Гвен Винн.
Глава шестьдесят пятая. Почти "извращенец"

Гвен Винн

Глава шестьдесят пятая. Почти "извращенец"

Майор Магон стоит у одного из передних окон своего дома в ожидании обеда, когда видит фиакр, подъезжающий к его двери, а в экипаже - лицо своего друга.

Он не задерживается, чтобы позвонить в колокольчик, а с истинно ирландской импульсивностью бежит, сам открывая дверь.

- Капитан Райкрофт! - восклицает он, хватая приехавшего за руку и помогая ему выйти из экипажа. - Рад снова видеть вас в Булони. - И тут он замечает молодого человека, который соскакивает с высокого сидения, на котором сидел рядом с кучером. - Часть вашего багажа?

- Да, майор, мой старый уайский лодочник Джек Уингейт, о котором я вам рассказывал. И если вам будет удобно приютить нас на день-два…

- Не говорите об удобствах и забудьте о времени. Чем дольше вы со мной останетесь, тем большее удовольствие мне доставите. Ваша старая комната вас ждет; и Муртаг приготовит койку для вашего лодочника. Мурт! -Это к своему слуге, тоже бывшему военному и тоже ирландцу, который появился, услышав шум. - Позаботься о вещах капитана Райкрофта и о мистере Уингейте. Присмотри, чтобы все было благополучно размещено. А теперь, старина, идемте в дом. Они обо всем позаботятся. Вы как раз вовремя, чтобы пообедать со мной. Я уже собирался садиться есть in solus (Один, лат. - Прим. перев.), оплакивая свое одиночество. Ну, никогда не знаешь, когда тебя ждет удача. Но вам не повезло. Если не ошибаюсь, обед у меня сегодня не из лучших. Но я знаю, что вы не гурман; и это меня утешает. Идемте!

Они вошли в дом, предоставив старому солдату расплачиваться с кучером, заносить багаж и продемонстрировать перед Уингейтом достоинства кухни. 

Вскоре после того как капитан Райкрофт умылся - необходимость после морского путешествия, пусть и короткого, - хозяин провел его в столовую.

Они садятся за стол, и майор спрашивает:

- Что вас так задержало, Вивиан? Вы обещали вернуться самое позднее через неделю. Но прошло несколько месяцев! Отчаявшись вас увидеть, я уже собирался подать объявление : «Невостребованный багаж будет продан для возмещения издержек!» Ха-ха!

Райкрофт подхватывает его смех, но так слабо, что друг его видит: облако не исчезло; напротив, оно еще темней, чем раньше.

Надеясь как-нибудь рассеять его, майор своим низким голосом с сильным ирландским акцентом говорит:

- Вы как раз вовремя, чтобы спасти свое имущество от молотка аукциониста. И раз вы оказались здесь, я намерен вас удержать. Поэтому, старина, готовьтесь к неограниченному пребыванию в Булони. Вы ведь согласны?

- Вы очень добры, майор; однако это зависит…

- От чего?

- От того, как я исполню свое поручение.

- О! На этот раз у вас есть поручение? Какое-то дело?

- Да.

- Ну, поскольку раньше у вас никакого дела не было, это дает мне надежду на то, что и другие ваши дела решены, и теперь вы сыграете роль не стремительной кометы, а неподвижной звезды. Но, говоря серьезно, Райкрофт: вы говорите о деле; могу я узнать о его характере.

- Не только можете, но и должны. Нет, даже больше, майор: я прошу вас о помощи.

- Каким бы ни было это дело, можете на меня рассчитывать: от «расшибалочки» до убийства. Только скажите, чем я вам могу помочь.

- Сведений? Они относятся к молодой леди, которую вы потеряли? Которая исчезла из дома? Она найдена?

- Да, ее нашли - утонувшей!

- Утонувший? Да смилостивится над нами господь!

- Да, майор. Гвендолин Винн больше не живет в доме, в котором выросла. Теперь у нее вечный дом - небо!

Серьезный тон и выражение боли на лице капитана изгоняют из головы слушателя всякие мысли о веселье. Момент слишком священный для смеха; в разговоре двух друзей, собратьев по оружию, наступает пауза; они обмениваются лишь вежливыми замечаниями, когда хозяин приглашает гостя отведать то или иное блюдо.

Майор больше не расспрашивает, предоставляя гостю продолжать разговор.

Райкрофт наконец начинает снова говорить и рассказывает все, что произошло с тех пор, как они в последний раз сидели вместе за столом.

Он сообщает только факты, сохранив при себе свои предположения. Но Магон, сам сделав их, говорит вопросительно:

- Итак, у вас возникло подозрение, что здесь то, что обычно называют грязной игрой?

- Больше чем подозрение. Я в этом уверен.

- Дьявольщина! Но кого вы подозреваете?

- Того, кто сейчас владеет поместьем, - ее двоюродного брата мистера Льюина Мердока. Хотя у меня есть основания полагать, что в этом замешаны и другие; один из них француз. Я приехал в Булонь в основном для того, чтобы расспросить о нем.

- Француз. Вы знаете, как его зовут?

- Да. Во всяком случае знаю имя, под которым он выступает по ту сторону пролива. Помните тот вечер, когда мы проходили мимо заднего входа в монастырь, в котором учится ваша сестра? Мы видели там экипаж - наемную карету.

- Конечно, помню.

- И как я сказал, что человек, только что вышедший из кареты, напоминает священника, которого я видел день-два назад?

- И это помню. Я еще пошутил, что вы не можете отличить одну овцу от другой в стаде, если все они одного цвета - черного. Что-то в этом роде я сказал. Но каковы ваши предположения?

- Не предположения, а убеждение, что в тот раз я видел своего херефордширского священника. С тех пор я видел его несколько раз, хорошо присмотрелся и уверен, что это был он.

- Вы не сказали мне его имени.

- Роже - отец Роже. Так он называет себя на Уае.

- Допустим, мы его опознаем. Что следует из этого?

- Объясните, Райкрофт. Я буду терпеливо слушать.

Райкрофт объясняет; он рассказывает вторую главу - о делах иезуита на Уае, насколько они ему известны; историю любви и утраты Джека Уингейта, так странно напоминающую его собственную; шаги, предпринятые лодочником впоследствии; короче, все, что, по его мнению, связано с темой.

- Действительно странная история, - соглашается майор, выслушав до конца. - Но неужели ваш лодочник верит, что священник воскресил его мертвую возлюбленную и привез сюда, чтобы отдать в монастырь?

- Да, верит; и не без оснований. Мертвую или живую, священник или кто-то из его сообщников извлекли девушку из гроба и из могилы.

- Это была бы замечательная история, если она правдива; я имею в виду не похищение тела, а воскрешение. Там, где вмешиваются иезуиты, все возможно. Как подумаешь, что они умеют заставлять статуи ходить, а картины - проливать слезы. О, да. Эти ультрамонтанисты-католики на все способны.

- Не нужно удивляться, - лаконично замечает майор. - У иезуитов есть другие мотивы для заключения таких пташек в монастыри, кроме денег. Девушка хорошенькая? - спрашивает он после недолгого размышления.

- Ну, сам я ее никогда не видел. Но по описанию Джека, она была красавица - подобна ангелу. Правда, на свидетельство влюбленного нельзя положиться, но я и от других слышал, что мисс Морган была настоящей сельской красавицей.

- Правда? Это может все объяснить. Я знаю, что большинство монашенок хорошенькие; иезуиты таких предпочитают; вероятно, чтобы легче обращать других. Знаю, что они не прочь и мою сестру уговорить. Клянусь небом! Да я скорее увижу ее в гробу!

За этим заявлением майора настпает молчание; немного остынув, он продолжает:

… как звали девушку? Да, Морган!

- Не только о монастыре, хотя все это связано. Я приехал, чтобы узнать побольше о священнике, каков его характер, что у него в прошлом. И если возможно, узнать кое-что о прошлой жизни мистера Льюина Мердока и его француженки жены; для этого мне, вероятно, придется отправиться в Париж, если не дальше. Подводя итоги, скажу, что я намерен разгадать эту тайну, распутать все до последней нити. Я уже кое-какие нити распутал и кое-чего добился. Но мне нужна помощь. Как одинокий охотник, потерявший след, я нуждаюсь в совете товарища - и в помощи тоже. Вы будете со мной, майор?

- До самой смерти, мой дорогой мальчик! Я хотел сказать - до последнего шиллинга в кошельке. Но в этом вы не нуждаетесь. Поэтому скажу: до последнего моего вздоха!

- В благодарность вы получите мой последний вздох.

- Я в этом уверен. А теперь немного вина, чтобы согреться перед работой. Эй, Мурт! Принеси вина!

Как только готов пунш, майор вовзращается к теме, говоря:

- Теперь займемся подробностями. Какой шаг вы хотите сделать первым?

- Прежде всего нужно узнать, кто такой отец Роже. На этом берегу - кто он на том, я знаю. Если мы установим его связи с монастырем, это поможет нам открыть не один замок.

- Ну, я думаю, это сделать будет нетрудно. Моя сестренка Кейт пользуется милостью леди настоятельницы, которая надеется превратить ее в монашку. Теперь я это знаю! Как только обучение кончится, она покинет семинарию и переселится в место почище и с лучшей моральной атмосферой. Видите ли, старина, сам я не очень религиозен и не опасаюсь стать «извращенцем». Моей сестре оставили наследство при условии обучения в монастыре. Иначе она никогда не получила бы на это моего согласия. И никогда больше не ступит в него после окончания школы. Но деньги есть деньги; и хотя наследство небольшое, мы не можем его потерять. Понимаете?

внутри все известно и монашкам и послушницам. Сплетни - главное их занятие в жизни. Если было такое происшествие , о котором вы говорите, новая птичка в клетке, особенно англичанка, я уверен, все об этом узнают - за стенами, конечно. И Кейт сумеет уловить ветерок и передать его нам. Так что, Вивиан, старина, пейте свой пунш и сохраняйте хладнокровие. Думаю, что через несколько дней или даже часов вы будете знать, есль ли у некоего священника привычка посещать этот монастырь; и если есть, мы узнаем все относящееся к этому достойному джентльмену.

Кейт Магон оказалась вполне достойной оценки, данной ее братом.

На третий день она сообщила, что какое-то время назад - точное время оставалось неизвестным - в монастырь была доставлена английская девушка; доставил ее священник по имени Роже. Девушка -кандидатка в монашество, добровольно, конечно. Она примет постриг, как только закончится ее послушничество. Мисс Магон не видела новую послушницу - только слышала, что она красавица: ее красота наделала шуму даже в монастыре. Никому из пансионерок не разрешалось видеть ее или говорить с ней. Они знают только, что она блондинка, с золотистыми волсами, волосы роскошные, и что называют ее «Soeur Marie».

- Сестра Мари! - восклицает Джек Уингейт, когда Райкрофт пересказывает ему эти сведения, одновременно переводя «Souer Marie». - Это Мэри Морган, моя Мэри! Клянусь милостью неба, - добавляет он, размахивая в воздухе руками, - она выйдет их монастыря, или я умру у его ворот!