Охотница за скальпами.
Часть первая.
На волосок от гибели

НА ВОЛОСОК ОТ ГИБЕЛИ

Как ни печально было положение осажденных, организм требовал своего. Охотники оказали честь той незатейливой пище, которая была в их распоряжении. Впрочем, подкрепляясь, они не забывали и о собственной безопасности, при малейшем признаке тревоги были готовы взяться за оружие. Вдруг Гарри, наблюдавший за противником, крикнул:

-- Какой-то индеец идет к нам, тащит белый флаг! Все кинулись к расщелинам.

-- Да это Сэнди Гук! Какого черта ему нужно от нас?! - сказал Джон.

-- Ваш старый приятель, Джон? - засмеялся шериф. - Он пришел пожелать нам доброго утра. А может быть, его послала ваша приятельница Миннегага. Ей не терпится получить ваш скальп, и она поручила Сэнди Гуку просить вас передать этот скальп через него.

-- Да будет вам чесать язык, шериф! - отозвался Джон.

-- Почему бы и нет? Может быть, нам скоро придется замолчать навеки, так давайте наболтаемся теперь.

Тем временем Сэнди Гук, не торопясь и не выказывая ни малейшего беспокойства, словно совершая прогулку, приближался к осажденным, таща на плече ружье с подвязанной к нему грязной тряпкой, которая должна была изображать парламентерский флаг. Он безмятежно покуривал свою трубку, словно и в самом деле шел на свидание с приятелем.

Не дойдя до берлоги шагов пятнадцать, он выбил пепел из трубки, положил на землю карабин и крикнул:

-- Добрый день, джентльмены! Не правда ли, какая прекрасная погода стоит? А я к вам... Знаете, хочется по-дружески поболтать немного!

-- Какого черта надо тебе, жулик?! - довольно неприветливо отозвался Джон.

-- Что за неприятная манера встречать так старых знакомых? - возмутился бандит. - Узнаю ваш голос, мистер индейский агент, но не узнаю манер. Ваши манеры стали удивительно грубыми. Очевидно, Джон, вы теперь вращаетесь в сомнительном обществе.

-- Ладно, ладно! Не болтай попусту! Говори что нужно и убирайся.

-- Ай-ай, старый товарищ! Право, вы сильно изменились к худшему. Сколько раз, бывало, мы с вами распивали дру-желюбнейшим манером. А теперь вы обращаетесь со мной как с врагом. Между тем я к вам явился с самыми дружескими намерениями. Кстати, джентльмены, не помешал ли я вам завтракать? Сам-то я, признаться, уже перекусил, но мои приятели в лагере еще завтракают, и я воспользовался свободной минутой, чтобы возобновить старое знакомство с вами.

-- Довольно, Сэнди Гук! - нетерпеливо прервал его болтовню Джон. - Правда, иной раз мне приходилось выпивать с вами, но теперь я об этом сожалею. Я был и остался простым траппером, а вы и раньше делали глупости, но можно было надеяться, что когда-нибудь возьметесь за ум, теперь же вы связались с индейцами и между нами не может быть ничего общего. Говорите, что вам нужно, и убирайтесь к своим приятелям индейцам. Лучше было бы, если они прислали какого-нибудь честного человека и настоящего индейца.

Эти слова больно укололи Гука. Он покраснел, и его кулаки сжались.

-- Напрасно вы так относитесь ко мне! - сказал он глухо. - Судить, конечно, очень легко, но я не обращался к вам с просьбой об аттестате благонадежности. Впрочем, без шуток: я пришел сюда не как враг, а как посредник между вами и краснокожими.

-- С дельным предложением?

-- Да, с предложением от Миннегаги.

-- Не знаю, на что мистеру дьяволу могла бы пригодиться эта милая молодая дама, - улыбнулся бандит, к которому вернулось его обычное насмешливое настроение. - Между нами, джентльмены, хотя я и нахожусь в большой дружбе с указанной особой, но это не мешает мне справедливо оценивать кроткий характер Миннегаги. Если она попадет в ад, то я глубоко убежден - оттуда все черти разбегутся. Но, джентльмены, будем выражаться осторожнее - я не уверен, что нас не подслушивают, и какое-либо неделикатное слово может оскорбить мисс Миннегагу. Итак, я приступаю к делу...

-- Выкладывайте, что угодно от нас Миннегаге! Вместо ответа бандит смущенно почесал затылок.

-- Ну, или у вас язык прилип к горлу? Должно быть, приятное поручение дала вам Миннегага! - засмеялся шериф.

-- Я затрудняюсь передать вам требование моей приятельницы, - признался Сэнди Гук. - Не знаю, как вы к этому отнесетесь...

-- Да чего же она хочет? Чтобы мы сдались, что ли? - осведомился Джон.

-- Этого ей маловато, дружище!

-- Хочет мою шкуру?

-- Этого многовато! Она вполне удовлетворится вашим скальпом. Собственно говоря, я со своей стороны нахожу, что требование Миннегаги отличается умеренностью: она могла бы потребовать четыре скальпа, а обещает удовольствоваться одним, оставив в покое ваших товарищей.

-- Передайте ей: пусть придет и возьмет! Но предупредите: за мой скальп заплатят жизнью еще многие ее соплеменники. Я буду защищаться, пока у меня останется хоть пригоршня пороху.

-- А что будет потом? Большого запаса пороха и пуль у вас не может быть, еды тоже нет. Помощи вам ждать неоткуда. По существу, сопротивление совершенно бесполезно и бесцельно. Согласитесь, в моих словах есть резон: ну, удастся вам уложить еще десяток краснокожих, и все же дело кончится тем, что вы попадете в руки Миннегаги. Численный перевес на нашей стороне, вы это отлично знаете, а в нескольких километрах отсюда находится Сидящий Бык и с ним четыре тысячи воинов. Что значит при таких условиях потеря какого-нибудь десятка людей? Кроме того, я напоминаю вам, мистер Джон, что как порядочному человеку вам надо же когда-нибудь заплатить по счету.

-- Это еще что за новости? Я никому ни гроша не должен!

-- Деньгами - да! Но натурой?

-- К черту вашу болтовню! Говорите без обиняков!

-- Ну, ладно! Послушайте, Джон! Все говорят, что это именно вы ухлопали добродетельную и кроткую мамашу Миннегаги, почтеннейшую Яллу. Так?!

-- Я этого никогда не скрывал! Дальше?

-- Ну-с, уложив Яллу, вы по традиции сняли с ее головы скальп. Так?

-- Так! Дальше!

-- Вы, конечно, знаете индейские предрассудки. Эти дети природы серьезно убеждены, что ни один порядочный воин не может попасть в царствие небесное, если сам он скальпирован, а тот, кто исполнил эту деликатную парикмахерскую процедуру, сохранил свой собственный скальп. Так вот, целая почтенная коллегия индейских колдунов сиу и Воронов, долго занимавшаяся гаданием на кофейной гуще, пришла к выводу, что убитая вами Ялла до сих пор тщетно мечется перед воротами индейского рая и ее благородная душа невыносимо страдает. Это будет длиться до тех пор, пока ваш собственный скальп не попадет в руки единственной дочери Яллы, моей приятельницы Миннегаги. Миннегага - образец семейной добродетели, и ее душа полна дочерней любви. Неужели у вас, как у мужчины и притом джентльмена, хватит духу отказать кроткому существу в таком пустяке, как ваш скальп?

-- Послушайте, как говорит этот жулик! - смеясь воскликнул шериф из Голд-Сити. - Ей-богу, Сэнди Гук, вы напрасно избрали себе карьеру бандита. Из вас бы вышел отличный адвокат или проповедник.

ли, в моей душе горит священный огонь благородной любви к природе. Я с удовольствием занялся бы живописью. Между нами, я вчера уже сделал небольшой заем у одного благородного лорда и, если только не пропью этого благоприобретенного имущества, поступлю куда-нибудь в малярную мастерскую или в академию, что мне кажется равнозначным.

Индейский агент не выдержал: он разразился ругательствами в адрес Миннегаги и ее посланца, задыхаясь от злобы.

-- Остановитесь на минуточку! - крикнул Сэнди Гук. - Я вижу, вы хотите отвести душеньку, ругая меня на чем свет стоит. Я, признаться, давно не слышал такого виртуоза по части проклятий и не прочь послушать, как вы заливаетесь соловьем. Но я привык курить. Разрешите мне сначала зажечь мою трубку, а тогда прошу вас, продолжайте в том же духе, пока не выполните всю программу.

Этого бесстыдства не мог перенести даже сохранявший хладнокровие Бэд Тернер. Он оттолкнул Джона и сам просунул голову наружу.

-- Довольно болтать! - крикнул шериф. - Говорите толком, что вам нужно, потом убирайтесь!

-- Ба! Кого я вижу! Не обманывают ли меня мои глаза? В какой почтеннейшей компании я удостоился находиться, даже не подозревая о том?! Пусть перешибут мне хребет, если это не мистер Бэд Тернер, знаменитый Истребитель Бандитов! Был бы сердечно рад пожать ваши копыта, джентльмен.

-- Отложите до другого раза! - хмуро отозвался Тернер. - Говорите же, что вам нужно?

-- Во-первых, я хочу засвидетельствовать вам свое нижайшее почтение. Прошу принять мои искренние уверения в полном к вам уважении и готовности быть вам полезным. К сему письму Сэнди Гук руку приложил. И так далее. Во-вторых, предлагаю вам, заметьте, совершенно бескорыстно и бесплатно, дружеский совет: не тратьте даром пуль и пороха, не нарушайте Священного Завета. Это, знаете ли, относительно "не убий" и всего прочего, тому подобного...

-- На каких условиях предлагает нам сдаться Миннегага?

-- Э, Господи Боже!.. Самые пустяки, не стоит об этом даже и говорить! Миннегага поручила мне, зная мое искусство и легкую руку, снять скальп с головы мистера Джона и принести ей. Вот и все! Уверяю вас, что мистер Джон даже не почувствует, когда я стану сдирать с него волосы.

Вместо ответа шериф из Голд-Сити схватился за карабин.

-- Я не выстрелю, пока не сосчитаю до двадцати пяти! - сказал он. - Поняли, мистер бандит?

-- Разумеется, понял! - хладнокровно отозвался Сэнди Гук. - По моему мнению, это означает, что вы категорически отказываетесь от переговоров. Дело ваше!

С этими словами он поднял свой карабин и не торопясь отправился восвояси. Осажденные следили за каждым его шагом, пока он не затерялся в зеленой поросли.

-- Может быть, мне следовало согласиться на это условие? - пробормотал угрюмо Джон. - Миннегага против вас ничего не имеет, и было бы неудивительно, если бы она удовлетворилась одним моим скальпом. Наконец, я лично знаю немало людей, подвергшихся скальпированию и тем не менее оставшихся живыми. Может быть, она оставила бы меня в живых?

бы мы после этого людям?

-- Мы думаем точно так же! - отозвались в один голос Гарри и Джордж.

-- Потом, - продолжал шериф, - ты что, впал в детство, Джон? Разве краснокожие считают себя обязанными держать данное слово? Они клянутся чем угодно, обещают что хочешь, лишь бы заполучить нас в свои руки. А затем мы подвергнемся таким пыткам, что небо покажется нам с овчинку. Нет, слуга покорный! Погибать - так в бою! К тому же, загородив выход из берлоги медвежьей тушей, мы имеем под рукой четыреста кило прекрасного мяса, - значит, с голоду не умрем. Будем драться! Давайте-ка пока что подготовим наше убежище к осаде.

Час проходил за часом, наступила ночь, а индейцы не подавали признаков жизни.

После полуночи лес загудел, откуда-то налетел ветер и зашумел в вершинах лесных гигантов.

тучами, для нападения наступил благоприятный момент. И в самом деле, четверть часа спустя снова закипел бой: под покровом темноты индейские воины, не обращая внимания на выстрелы бледнолицых, подобрались к медвежьей берлоге, оттащили в сторону тушу гризли и проникли внутрь дерева.

-- Близок конец! - пробормотал шериф из Голд-Сити. - Эти негодяи добились своего и теперь выкурят нас в пять минут.

Опасения Бэда Тернера оказались как нельзя более обоснованными: индейцам удалось поджечь хворост, сваленный у подножия лесного гиганта. Наполнявшие берлогу сухие ветви уже пылали, образуя огромный костер, и едкий дым наполнял верхнюю часть дупла.

-- Берите топоры! Рубите! - скомандовал шериф, который первым и подал пример: осажденным не оставалось ничего больше, как попытаться выбраться из дупла уже горящего дерева и силой или хитростью пробиться сквозь ряды врагов.

Трапперы, задыхаясь в дыму, схватились за топоры.