Лучше поздно, чем никогда.
Часть вторая.
Глава LII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Лучше поздно, чем никогда. Часть вторая. Глава LII. (старая орфография)

LII.

Прошел месяц и наконец Джордж спросил Сусанну, когда она согласна с ним обвенчаться.

- Венчаться с тобой, Джордж? отвечала Сусанна с величайшим удивлением: - никогда!

Тут она объявила Джорджу, что после того, как она готова была сделаться женою другого, она не считает себя достойной выдти за него, и что хотя ей это очень тяжело, но она отказывается от своего счастья и уступает свое место другой, более умной, более достойной женщине. Сусанна несколько раз упорно повторяла это и плакала. Наконец Джордж успокоил ее совершенно, говоря:

- Сусанна, еслибы я застал тебя невестой другого, и на твоих щеках был бы румянец, а во взорах - счастие, я тотчас вернулся бы в Австралию; но мне довольно было взглянуть на тебя, чтоб понять, что ты несчастлива, что сердце твое умерло. А теперь посмотри на себя: ты цветешь как роза, ты весела и довольна. Чего же нам ждать? Мы не можем быть счастливы врозь, - так соединимся.

- Ах, Джордж, если бы я знала, что счастие твое зависит от того, чтобы иметь глупую жену!

- Да, такую, как ты, отвечал Джордж.

- Если так, я не хочу, чтобы ты был несчастлив.

- Так назначь день.

Вскоре раздался веселый колокольный звон: мистер Иден венчал Сусанну и Джорджа. Это придало еще более весу счастию невесты: она так уважала мистера Идена! Но за то дело не обошлось без слез.

Сусанна видела много свадебных церемоний очень хладнокровно, но их совершал не мистер Иден. Вместо фраз, которые пасторы часто произносят совершенно машинально, не придавая им никакого значения, мистер Иден так просто и серьозно объяснил Сусанне всю важность и торжественность обещания, которое она перед алтарем дает Богу и своему жениху, что Сусанна все время проплакала; так она была тронута.

Оставим на время эту чету, молодую и счастливую, и обратимся к другим лицам нашего рассказа. Начнем с мистера Идена.

Он так изнурил свои силы, так повредил своему здоровью напряженными заботами по тюрьме, что доктор Гольсон предписал ему ехать за границу для поправления здоровья. Мистер Иден написал дельный протест против отдельного заключения обвиненных, подал в отставку и просил начальство, как скоро оно согласится с его мнением и устроит тюрьму по его плану, дать ему опять, при новой тюрьме, место пастора. Он уехал за границу довольный тем, что мистер Гаус отставлен, и что некому терзать несчастных заключенных.

За границей он осмотрел половину главных тюрем в Европе, а через несколько месяцев мистер Леси доставил ему место при новой тюрьме, устроенной сообразно взгляду мистера Идена.

Тюрьма эта была осуществлением идеала мистера Идена. Заключенные проводили время в постоянных занятиях: сами готовили для себя обед, сами делали себе платье; занимались земледелием и всевозможными ремеслами. Добрые советы мистера Идена успешно исправляли заключенных, и все шло мирно; он делал им пользу одним добром, без варварств и терзаний.

Прошло только два месяца после его возвращения из-за границы, как его просили приехать обвенчать Джорджа и Сусанну.

Прибавлю только о мистер Иден, что он был совершенно счастлив при своей новой должности, и не желал для себя ничего лучшого.

Том Робинзон не долго оставался в Грасмере. О нем ходили там слухи, которые его оскорбляли.

Он поехал повидаться с мистером Иденом, был принят с распростертыми объятиями, и подарил ему кольцо, очень массивное, из австралийского золота. Мистер Иден никогда не носил колец, но это носил с гордостью, всем его показывал и ценил дороже бриллианта Питта, который, некогда, французский король купил за такую огромную сумму, что выплачивал ее по частям в продолжении нескольких лет.

Робинзон опять возвратился в Австралию и женился на Джени, с которой был в постоянной переписке с самой их разлуки.

Он совершенно исправился; все его уважают за его деятельность и доброту. Одно только осталось у него от кочующей жизни: каждые четыре месяца на него нападает тоска, но тогда умная Джени старается его развлекать, гуляет с ним, затевает разные поездки, - и хандра проходит, и муж её по прежнему начинает трудиться.

Том и Джени живут своим домом, и у них в услужении их прежний господин - мистер Майльз, которого они взяли по его убедительной просьбе, хотя им было очень совестно, что им служил тот, кому они сами прежде служили. Он вел себя прекрасно, был всегда вежлив и старателен; его господа были им очень довольны.

Джеки долго жил в австралийском доме Джорджа, с другими дикарями; они топили комнату его мебелью; пользовались шерстью с овец и на обед закалывали вкусных молодых ягнят. Впрочем все это продолжалось только до тех пор, пока их дикая природа не взяла верх над благоразумием: в одно прекрасное утро они все отправились в лес и никогда более не возвращались. Оставшиеся быки разбрелись, а овцами завладел мистер Лохлен.

Зверь жив до-сих-пор, поджидает постоянно на дороге мирных проезжих и грабит их исправно.

Товарищ его отправился в Викторию, когда узнал, что там найдено золото, и стал обкрадывать золотопромышленников. Раз он забрался в одну палатку, не подозревая никак, что его стерегут. Когда он выходил из нея, его у самой двери застрелили, и потом нашли на нем украденное золото. Тот, который застрелил его, сам донес об этом полиции, но его поступок нашли справедливым, потому что он убил злодея.

- Только зарой его, сказал полицейский: - потому что от полицейского начальства запрещено оставлять падаль не зарытою.

Это был достойный конец для убийцы Карло. Его самого застрелили, как собаку.

Мистер Медовс сидел в тюрьме, ничего не ел и впал в страшное уныние. Так прошло три дня, после которых мистер Медовс опять пришел в себя, и написал к мистеру Леви, что он согласен его пустить, на какое время захочет мистер Леви, в его старый дом, если он только согласится не являться к допросам на следствие. Старик не знал на что решиться, но Джордж и Сусанна уговорили его исполнить просьбу Медовса.

Раз как-то вечером, когда Сусанна гуляла с своим мужем в саду, к ним подошла старая мистрисс Медовс в сильном волнении, со слезами на глазах. Она не говорила ни слова, но подала Джорджу письмо. Это письмо было написано двадцать лет тому назад, матерью Джорджа, к мистрисс Медовс, которой она рассказывала, как мистер Джон вступился за нее, как освободил ее от напавших на нее негодяев и как она благодарна ему за это. В заключении письма было сказано:

- Я надеюсь, что он будет так же дружен с моими сыновьями, когда они выростут, как мы с вами.

- Мистрисс Медовс, сказал Джордж: - отдайте мне пожалуйста это письмо. У меня нет почерка моей матери.

Старуха отдала ему письмо и вопросительно на него посмотрела. Джордж понял просьбу старухи, хотя она ее и не высказала, и улыбнулся ей ласково в ответ. Старуха прочла на лице молодого человека, что он исполнит её безмолвную просьбу.

- Да благословит Бог вас обоих, сказала, уходя, мистрисс Медовс.

Наступил день суда над мистером Медовсом, но его противники не явились; обвиненные были освобождены. Робинзон был в это время уже в Австралии, а Джордж не приехал из снисхождения к виновному и заплатил по этому случаю сто фунтов стерлингов за то, что не являлся на вызов.

Исаак Леви был вполне убежден, что Медовс не сдержит данного слова, но ошибся.

Джордж Фильдинг получил пакет и в нем сто фунтов, а мистер Леви пакет с письмом и с купчею крепостью на его старый дом. В письме мистер Медовс говорил:

"Возьмите дом и мебель за какую хотите сумму, - во сколько сами оцените. Пора вам, старик, снять с меня ваше проклятие, потому что я не знал покоя ни днем, ни ночью, с тех пор, как вы наложили на меня это проклятие. Вы видите, как времена переменчивы: - у вас есть дом, а у Джона Медовса нет!"

Старик смягчился и написал в ответ:

Так кончилась, как кончается все на свете, вражда этих двух людей.

* * *

Пароход скользил по Темзе. На палубе можно было видеть старушку мистрисс Медовс, опирающуюся на руку сына. Они отправились к Порт-Филиппу. Грустно ей было разставаться с родиной, знать, что придется умереть на чужой земле; но она не хотела разстаться с сыном, она желала утешать его и заставить раскаяться во всех грехах, за которые даже она его ненавидела.

- Он раскается, говорила она сама себе. И теперь уже сердце его смягчается, и он часто повторяет: - Джордж Фильдинг достойнее, лучше меня. Он раскается. Он теперь осуждает во всем только одного себя; он говорит, что сделал много зла; он сознается в своих преступлениях. Он раскается, хоть поздно. А лучше поздно, чем никогда. Да, он раскается, и я умру спокойно.

Петр Кравлей, по прежнему, занимается адвокатством, и страшно пьет. Он верно кончит плохо и умрет от пьянства, если кто нибудь не даст ему доброго совета исправиться: лучше поздно, чем никогда.

Мистера Гауса судили, но не так, как бы следовало. Его не обвинили в убийстве, а только в излишней, строгости, в излишнем рвении к исполнению предписаний начальства.

И какой же состоялся приговор?

Его осудили только на трех-месячное заключение в тюрьму! Какое ничтожное, непростительно-слабое наказание для такого варвара, для человека, который погубил несколько невинных жертв!

считали достаточным наказанием.

Что делать? Судьба не отмстила этому извергу за всех несчастных жертв, которых он мучил безчеловечно!

Но не будем более вспоминать о всех ужасных картинах властвования мистера Гауса, а обратимся лучше к сцене, при которой наши чувства могут отдохнуть.

Девять часов вечера. Собралось небольшое общество фермеров с дочерьми и женами. Мистрисс Джордж Фильдинг встает и говорит:

- Мне пора домой.

- Нет, Джордж ужь верно дома теперь.

- Так посидите, пока он не придет за вами.

- Нет, он не придет, потому что будет думать, что помешает моему удовольствию, что может быть мне бы хотелось остаться дольше, а я не захочу заставить его ждать и пойду с ним домой раньше, чем бы мне хотелось.

Потом Сусанна рассказывает, какой Джордж ребенок: когда ему случается возвращаться домой раньше её, то он ни за что не войдет без нея в дом, а все сидит у дверей и ждет её.

Действительно, так и случилось. Сусанна застала Джорджа сидящого у дверей своего дома, спокойным и довольным. Но он не хочет сделать честь дому и войдти в него без жены.

Фильдинги обвенчаны уже несколько лет, и под их домашним кровом царствует самая нежная супружеская любовь.

"Несчастного Джорджа." Но объяснил всем, что причина этого - не найденный им огромный золотой самородок, и не то, что землю, которую он в Батурете купил за двести фунтов, Робинзон продал за двенадцать тысяч фунтов; но единственно то, что он муж Сусанны.

И Сусанна совершенно счастлива. Она любит и любима. Кроме того, она делает всех окружающих ее счастливыми, а постоянная цел Сусанны - быть причиной счастия других. Чего же ей больше? Она вполне довольна своей судьбой.

Он смело, без угрызений совести, может теперь стоять с братом над могилой матери и без ужаса думать о своей собственной могиле....