Франсуа-Подкидыш.
Глава XIII

XIII

-- Полно, полно, Франсуа, мы совсем друг друга не понимаем, -- возразил хозяин Жан Верто, -- я не знаю, с какой стороны к тебе и подойти. Ты однако же не глуп, и я думал, что я достаточно помог тебе, чтобы ты высказался; но раз ты стыдишься, я помогу тебе еще. Не питаешь ли ты склонности к какой-нибудь девушке из нашей округи?

-- Нет, хозяин, -- совсем прямо ответил подкидыш.

-- Правда?

-- Клянусь вам в этом.

-- И ты не знаешь ни одной, которая тебе понравилась бы, если бы ты имел возможность к ней посвататься?

-- Я не хочу жениться.

-- Странная мысль! Ты еще чересчур молод, чтобы за себя ручаться. Но какая же тому причина?

-- Причина! Вам хочется ее знать, хозяин?

-- Может быть, так как я интересуюсь тобой.

-- Я скажу вам ее; у меня нет причины скрывать. Я никогда не знал ни отца, ни матери... И вот еще одна вещь, которую я вам никогда не говорил; я не был к этому вынужден, но если бы вы меня спросили, я бы вам не солгал. Я - подкидыш, я - из приюта.

-- Вот так так! -- воскликнул Жан Верто, взволнованный этою исповедью; я никогда бы этого не подумал.

-- Почему никогда бы не подумали?.. Вы не отвечаете мне, хозяин. Ну, что же, я, я сам отвечу за вас. Дело в том, что, зная меня за честного человека, вы удивляетесь, как может подкидыш быть таковым. Так это, действительно, правда, что подкидыши не пользуются доверием, и есть всегда что-то против них! Это несправедливо, это жестоко; но однако же это так, и нужно к этому примениться, раз лучшие сердца от этого не свободны, и вы сами...

-- Нет, нет, -- сказал хозяин, спохватившись, так как он был человек справедливый и рад был отказаться от дурной мысли, -- я не хочу противиться справедливости, и, если я на мгновение забыл ее, ты можешь простить меня, это уже все прошло. Значит, ты полагаешь, что не можешь жениться, потому что родился подкидышем?

-- Не в этом дело, хозяин, меня не беспокоит это препятствие. Всякие мысли бывают у женщин, у иных такое доброе сердце, что это было бы только лишним доводом за меня.

-- Глядите-ка, а ведь это правда! -- сказал Жан Верто. -- Женщины, однако, лучше нас!.. Да затем, -- прибавил он смеясь, -- такой красивый парень, как ты, в расцвете молодости, здоровый и душою, и телом, может, пожалуй, возбудить охоту стать добрым. Но приведи же свои доводы.

-- Послушайте, -- сказал Франсуа, -- я был взят из приюта и вскормлен женщиной, которую я не знаю. Когда она умерла, меня приютила другая, она взяла меня за то скудное вознаграждение, которое дает государство за таких, как я; но она была добра ко мне, и когда я имел несчастие ее потерять, я не утешился бы, если бы не помощь другой женщины, которая была лучшей из трех, и я сохранил к ней такую привязанность, что не хочу жить ни для кого, как только для нее. Однако я покинул ее и, может, никогда ее больше не увижу, так как она имеет состояние, и я, быть может, никогда ей не буду нужен. Но может случиться и так, что ее муж, который, как мне говорили, хворает с осени и который много порастратил неизвестно куда, скоро умрет и оставит ей больше долгов, чем имущества. Если бы это случилось, я не скрою от вас, хозяин, что я вернусь в те места, где она живет, и у меня не будет другой заботы и другого желания, как помогать ей, ей и ее сыну, и не дать нужде их заесть. Вот почему я не хочу никаких обязательств, которые задерживали бы меня на месте. У вас я связан на год, а женитьба меня свяжет на всю жизнь. Да и это было бы чересчур много обязанностей сразу на мои плечи. Когда у меня будут жена и дети, неизвестно, смогу ли я зарабатывать на два дома; неизвестно также, если я и найду жену с небольшим состоянием, смогу ли я с полным правом лишать достатка свою семью и делиться с другой. Из-за всего этого я и решил остаться холостым. Я еще молод, и время еще терпит; но если бы случилось, что мне забрела бы на ум какая-нибудь любовишка, я сделал бы все, чтобы от нее избавиться, потому что из женщин, видите ли, существует для меня только одна, и это моя мать. Мадлена, та, которую не смущало мое состояние подкидыша и которая воспитала меня, будто она сама произвела меня на свет.

-- Ну, что же! Все, что ты рассказал мне, друг мой, заставляет меня еще больше уважать тебя, -- ответил Жан Верто. Нет ничего отвратительнее неблагодарности, и нет ничего более прекрасного, как память о полученных услугах. Я мог бы представить тебе кое-какие хорошие доводы и указать тебе, что ты мог бы жениться на молодой женщине, которая была бы с тобой одних мыслей и помогла бы тебе быть полезным старухе; но об этом мне нужно еще посоветоваться и поговорить с кем-нибудь.

Не нужно быть очень догадливым, чтобы понять, что Жан Верто, по своей доброте и чувству справедливости, задумал брак между своею дочерью и Франсуа. Она не была плоха, его дочь, и если была несколько старше Франсуа, у нее было достаточно экю, чтобы сгладить эту разницу. Она была единственная дочь, и это была выгодная партия. Но до сих пор у нее была мысль не выходить вовсе замуж, что причиняло большую досаду ее отцу. А так как он уже несколько времени замечал, как высоко ценила она Франсуа, он поговорил с ней о нем, но она была девушка очень сдержанная, и ему было очень трудно добиться от нее признания. Наконец, не говоря ни да, ни нет, она согласилась, чтобы ее отец поразведал у Франсуа относительно этого брака, и ждала ответа немного более встревоженная, чем хотела бы это показать.

Жан Верто, в свою очередь, очень хотел бы принести ей лучший ответ, во-первых, из желания видеть ее пристроенной, затем потому, что он не мог желать лучшего зятя, чем Франсуа. Кроме дружеских чувств, которые он питал к нему, он ясно видел, что этот парень, хотя и пришел к нему совершенным бедняком, приносил с собою в семью больше, чем золото: свои способности, спорость в работе и хорошее поведение.

Женщины поддаются из противоречия; и если бы Франсуа хотел заставить забыть пятно своего происхождения, он не мог бы поступить хитрее, как показав свое отвращение к браку.

Таким образом, дочь Жана Верто остановилась в этот раз на Франсуа, как никогда еще ни на ком не останавливалась.

-- Неужели же только всего? -- говорила она своему отцу. -- Так он думает, что у нас не хватит доброго сердца и средств, чтобы помогать старой женщине и устроить ее сына? Да он просто не понимает, на что вы ему намекали, отец; если бы он знал, что дело идет о том, чтобы вступить в нашу семью, это его не мучило бы.

И вечером, после работы, Жанета Верто сказала Франсуа:

-- Я высоко вас ценила, Франсуа, но теперь ценю еще больше с тех пор, как отец мне рассказал о вашей привязанности к женщине, которая вас воспитала и для которой вы хотите работать всю вашу жизнь. Это, конечно, ваше дело иметь такие чувства... Я очень бы хотела узнать эту женщину, чтобы оказать ей при случае услугу, вы так к ней привязались, что, наверное, это очень хорошая женщина.

 О, да! -- сказал Франсуа, которому приятно было говорить о Мадлене, -- эта женщина, которая хорошо думает, женщина эта думает, как в вашей семье.

Эти слова обрадовали дочь Жана Верто, и она почувствовала в себе уверенность.

-- Я хотела бы, -- сказала она, -- в случае, если бы она сделалась несчастной, чего вы опасаетесь, чтобы она переехала жить к нам. Я помогла бы вам ухаживать за ней, ведь она уже немолодая, не правда ли? Может быть она уже дряхлая.

-- Дряхлая? нет, -- сказал Франсуа, -- она не в тех летах, чтобы быть дряхлой.

-- Так она еще молодая? -- сказала Жанета Верто и немного насторожилась.

 О нет! Совсем не молодая, -- ответил с большою простотой Франсуа. -- Я не могу припомнить, сколько ей теперь может быть лет. Она была для меня как мать, и я не обращал внимания на ее лета.

-- А она была хороша, эта женщина? -- спросила Жанета, поколебавшись немного перед тем, как задать этот вопрос.

-- Хороша? -- сказал Франсуа, немного удивившись, -- вы хотите сказать, была ли она красивою женщиной? Для меня она достаточно красива такою, как была; но, по правде говоря, я никогда не думал об этом. Что это может прибавить к моей привязанности? Если бы она была даже безобразнее чорта, я на это не обратил бы внимания.

-- Но, однако, вы же можете сказать приблизительно, сколько ей лет.

-- Погодите! Ее сын был на пять лет моложе меня. Так вот! Это женщина еще не старая, но и не особенно молодая, приблизительно она...

 Как я, -- сказала Жанета, смеясь немного насильственно. -- В таком случае, если она овдовеет, ей, пожалуй, уже поздно будет выходить замуж. Не правда ли?

-- Это как придется, -- ответил Франсуа. -- Если ее муж не растратит всего и у нее останется состояние, будут и женихи. Есть ведь парни, которые за деньги готовы жениться на своих двоюродных бабушках так же, как и на своих внучатных племянницах.

-- А вы не уважаете тех, которые женятся из-за денег?

-- Да, это во всяком случае, мне бы не подошло, -- ответил Франсуа.

За нею много ухаживали, но она не обращала внимания ни на одного своего поклонника. Первый, кто ей понравился, оказался тот, который поворачивался к ней спиной; уж таким образом устроены мозги у женщины.

что, оставаясь равнодушным, он еще более влюбит ее в себя. Но она не нравилась ему, и если бы он ее и взял, то больше по рассудку и по долгу, чем по расположению.

Это заставило его подумать, что ему не придется долго оставаться у Жана Верто, так как рано или поздно это дело повело бы за собой какие-нибудь огорчения и неприятности.

Но в это время с ним случилась столь необычайная вещь, что она чуть не изменила все его намерения.