь, мой Господин, - сказал Майнард, вставая из его стула, - у меня есть к вам только еще одна просьба - пошлите своего слугу, чтобы он взял для меня кэб.

- Конечно, - ответил Кошут, позвонив в колокольчик, который стоял на его столе в кабинете.

Появилась прислуга - девочка, чье бесстрастное немецкое лицо не внушало Майнарду доверия. Не потому, что ему не понравилась ее внешность, просто она не совсем подходила для осуществления его планов.

- У Вашего Превосходительства есть слуга-мужчина? - спросил он. - Извините меня за то, что я задаю такой вопрос!

достаточно хорошо для этого.

Майнард снова поглядел на девочку - все еще с недоверием.

- Постойте! - сказал Кошут. - Есть человек, который приходит к нам по вечерам. Возможно, он сейчас здесь. Гертруда, Карл Стайнер на кухне?

- Да, - последовал лаконичный ответ.

- Скажите ему, чтобы он зашел ко мне.

Гертруда ушла, возможно, задаваясь вопросом, почему это она недостаточно хороша для того, чтобы ее саму послали за кэбом.

- Он умный человек, этот Карл, - сказал Кошут после того, как девочка вышла из комнаты. - Он бегло говорит по-английски, вы также можете говорить с ним по-французски; вы вполне можете доверять ему, потому что он разделяет наши убеждения.

Вошел Карл.

Его внешность не противоречила тому, как экс-правитель охарактеризовал его.

- Вы разбираетесь в лошадях? - был первый вопрос, заданный ему по-французски.

- Я служил десять лет на конюшне графа Телеки. Его Превосходительство знает это.

- Да, капитан. Этот молодой человек был конюхом у нашего друга Телеки, а вы знаете любовь графа к лошадям.

Кошут говорил о выдающемся венгерском дворянине, который в то время, как и он, жил изгнанником в Лондоне.

- Достаточно! - сказал Майнард, очевидно, удовлетворенный тем, что Стайнер был человеком из их круга. - А сейчас, мсье Карл, я просто хочу, чтобы вы вызвали мне кэб.

- Какого типа, ваша светлость? - спросил бывший конюх, по традиции отдав честь. - Двуколка или экипаж со всеми четырьмя колесами?

- Двуколка, - ответил Майнард, довольный точностью и осведомленностью этого человека.

- Очень хорошо.

- Послушайте меня, месье Карл. Я хочу, чтобы вы выбрали такой кэб с лошадью, которая может его везти. Вы понимаете меня?

- Вполне.

- Когда вы приведете его к воротам, зайдите сюда, в дом, и не ждите, пока я сяду в кэб.

Снова прикоснувшись к своей кепке, Карл ушел выполнять поручение.

Кошут проявил беспокойство.

- Извините меня, ваше Превосходительство, - сказал Майнард, прерывая собеседника. - Я не собираюсь делать ничего такого, что будет скомпрометировать вас. У меня есть свои собственные чувства, которые требуют удовлетворения, - мой долг чести, я бы сказал, более того, это долг чести моей страны.

Патриотическая речь друга произвела тронула сердце венгерского патриота. Он больше не делал попыток остудить пыл рассерженного авантюриста; и, торопливо выйдя из комнаты, он вскоре вернулся с крепом и хлыстом - последний был настоящим охотничьим хлыстом для собак, с ручкой в виде оленьего рога.

- Доброй ночи, мой Господин! - сказал Майнард, принимая вещи из рук Кошута. - Если «Таймс» сообщат завтра о джентльмене, который был сбит лошадью, не говорите, что тот, кто сделал это, - я.

И, произнеся это странное предостережение, Майнард попрощался с бывшим правителем Венгрии!