В дебрях Атласа.
XV. В бледе

XV. В бледе

-- Рибо?

-- Что угодно, господин вахмистр?

-- Какие вести?

-- Пока ничего нового.

-- Еще не поймали?

-- Нет, господин вахмистр.

-- Да что же делает Бассо? Ведь я обещал ему две тысячи франков награды за поимку.

-- Он вернулся вчера со всеми своими спаги пешком: все лошади пали после отчаянной погони.

-- За кем? За Звездой Атласа?

-- Нет, спаги гнались за подозрительным туарегом, ехавшим на великолепном скакуне-махари.

-- Я приказал им иметь в виду одних только беглецов.

-- Бассо думал, что этот туарег из шайки мавра, какой-нибудь слуга его или приятель, и он хотел захватить его, чтобы узнать, куда скрылись венгр и красавица.

-- Собака этот граф.

-- Не горячитесь так, вахмистр, иначе ваша рана может опять открыться. Выздоравливающему больному запрещается всякое волнение. Доктор уж говорил вам это.

-- Как я ненавижу этого человека! Если дураку Бассо не удастся поймать его, я сам, как только поправлюсь, возьму продолжительный отпуск и пущусь в погоню за негодяем. Я поймаю его, хотя бы для этого мне пришлось изъездить весь Атлас и искать его в пустыне.

-- Вы не должны говорить так много, иначе выздоровление затянется, а беглецы воспользуются этим временем, чтобы уехать так далеко, что уж придется отложить всякую надежду догнать их.

-- Проклятая девчонка! - никак не мог успокоиться вахмистр. - Как провела меня!...

Этот разговор происходил в одной из комнат лазарета в бледе, куда в ночь бегства легионеров перенесли вахмистра. Рана его могла бы быть опасной, если бы природа не одарила его очень крепким организмом.

-- Три недели полного покоя, - предписал доктор, поспешно вызванный Рибо, вернувшимся в комнату вахмистра после ухода Афзы. - Наложить повязку - вот и все. Такие люди выздоравливают и без помощи медика.

-- Рибо, - продолжал вахмистр, - ты действительно мне друг?

-- Вы сомневаетесь? - ответил сержант с легким оттенком иронии, ускользнувшей от недальновидного солдата.

-- Если так, садись на коня и отправляйся искать этого мошенника Бассо. Я не в силах дольше терпеть

-- Где мне искать его?

-- Где-нибудь да найдешь. Взводы спаги, которые я отправил на восток и на запад, уже все вернулись?

-- Все, - ответил сержант.

-- И не привезли никаких известий?

-- Ровно никаких.

-- Скачи на юг. Я уверен, что беглецы направились к югу, искать приюта у кабилов. Ты можешь встретить Бассо только в этом направлении. Ты должен привезти мне какое-нибудь известие, иначе я сам поеду.

-- Вы хотите своей смерти?

-- Не могу я оставаться здесь в бездействии. Рибо покрутил усы и спросил:

-- А что, если Афза попадет в наши руки, вахмистр, вы ее расстреляете?

-- Никогда. Она станет моей женой.

-- А граф?

-- Этого немедленно отправлю под трибунал вместе с чахоточным товарищем. Не беспокойся, рано или поздно они попадутся мне в руки. Поезжай же скорее, Рибо, и привези известие от Бассо. Я хочу знать, напал ли он, по крайней мере, на след.

-- Повинуюсь

-- Солнце только что зашло, ты великолепно проедешься по холодку. Тебе не страшны звери: ты ведь отличный стрелок. Хочешь взять нескольких спаги?

-- Я предпочитаю ехать один. Спаги слишком много болтают, а когда я еду верхом, я не люблю говорить, люблю раздумывать про себя.

-- Ну, делай как знаешь У тебя лошадь хорошая?

-- Полукровная.

-- Завтра к вечеру надеюсь привезти вам какие-нибудь известия, если дьявол меня не похитит или не убьют арабы в великой пустыне. Спокойной ночи, я отправляюсь

Рибо спустился на большой двор бледа.

Он приказал нескольким спаги, болтавшим покуривая при лунном свете, оседлать ему лошадь, затем прошел в цейхгауз, где взял пистолет и свое великолепное охотничье ружье, которому все завидовали.

Через пять минут он был уже в седле и во весь опор мчался по равнине.

Он зажег трубку и выпускал кольца дыма, бормоча:

-- Черт возьми! Впутался я в историю, которая мне наделает массу хлопот. Вот теперь - с одной стороны долг, а с другой - дружба с этим магнатом и Хасси аль-Биаком. Что теперь делать? Повиноваться вахмистру и гнаться за беглецами после того, как я сам им помог бежать Нет, дворянин не может изменить дружбе. Лучше провести вахмистра и Бассо заодно. Ну, увидим! Пока что поеду искать спаги; они, должно быть, не близко.

Лошадь между тем продолжала нестись по пустынной равнине. По временам слышалось ее веселое ржание.

Вдали несколько шакалов зловеще завыли, увидав скачущего всадника; однако Рибо слишком хорошо знал привычки этих степных хищников, чтобы тревожиться.

Но вдруг, в то время как лошадь проезжала мимо густого кустарника, оттуда неожиданно выскочил зверь, намереваясь напасть на сержанта. Отчаянно пришпорив лошадь, Рибо заставил ее сделать скачок в сторону и, выхватив пистолет, выстрелил.

Зверь не успел повторить прыжка и свалился на землю в предсмертных судорогах.

--Что это может быть? - спросил себя Рибо, направляясь обратно к кустам. - А полосатая гиена! Должно быть, была голодна, если решилась так смело напасть.

Он поехал дальше, определяя свой маршрут по звездам.

Проехав четыре--пять часов, не встретив ни одного живого существа, он намеревался дать своей лошади вздохнуть, как до его слуха донесся отдаленный грохот.

Рибо придержал коня и приподнялся в седле, чтобы оглядеться во все стороны, спрашивая себя в то же время с некоторой тревогой:

-- Что могло случиться? Как будто взорвался бочонок с порохом у артиллеристов. Однако, насколько я знаю, артиллерия здесь не стоит с тех пор, как кабилы успокоились. Что бы это могло значить? Посмотрим, Здесь неподалеку должна быть кубба, где живет этот аиссан, что занимается разведением змей. Отыщу его, и он мне, может быть, объяснит причину этого грохота, для меня совершенно необъяснимую.

Сержант снова уселся в седло и повернул лошадь к востоку, ободряя ее словами и понукая шпорами.

Через двадцать минут перед его взором открылась постройка, ярко белевшая при лунном свете, около группы пальм.

-- Это кубба. Однако где же купол? Что-то я его не вижу! Не там ли уж произошел взрыв? Бедный марабут! Он, чего доброго, взлетел на воздух вместе с гробницей святого человека, которого охранял.

Рибо направился к белому зданию и скоро достиг его.

Он спешился, предусмотрительно зарядил ружье и стал медленно приближаться, между тем как лошадь его паслась недалеко.

-- Что они тут взорвали? - спросил он себя. - Ничего не понимаю, пойду в куббу.

Небольшое здание совершенно обрушилось. Стены развалились, так что почти весь пол был виден, а купол отлетел в сторону и раскололся надвое.

Рибо собирался вступить в развалины, как вдруг раздавшееся шипение заставило его отскочить в сторону.

-- Ах, дьявол! - воскликнул он - Тут змеи. Должно быть, те, которых воспитывал марабут. Я вовсе не желаю знакомиться с этими гадинами, которые спроваживают человека на тот свет, даже не сказав ему "берегись". Если святой человек в развалинах, тем хуже для него.

Он намеревался вернуться к своей лошади, но раздавшийся крик заставил его остановиться.

-- Это еще что? Просто какая-то ночь таинственных приключений!

Он начал прислушиваться и снова услышал крик, а за ним стоны. Они неслись от группы пальм около ключа.

Рибо направился к ключу и через несколько шагов увидел семь стреноженных махари, лежавших на земле и не подававших признаков жизни.

-- Кто убил этих прекрасных животных? - спрашивал себя сержант, оглядывая груду трупов, уже начинавших отравлять воздух.

В эту минуту опять раздался стон. Рибо обернулся и увидел человека, привязанного к стволу пальмы. Голова его повисла, будто жизнь уже отлетела от него.

-- Кто совершил это зверство?

Он подошел к несчастному, поднял ему голову и несколько мгновений смотрел ему в лицо при свете луны.

-- Черт возьми! - воскликнул он. - Марабут из куббы?! Кто привязал тебя, друг?

-- Пить, пить! - простонал тот.

Рибо бросился к ключу, наполнил водой лядунку [1] и поднес ее к губам страдальца.

-- Глотни, друг, - сказал сержант. - Надеюсь, ты потом заговоришь и объяснишь мне многое, что я очень желаю знать. Ты узнаешь меня? Мы с тобой встречались: мне приходилось охотиться около твоей куббы.

-- Я тебя знаю, - ответил марабут, оживляясь после нескольких глотков воды.

-- Ну, так-то лучше. Погоди, я тебя развяжу.

Он вынул из сумки острый нож и взял было за руки марабута. Но едва он прикоснулся к ним, как у несчастного вырвался крик, заставивший сержанта остановиться.

-- Что с тобой? - спросил он удивленно, - У тебя рука завязана.

-- Черт возьми! Кто же тебя так замучил?

-- Спаги.

-- Спаги? Быть не может!

-- Их сержант.

-- Ты знаешь этого негодяя?

-- Нет, но слышал, как другие называли его.

-- Бассо?

-- Да, именно Бассо, - ответил марабут.

-- Это дикий зверь, а не человек, - сказал Рибо. - Штейнер был не так жесток. Сколько дней ты здесь?

-- Три дня.

-- Спаги больше не показывались?

-- Нет.

Рибо осторожно снял бинт, причем марабут не мог удержать стона, и сбросил на землю известь.

Открылась страшная рана. Кожа и мясо отставали кусками, все жилы обнажились, и суставы не двигались. Ужасная сила извести совершенно разрушила их.

-- Бедный человек! - сказал Рибо с состраданием. - Рука навсегда потеряна

-- Одна еще осталась, - ответил марабут, скрежеща зубами.

-- Левая.

-- Все равно, и ею всажу кинжал в сердце этой собаки - сержанта.

-- Садись, я постараюсь вылечить тебя. К счастью, мы, солдаты, всегда имеем при себе то, чем сделать перевязку.

Он свистом подозвал лошадь. Послушное животное сейчас же подбежало, и Рибо взял из седельной сумки пузырек с маслом и полотняный бинт: в то время еще не знали йодоформной ваты и марлевых бинтов.

ранениями, закончила лечение.

-- Ну что, полегчало, марабут? - спросил сержант.

-- Да, франджи. Да припомнит Аллах благодеяние христианина мусульманину.

-- Хочешь пить?

-- Лучше бы чего-нибудь поесть. У меня уже три дня куска не было во рту.

-- Я захватил с собой несколько галет да сухих фиников и с удовольствием поделюсь с тобой, однако при одном условии.

-- Говори, благодетель.

-- Ты должен объяснить мне, отчего произошел взрыв, разрушивший твою куббу.

-- Кубба разрушена?! - с испугом воскликнул марабут. - А...

-- Ну, договаривай: что такое? Ты хотел еще что-то прибавить

-- Ты уверен, что кубба обрушилась?

-- По крайней мере, купол отброшен взрывом. Разве у тебя был порох?

-- Да, был запасец... Для проходящих караванов. И мне надо себе заработать на хлеб... Молитвы приносят плод на небе, а не на земле, - ответил Мулей-Хари.

-- Но кто мог произвести взрыв? Конечно, не спаги; ведь ты сказал мне, что уже три дня, как они уехали, и больше не показывались

-- Кто? Кто? - повторял совершенно растерявшийся марабут.

-- Мне думается, ты знаешь, и только не хочешь сказать мне, не доверяя.

-- Ты франджи из бледа.

-- Но совсем не такой, как остальные. Я уже доказал это тебе.

-- Верно. Рибо положил руку на плечо марабута и, пристально смотря ему в глаза спросил неожиданно:

-- Ты приютил у себя Хасси аль-Биака, его дочь, раба и двух солдат из Иностранного Легиона? Не запирайся.

Мулей-Хари с ужасом смотрел на сержанта, не отвечая.

-- Нет... нет, ты ошибаешься, - бормотал Мулей. - Я не знаю этих людей.

-- Ты не доверяешь мне, и не без причины, потому что я солдат из бледа; но я уверен, что твоя похвальная осторожность рассеется, когда я скажу тебе, что спас Звезду Атласа, после того как она пыталась убить вахмистра, и помог бежать легионерам. Похож я на обманщика?

-- Нет, ты хороший франджи.

-- Ну, так расскажи мне все. Я приехал сюда, чтоб избавить их от преследования спаги, а не для того, чтобы вернуть в блед. Видишь мое ружье и пистолеты? Возьми их, если я обманул тебя.

-- Ты честный франджи, - повторил марабут.

-- Ну, так говори. Я не могу долго ждать

Мулей-Хари минуту молчал в нерешимости, затем заговорил с волнением:

-- Они еще в подземелье куббы и, может быть, теперь уже мертвы, потому что сами взорвали порох, не могу сказать - по неосторожности или для того, чтобы взлетела на воздух каменная плита над входом: приподнять ее у них не хватит сил.

-- И ты сразу не сказал мне этого? - вскричал Рибо вскакивая.

-- Я боялся выдать их.

-- Можешь ты ходить?

-- Арабы народ выносливый.

-- Ты поешь потом.

-- Подожду, сколько хочешь

-- Иди за мной.

-- Нет, лучше я пойду вперед.

-- Почему?

-- Очень возможно, что мои змеи расползлись

-- Недолюбливаю я ваших гадов, - сказал Рибо, обнаживший из предосторожности саблю - оружие, которое могло оказать ему лучшую услугу, чем ружье или пистолет.

Пользуясь ярким лунным светом, оба направились к развалинам куббы и остановились шагах в десяти от них.

-- Но подземелье не доходит до этого места, - заметил Мулей, все больше изумляясь.

-- И это скоро объяснится...

Рибо вдруг замолчал и отскочил в сторону, отчаянно размахивая в то же время саблей над вереском, которым порос двор куббы.

-- Черт возьми! - закричал он. - Едва успел снести голову леффе: она чуть было не обвилась у меня вокруг ноги. Еще мгновение, и меня бы не стало.

-- Я ведь сказал тебе, чтобы ты шел позади, франджи. Предоставь мне действовать.

-- Я вовсе не имею желания водить компанию с твоими друзьями; я не аиссан и никогда не просил покровительства ни Сиди Мухаммеда, ни Седна-Эйзера [2].

Марабут, знавший, что укусы змеи ему не страшны, вошел в куббу и, убедившись, что плита не сдвинута, начал шарить по углам, отыскивая корзину.

Затем он стал посередине своего разрушенного жилища и начал насвистывать сквозь зубы на разные лады, между тем как Рибо, опасаясь появления какого-нибудь нового пресмыкающегося, отчаянно сражался с вереском.

Не прошло и полминуты, как леффы и бумен-факи начали выскакивать из-под корней и направляться, то извиваясь, то прыгая, к хозяину.

Мулей дал им подползти и пересчитал их.

-- Отлично, - сказал он. - Недостает только кобры, убитой спаги, и обезглавленной сейчас леффы. Все налицо.

Он стал брать не оказывавших ни малейшего сопротивления пресмыкающихся одно за другим и бросал в корзину, а затем разыскал железную палку и кольцо от плиты, которые оказались в куббе.

-- Франджи, - позвал он тогда. - Теперь можешь подойти не боясь. Все мои змеи убраны.

-- Ты уверен в этом? - спросил Рибо, продолжая сражаться с невидимым врагом.

-- Чтоб Аллах наказал меня, если я лгу, и чтоб Пророк лишил блаженства рая. Поди сюда и помоги мне: у меня всего одна рука.

Оба нагнулись. Вставив железную палку в кольцо и употребив большое усилие, так что марабут даже вскрикнул от боли, они приподняли плиту над ходом в подземелье.

Из подземелья им навстречу поднялся столб едкого дыма.

-- Дым от пороха! - воскликнул Рибо. - Значит, мина взорвана там? Но это невозможно: как ни прочны своды, они наверняка бы обрушились.

-- Неужели моих гостей уже нет в живых? - с опасением спросил Мулей-Хари.

-- Увидим, - сказал сержант, нагибаясь над отверстием.

-- Эй! Живы вы или умерли? Почти тотчас послышался голос:

-- Какой ангел или демон выведет нас из этой могилы?

-- Энрике! - воскликнул Рибо.

-- Да это сержант из бледа! - весело воскликнул тосканец.

-- Все вы живы?

-- Я-то жив, а как другие - не знаю. Тут ничего нельзя рассмотреть, да я сам еще не могу прийти в себя; посвети нам, папаша Рибо, и тогда я все скажу тебе.

Между тем Мулей-Хари, вспомнивший, что у него были спрятаны факелы, отыскал один из них в углу куббы и зажег. Рибо осторожно спустился по лесенке.

-- Ты жив, и я очень рад, что вижу тебя целым и невредимым, - сказал сержант. - А другие? А, вот Хасси и его слуга!... Здесь Афза... Там граф... Кровь! Должно быть, бедного мадьяра хватило по голове каким-нибудь обломком. Помоги, адвокат.

Адвокат уже подбежал к магнату, у которого все лицо оказалось в крови, еще сочившейся из раны на голове.

-- Плохо пришлось бедняге графу, - сказал Рибо. - Надо его вынести отсюда. Помоги.

Они благополучно поднялись по лесенке и вынесли графа к входу в куббу, где их ждал Мулей-Хари.

-- Сходи за водой, - приказал ему Рибо, - а мы отправимся за остальными.

Скоро Афза, Ару и Хасси были тоже вынесены на свежий воздух.

Прохладный ночной воздух способен произвести чудеса, даже без помощи других вспомогательных средств.

-- Мы живы! Живы! - вырвался крик у мавра, первым пришедшего в себя. - А дочь моя? А сын?

-- Успокойся, Хасси, - сказал Рибо. - Звезда Атласа пришла в себя, а граф еще нет.

-- Что с графом?

-- Довольно серьезная рана на голове.

-- Ты сержант из бледа? - воскликнул мавр.

-- А ты только теперь узнал меня? Ну, займись теперь своей дочерью, а я осмотрю рану графа. Надеюсь, она не очень серьезная, хотя, надо признаться, теперь совсем некстати.

-- Однако досталось ему порядком! Сильный должен был быть удар, чтоб свалить с ног такого силача. Что вы там взорвали, неразумные?

-- Заложили мину в подземный ход, - ответил тосканец, - мы были засыпаны и не надеялись выбраться; к несчастью, заряд оказался очень силен: у меня и теперь еще в голове стоит сумбур от этого страшного грохота. Но ты, Рибо, как попал сюда?

-- Оставим это пока, - ответил сержант. - Успеем выяснить все после.

Он тщательно обмыл рану, удостоверился, что череп цел, и наложил на голову повязку с таким же искусством, как перед тем на руку марабута.

-- Надеюсь, что все обойдется благополучно, хотя раны головы всегда опасны: можно ожидать сильного прилива крови к мозгу, и тогда не видать нашему графу ни его Дуная, ни его Карпат.

-- Он еще не приходит в себя. Это меня беспокоит.

-- Ты мчишься, как на паровике. Подожди немного.

Рибо взял из сумки пузырек и, разжав магнату зубы, влил ему несколько капель в рот.

Граф открыл глаза и устремил их на сержанта.

-- Это вы, Рибо? - воскликнул он.

-- Вы удивляетесь, граф, что я здесь?

-- Вы приехали арестовать нас?

-- Тогда бы я не помогал вам бежать. Но оставим пока объяснения. Как вы себя чувствуете?

-- Голова очень тяжела.

-- Еще бы! Вам здорово досталось.

-- А где Афза?... Где Хасси?

-- Вот они идут к нам, - ответил Рибо.

Действительно, молодая женщина приближалась, поддерживаемая отцом.

-- О мой бедный господин! - воскликнула она, опускаясь на колени возле графа. - Тебе нехорошо?

-- Не путайся, Афза, - ответил мадьяр. - Раз я не умер во время взрыва, так не умру теперь, если спаги не захватят нас.

скоро встанет солнце

-- Что же мы можем предложить тебе? - спросил тосканец. - Нет ли чего у тебя?

-- Очень мало.

-- Ну, так придется спуститься за запасами в могилу. Надеюсь, меня не засыплют остатки куббы Мулей-Хари.

Примечания

[1] - Лядунка - сумка на перевязи через плечо у кавалеристов, применявшаяся вместо патронташа.

[2] - Имена двух святых, защищающих от яда змей. - Примеч. автора.