Автор: | Сальгари Э. К., год: 1910 |
Категории: | Роман, Приключения |
XXIV. Цена предательства
Старинная и тяжелая колымага на высоких колесах, колыхаясь, будто среди моря, быстро ехала по нижнеалжирской равнине, влекомая прекрасными лошадьми с длиннейшими гривами. Ее сопровождали двенадцать вооруженных спаги на хороших лошадях, а тринадцатый ехал возле дверцы, крича не переставая:
-- Ну, погоняй, скотина-почтальон! Чтоб тебя побрал черт со ста тысячами хвостов! Ты словно в сговоре с этими бедуинами, маврами и кабилами.
Этот спаги был Бассо, а в колымаге сидел толстый человек угрюмого вида, с длинными усами. Он держал в зубах трубку, но она, по-видимому, плохо раскуривалась, и куривший ее сопровождал каждую затяжку проклятиями по адресу алжирского табака и людей, его выращивающих. Пассажиром был жестокий вахмистр из бледа, уже оправившийся после болезни, но не на столько, чтобы ехать верхом.
К счастью, в это время в Алжире не было недостатка в почтовых дилижансах, и вахмистру без труда удалось перехватить один из них, ходивший между деревнями Нижнего Алжира.
Деревенские жители могут подождать своей почты лишних дней пять--шесть и посидеть в своих палатках, вместо того чтобы ехать галопом на четверке хороших лошадей!
Три дня дилижанс катился по равнине у подножия Атласа, останавливаясь только на короткое время в самую жару, и все еще не мог добраться до стоянки бедуинов.
Но до нее уже не могло быть далеко, так, по крайней мере, уверял Бассо, и потому он побуждал почтальона немилосердно погонять и без того взмыленных лошадей.
Солнце заходило в океане огненных лучей, и уже сумерки мало-помалу охватывали небо. Кое-где замерцали звезды, и Бассо радостно воскликнул:
-- Вахмистр, я вижу дым, поднимающийся над стоянкой.
-- Наконец-то! - ответил усатый начальник, пыхтя как тюлень и отирая с лица градом катившийся пот. - Три дня мы жаримся, словно в пекле. Заплатят мне эти два негодяя за такое путешествие, если только твой бедуин не упустил их.
-- Не беспокойтесь: не такой он дурак, чтоб выпустить из рук людей, за которых заплатят звонкой монетой.
-- Лишь бы они не вздумали увеличить цену. Ты знаешь, какой ненасытный народ эти бедуины.
-- Тогда мошенники познакомятся с нашими саблями, и мы прогоним их в Атлас. У Рибо двенадцать человек, с нами столько же; у начальника же каравана и тридцати не наберется. Вы знаете, что двенадцать спаги никогда не задумаются броситься и на большой отряд арабской кавалерия.
-- Да, знаю, но все же я предпочел бы покончить со всем этим, не прибегая к оружию. Эй ты, чертов почтальон, погоняй своих кляч!
Обе стоянки были уже совсем близко. Уже ясно виднелись огни, горевшие вокруг больших шатров бедуинов и маленьких палаток спаги.
-- Бассо, дай сигнал о нашем прибытии, - приказал вахмистр. Один из спаги, взяв трубу, проиграл несколько тактов. Через минуту из лагеря Рибо послышался ответ.
-- Наши молодцы не испугались этих каналий, - сказал вахмистр. - Сегодня вечером им будет удвоенная порция и угощение. Ну, почтальон, погоняй! Уснул ты, что ли?
Тяжелая колымага, не перевернувшись, преодолела наконец пространство, отделявшее ее от лагеря, и остановилась перед стоянкой спаги, встретивших товарищей громкими криками.
Рибо сразу догадался, кто сидел в дилижансе.
-- Добрый вечер, вахмистр! Не ожидал вас так скоро.
-- А, Рибо! - воскликнул начальник, трепля его по плечу. - Это ты, молодец? Ты заслуживаешь награды за свое усердие. Красиво будет выглядеть еще серебряная полоска на нашивке; я уж выхлопочу ее у капитана, когда он дней через десять вернется из Константины. Ты видел пленников?
-- Бедуин ни за что не хотел пустить меня к ним. Я вчера собрался было пройти в лагерь и застал всех вооруженными, готовыми пустить в ход силу.
-- Что? - закричал вахмистр, принимая трагическую позу. - Они осмелились не пустить французского унтер-офицера? Ну, теперь я здесь, и сил у меня достаточно, чтоб взорвать их всех на воздух с их палатками и верблюдами. Пошли кого-нибудь сказать, что я жду их главаря, а вы, другие, приготовьте ужин: провизии у нас довольно. Я умираю с голоду.
Спаги поспешно разбили палатки и зажгли около них огни. Они готовились жарить барана, когда сторожевые затрубили тревогу.
Предводитель бедуинов с помощником, в сопровождении шести всадников, приблизился к палаткам спаги.
Вахмистр принял их, сидя на коне, но не переставая курить.
-- Привет вахмистру! - начал бедуин с поклоном, распахивая плащ, вероятно, чтобы показать, что за поясом у него целый арсенал. - Будь моим гостем.
-- Здесь мне лучше, среди моих верных спаги, - ответил вахмистр, ответив на приветствие легким кивком головы. - Пленники у тебя в лагере?
-- У меня,
-- Я желаю видеть их.
-- Погоди, господин, ты еще не выплатил мне награды.
--Ах ты, осел! За кого ты меня принимаешь? Раз я обещал, значит, и привез, скотина ты этакая!
Аль-Мадар не обратил внимания на оскорбление. Он с тревогой оглянулся и быстро пересчитал спаги, готовивших ужин.
-- Ты устроил мне западню, франджи? - спросил он. - Зачем ты привел с собой столько людей? Разве без них было мало?
-- А тебе какое дело, сколько спаги со мной, когда я приехал заплатить за твое предательство? - закричал вахмистр, пуская бедуину клуб дыма в лицо. - Ну, живо, завтра я намереваюсь вернуться в блед. Сколько у тебя пленников?
-- Трое: два франджи и мавританка.
-- Прикажи привести ее в отдельную палатку: мне надо переговорить с ней.
-- Сначала...
-- Знаю: сначала награду, старый плут. Бассо, дай сюда чемодан. Сержант направился к дилижансу и вынул старый чемодан из желтой кожи, вероятно, судя по его виду, совершивший по крайней мере одно путешествие в Мексику.
-- Ну, считай, старый бродяга! - крикнул он, бросая кошель бедуину. - Только предупреждаю: скажи ты мне, что недостает хоть одного цехина, я велю обрезать тебе уши и отведу в блед, как разбойника.
Золотые монеты трижды прошли между цепкими пальцами хищного сына пустыни.
-- Кончил? - спросил вахмистр.
-- Кончил, франджи.
-- Значит, пленники мои?
-- Пошли за ними, когда захочешь.
-- Пусть остаются в твоем лагере до утра; после ужина я повидаю их, а девушку вели отвести в отдельную палатку.
-- Будет сделано, франджи.
-- Но предупреждаю: мои спаги ночью будут следить за твоим лагерем. Кто знает, что может случиться. Теперь давайте ужинать. Бассо, баранина поспела?
-- Ждем только вас, вахмистр.
-- Бутылки достал?
-- Все, какие нашел.
Спаги устроили из одной палатки стол и покрыли его пальмовыми листьями.
Вахмистр, всегда отличавшийся прекрасным аппетитом, первый принялся за ужин. Спаги последовали его примеру, и скоро от барана остались только косточки.
За бараниной последовали консервы и очень соленый сыр, а также фрукты в изобилии.
-- Теперь атакуем алжирскую каабу, - сказал вахмистр, указывая на собрание бутылок. - Разрешаю себе роскошь предложить вам бордо и бургундского. Идите в атаку без штыков и ружей.
Спаги не заставили повторять себе приглашение и, саблями отбивая головки бутылок, пили прямо из горлышка.
Бордо, как всякое вино, ввозимое в глубь Алжира, могло поспорить с любым уксусом; но спаги не обращали внимания на подобные пустяки. Вахмистр не отставал от других и только приказал отнести в свое помещение бутылку лучшего бордо, чтобы завершить ею вечер, как в дверях показался аль-Мадар, говоря:
-- Девушка в палатке.
Вахмистр встал, сначала побледнев как мертвец, а затем покраснев, как петушиный гребень
-- Одна.
--Друзья, доканчивайте бутылки, а потом окружите лагерь бедуинов.
Обтерев ладонями пыль с лица, закрутив усы и сдвинув картуз набекрень, он пыхтя направился за бедуином.
-- Прежде проводи меня к мужчинам, - приказал вахмистр. - Что они делают?
-- Бесятся, как дикие звери.
-- Отчего? Ты с ними нехорошо обращался?
-- Нет, даже приказал отнести им ужин, а они запустили им в лицо посланного. Они с ума сошли с тех пор, как я силой увел от них девушку.
-- Понимаю, - сказал вахмистр. - В таком случае мне лучше повидаться с ними завтра утром, когда их связанными посадят в дилижанс. Отведи меня к девушке.
Они пошли по лагерю, мимо многочисленных палаток, мимо верблюдов, махари, лошадей и тюков с товарами.
-- Девушка связана? - спросил вахмистр.
-- Еще бы! Такую гиену я ни за что не взял бы в жены.
-- А я - напротив.
-- Дело вкуса.
Они подошли к большой палатке, где слабо теплился масляный ночник. Вход сторожили два бедуина.
-- Входи, франджи, - сказал с несколько ироничной усмешкой бедуин, - и попробуй обуздать эту молодую гиену.
Вахмистр отпустил сторожевых бедуинов и вошел в палатку один.
Афза стояла привязанная к центральному колу. Увидев входящего, она вздрогнула, и в глазах ее сверкнули ярость и угроза.
-- Ты не ждала меня, Афза? - заговорил вахмистр. - Как видишь, и мертвые иногда возвращаются. Твои руки слишком слабы, чтобы убить человека наповал; но я на тебя не сержусь, я сам держал себя как скотина.
Афза смотрела на вахмистра с некоторым удивлением. Он сел на стоявший тут тюк товаров и сказал:
-- Поговорим, моя малютка. Прежде всего скажу тебе, что прихожу к тебе не как враг, но как друг...
-- Несмотря на твой поступок, я не сержусь на тебя и хочу, чтоб ты стала моей женой.
-- А если я тебя не люблю?
-- А! Ты все еще продолжаешь любить того, другого? И за что ты любишь его?
-- Он спас мне жизнь.
-- Эка невидаль! Я бы спас тебя не один, а сто раз...
-- До сих пор ты еще ничем не доказал своей любви ко мне.
-- Клянусь брюхом тюленя! Что же, прикажешь мне сейчас отправиться на поиски какого-нибудь льва в Атласских горах, чтобы убить его у твоих ног? Странные вы люди, мавры.
-- Дай мне в таком случае другое доказательство.
-- Какое? Скажи...
-- Отпусти пленников.
Вахмистр даже подскочил.
-- Ты с ума сошла. Разбойники уже принадлежат военному трибуналу. Через две недели никто не вспомнит о них.
Афза страшно побледнела, из груди ее вырвалось глухое рыдание, которое она не смогла сдержать
-- Они виноваты в неповиновении начальству и бегстве; военный трибунал не нежничает с легионерами, да еще такими отпетыми.
-- Отпусти их
-- А потом? Потерять свой чин и тоже попасть под трибунал?
-- Взвали вину на бедуинов.
-- Об этом нечего и говорить, моя красавица.
-- Ну, так и тебе не видать меня...
-- Потише, потише Помни, что и у тебя есть счеты с французским судом.
-- А твое покушение на мою жизнь За это каторга или расстрел.
-- Ну что же, расстреляй! Женой твоей я никогда не сделаюсь!
-- Я сумею заставить тебя... Что ты в конце концов? Простая мавританка, и слишком большая честь, что я снисхожу до тебя.
-- Как же ты заставишь меня?
-- Прибегну в крайнем случае к силе.
-- Так послушай, что я скажу тебе, - отчеканила Афза, - я графа!
Молния, внезапно ударившая в палатку, не ошеломила бы так вахмистра, как это признание.
Он вскочил, весь побагровев, с глазами, выкатившимися из орбит,
-- Ты замужем! - закричал он. - Ах, негодяй! И сколько месяцев вы издевались надо мной!
-- Ну что же? Женишься ты на мне? - повторила Афза. Ответом послужил поток ругательств.
-- Всем вам конец! - заревел вахмистр. - Мужа твоего расстреляют; тебя на каторжные работы за покушение на жизнь офицера. Клянусь брюхом кита! Не ожидал я подобного сюрприза! Мошенники! Так обмануть меня! Я ненавижу тебя. Завтра отправлю тебя в блед с твоим мужем. Увидим, как трибунал отомстит за меня. До завтра, атласская гиена.
Вахмистр вышел, ругаясь по-арабски и по-французски, и вернулся в свой лагерь, строя планы ужасной мести.
Бассо продолжал пить с товарищами, смеясь за спиной вахмистра.
Когда последний, как бомба, влетел в палатку, Бассо сейчас же понял, что произошло нечто важное.
-- Видно, девушка встретила вас не очень-то любезно? - спросил он с оттенком насмешки.
-- Какая там девушка? - закричал вахмистр, ударяя изо всех сил кулаком по столу.
-- Афза...
-- Она жена графа.
-- Об этом поговаривали в бледе.
-- А ты, осел, и не сказал мне!
-- Дьявол тебя побери со всеми мавританками.
-- Не одна Афза на свете. А теперь выпейте-ка глоток этого бургундского. Это вас утешит...
Вахмистр вздохнул и уселся рядом с Бассо...
В эту ночь никто не спал в лагере. Спаги, опасаясь какой-нибудь неожиданности со стороны аль-Мадара, выставили своих часовых около обеих палаток, где помещались легионеры и Афза.
Бедуины, получив награду, по-видимому, больше не интересовались беглецами. Они готовились сняться со стоянки: вьючили бактрианов и махари, складывали палатки, чтобы скорее добраться до Атласа.
Когда солнце взошло, караван уже был готов к отходу. Аль-Мадар отправился проститься с вахмистром и прошел со своими навьюченными верблюдами и махари мимо палаток спаги, поспешно направляясь на юг.
В лагере остались только трое пленников, привязанных к кольям и охраняемых полудюжиной спаги.
Вахмистр приказал запрягать дилижанс и снять палатки.
Когда привели графа и Энрике, злоба вахмистра, до сих пор сдерживаемая, разразилась как буря:
-- Канальи! Мошенники! Попались наконец! Каторжники! Вот увидите, куда угодите! Паф! - и от вас и помину не останется. Будете валяться в каком-нибудь рву около Константины или Орана. Уж не видать тебе твоего Дуная и твоих Карпат, граф. Сгниешь здесь вместе с женой, которая помогла тебе бежать, а меня пыталась убить
-- Вы закончили, вахмистр? - спросил Энрике. - Словно капитан Темпеста разбушевались. Впрочем, вы его не знали: ведь вы в Ливорно не бывали.
-- Молчи, адвокат-неудачник! - крикнул вахмистр, сжав с угрозой кулаки. - Вот посмотрим, как ты станешь защищаться на суде. Правда, у тебя язык всегда был длинный...
-- Если желаете, могу при вас начать свое слово защиты, - не унимался тосканец. - Я начну с того, что скажу: "И этот осел вахмистр..."
-- Что ты сказал?..
-- Осел... Хотел отбить жену у графа Михая Чернаце...
-- Ах ты, рыжая обезьяна! Ты посмеешь сказать это?..
-- Еще бы, - ответил тосканец. - Звезда Атласа подтвердит, правда ли это.
-- Молчи, скотина! Посадить в дилижанс этих негодяев! Спаги, помиравшие со смеху, посадили связанного графа, Афзу и тосканца в дилижанс, между тем как вахмистр взобрался на козлы рядом с почтальоном, не переставая браниться.
-- Готовы? - спросил Бассо солдат.
-- Готовы, - ответили спаги, выстроившись в два ряда.
Дилижанс тронулся, окруженный спаги, смеявшимися и перебрасывавшимися шутками. Один только Рибо примолк и казался рассеян, так что даже не отвечал на вопросы ехавшего рядом с ним капрала.
Он спрашивал себя со страхом, почему Хасси не спешит на помощь дочери, которую обожал больше Пророка и всех его святых? Неужели сенусси и кабилы не оказали ему помощи, несмотря на присутствие марабута?
Между тем дилижанс, запряженный четверкой сытых, хорошо отдохнувших лошадей, с каждой минутой удалялся от Атласа, приближаясь к бледу, где верная смерть ждала если не Афзу, то, во всяком случае, легионеров.
Проехали уже несколько миль по совершенно пустынной равнине, как вдруг вдали послышалось несколько ружейных выстрелов.
-- Стой! - скомандовал вахмистр, вставая, чтобы лучше осмотреть окрестность. ... Уж не напала ли какая-нибудь шайка кабилов на аль-Мадара?
К югу, в стороне Атласа, виднелось облако пыли, по-видимому поднятое многими лошадьми, и слышались выстрел за выстрелом вместе с воинственными криками.
-- Бассо, ты ничего не видишь? - спросил вахмистр.
-- Только пыль.
-- А ты, Рибо?
-- И я тоже.
-- Я здесь представитель власти и не позволю, чтоб у меня под носом совершались на французской земле такие бесчинства.
-- Пусть себе эти разбойники перебьют друг друга, - сказал Бассо.
Если же ваши выстрелы не подействуют, бери всех людей. Клянусь брюхом кита! Я не потерплю беспорядка у себя на глазах. Не напрасно я вахмистр. Поезжай, Рибо, а мы немножко подзадержимся.
Сержант, в сердце которого вновь проснулась былая надежда, указал спаги, чтобы ехали за ним, и пустил свою лошадь в галоп.
В ущельях Атласа, по-видимому, шло настоящее сражение между бедуинами и горцами, спустившимися с лесистых склонов.
Ружейные выстрелы и крики не умолкали, а вдали виднелось несколько махари, скакавших без всадников.
Больше ничего нельзя было рассмотреть, потому что гигантское облако окутывало сражавшихся.
На земле валялось много убитых людей и верблюдов, бившихся в предсмертных судорогах между тюками, свалившимися с седел.
Посредине виднелось человек пятьдесят в длинных белых плащах, на великолепных взмыленных конях.
Увидав приближавшихся спаги с саблями наголо, готовых к нападению, атласские всадники выстроились в две линии.
Раздался залп из двадцати--тридцати ружей, и семь спаги упали один за другим вместе с лошадьми.
Один Рибо остался чудесным образом не тронутым этим градом пуль.
-- Что ты сделал, Хасси? - закричал сержант, бросая взгляд, полный отчаяния, на товарищей.
-- Я защищался, - ответил Хасси и, обернувшись к своим кабилам, приказал: - Пусть четверо из вас стерегут этого человека до моего возвращения. Вы отвечаете головой за его жизнь. До скорого свидания, сержант! Я догоню дилижанс и привезу с собой голову этого собаки вахмистра. Едем, сыны Атласа! Спасите мою дочь!