Соловей и муравей

Соловей и муравей
(Баснь из Саади¹)

Северная лира на 1827 год

М., "Наука", 1984

Соловей имел в саду свое гнездо на ветви одного дерева; случилось, что под тем же деревом поселился и слабый муравей, который заботливо собирал запас в маленьком своем жилище на будущие голодные дни. Соловей днем и ночью порхал везде по саду и сладкими песнями всех очаровывал; между тем муравей день и ночь трудился. Соловей в цветниках старался только отличиться пленительным своим голосом. Он втайне изъявлял любовь свою к розе, а утренний ветерок расславлял ее повсюду. Видя ласки розы и нежность соловья, муравей сказал: "время покажет, какая польза от сих нежных разговоров!" Когда прошла весна и наступила осень, то на месте розы явились колючие терны, а жилище соловья занял ворон. Подул осенний ветер и начал срывать листья с дерев; зелень пожелтела, и наступил холод; из облака, подобного диадиме, посыпались перлы, и из воздуха, как из сита, начала сеяться чистая камфора. Соловей прилетел в сад; но не видит уже прелестного цвета розы, не чувствует благовонного запаха гиацинта. Тысячезвучный язык его онемел. Нет розы, красоту коей мог бы он созерцать; нет зелени, которая бы пленяла его своею прелестью. Это несчастие отняло у него все силы; эта горесть лишила его сладких звуков. Тут вспомнил он, что муравей в последнее время жил под этим деревом и запасался пищею.-- Пойду, подумал он, представлю свою нужду муравью и по праву соседства выпрошу у него что-нибудь! Таким образом голодный соловей с униженною просьбою явился к муравью и сказал ему: "любезный друг! щедрость есть признак богатого и капитал счастливого. Я провел драгоценное время в беспечности; ты был догадливее, заготовляя себе запас; не уделишь ли мне теперь из оного сколько-нибудь по своему великодушию?" - Муравей отвечал: "ты пел день и ночь, а я трудился. Ежеминутно занимаясь прелестями розы и плененный созерцанием весны, ужели ты не знал, что за весною следует осень, и что всякая дорога приводит в пустыню?"

О друг мой! рассмотри внимательно, что случилось с соловьем, и помни, что за жизнью следует смерть, и каждое наслаждение отравляется горестью.

Перевод притчи "Соловей и Муравей" из 1-го меджлиса (раздела) рисале второй "Рисолага" ("Трактаты") Саади.

На ту же тему написаны басни Лафонтена и Крылова. Еще в 1815 г. эта притча была опубликована в "Вестнике Европы" (No 11, с. 178--179) в переводе с французского. Текст притчи на фарси - в "Персидской хрестоматии" А. В. Болдырева (М., 1826, с. 117). В 1826 г. она появилась в переводе петербургского ориенталиста, ученика О. И. Сенковского И. В. Ботьянова в "Азиатском вестнике" (кн. 11--12, No 9 и 10, с. 217--219) под заглавием "Разговор соловья с трудолюбивым муравьем". Оба перевода с фарси удачны. По нашему мнению, Н. Г. Коноплеву лучше удалось сохранить лаконичный стиль Саади-рассказчика. В 1836 г. этот перевод был напечатан в "Литературных прибавлениях к Русскому инвалиду" (No 101--102, с. 807--808). См.: Гольц Т. М. К истории русской иранистики 20--30-х годов XIX столетия. Н. Г. Коноплев - переводчик Саади. - Вопросы таджикской филологии. Душанбе, 1976, с. 71--82.

¹ Саади Муслихиддин (между 1203 и 1210--1292) - персидско-таджикский писатель и мыслитель.

КОНОПЛЕВ НИКОЛАЙ ГАВРИЛОВИЧ (ок. 1800--1855) - ориенталист, переводчик, владевший фарси, арабским и турецким языками. Питомец Московского университета, ученик профессора восточных языков А. В. Болдырева (1780--1842). По окончании Московского университета в 1825 г. находился в командировке в Петербурге (1828--1832), занимаясь у виднейших востоковедов. С 1833 г. начал преподавать в Московском университете арабский язык, а в 1836 г. был уволен за штат в связи с университетской реформой; "крупнейший после Болдырева представитель московской школы..." (см.: Очерки по истории русской арабистики. М.; Л., 1950, с. 112). Автор "рассуждения" "О духе, богатстве языка и поэзии арабов", написанного в романтически приподнятом стиле, характерном для русской ориенталистики 20--30-х годов XIX в. (см.: уч. зап. Импер. Моск. Ун-та, 1834, No 3, ч. 5--7, с. 103--III, 423--441). Ему принадлежит перевод с арабского повести Арабши "Приключения одного невольника" (Вестник Европы, 1826, окт., No 19 и 20, с. 256--272) и целый ряд переводов с фарси, в частности новелл из "Тути-наме" ("Книга попугая") Нах-шаби (ум. в 1350 г.) в обработке Кодири (XVII). Особый интерес Коноплев проявлял к творчеству Саади, переводы из произведений которого начал публиковать с 1826 г. в "Вестнике Европы". В центре его внимания был "Гюлистан" ("Розовый сад"). Это произведение Коноплев намеревался перевести полностью, о чем писал в примечаниях к переводу "Предисловия к Гюлистану". Там же Коноплев говорит о необходимости исторического подхода при оценке творчества Саади, "автора оригинального, который не имел никаких образцов, а следовал собственному гению, не так как Европейские писатели, настроившие свой ум на лад древних... Мы весьма несправедливо поступим, когда изберем мерилом одну Европейскую литературу, и все противоречащее ей и несогласное с нею, будем считать смешным и нелепым" (Телескоп, 1833, ч. XVIII, No 21, с. 40). О Коноплеве см.: Стариков А. А. Гольц Т. М. СЛ Коноплев поместил перевод притчи "Соловей и Муравей" из "Рисолата" ("Трактаты") Саади.