Способ извлекать пользу из младенцев, обременяющих семьи бедняков

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Способ извлекать пользу из младенцев, обременяющих семьи бедняков (старая орфография)

Джонатан Свифт, величайший английский сатирик, родился в Дублине 30 ноября 1667 года и умер там же 19 октября 1745 г. Сын очень бедных родителей, имевших кроме него, еще нескольких детей, он воспитывался сперва на счет своего дяди Годвина, а потом Вильяма Свифта. Но оба они, отчасти по своей собственной бедности, отчасти по скупости, им обоим свойственной, довольно мало сделали для маленького Джонатана. Однако, в своих воспоминаниях, он очень хорошо отзывается об них, а также и о своем двоюродном брате, Вилугбе Свифте. Жизнь Джонатана была полна разного рода приключениями; еще в колыбели он был увезен своей кормилицей, которая была из другого графства. Эта женщина так к нему привязалась, что когда ей пришлось вернуться на родину, она решилась взять с собою Джонатана, не сказав ли слова его родителям; она заботилась об нем как будто о своем родном сыне, выучила его читать и, когда ему минуло шесть лет, возвратила его матери. Тогда-же он стал посещать школу в Килькене, где пробыл до четырнадцати лет, Для окончания своего образования он поступил в дублинскую колегию, в которой, вследствие врожденной лени, с трудом кончил курс бакалавром.

Его литературная деятельность тесно связана с его деятельностью на политическом поприще. Двадцати лет приехав в Англию, он прямо явился к своей матери, жившей тогда в лейчестерском графстве. Джонатан без гроша в кармане, полный одних только надежд, был в тягость своей матери, женщине бедной, она воспользовалась какими-то отдаленными родственными связями с семейством Вильяма Темпля и посоветовала своему сыну отправиться к нему и у него попросить себе какого-нибудь места, какой-нибудь работы. Вильям Темпль имел тогда большое значение; искусный дипломат с репутациею великого государственного человека, к тому-же довольно известный писатель, но человек, который по своему характеру, тщеславному и педантичному, отталкивал от себя всех окружающих, он очень холодно принял Свифта, который вряд-ли мог понравиться с первого раза. Раздражительный и вспыльчивый характер Свифта не мог придтись по нутру такому знатному вельможе, каким был Вильям Темпль. И только гораздо позже, заметив его наблюдательный ум, его желание серьезно заняться, его способности, Темпль несколько изменил свое мнение о Джонатане и приблизил его к себе; сделал даже своим секретарем. Вильям Темпль был очень дружен с Вильгельмом Оранским, с которым он познакомился во время своего местопребывания в Голандии и который часто у него бывал совершенно запросто. Тут Вильгельм впервые увидел Свифта; потом он часто с ним разговаривал, но из этих встреч дли Джонатана не вышло ничего. Выработанный им с помощью Темпля проект о тройственности парламента не был принят вследствие опозиции Вильгельма; огорченному неудачею Свифту навсегда пришлось отказаться от желания играть непосредственную роль при английском правительстве. Тогда он обратился к литературе, но о политике забыть он совершенно не мог. Вследствие своей неудачи он разошелся с Вильямом Темплем и некоторое время жил в Ирландии.

Это было в 1692 г. Но спокойная жизнь священника в Кульруте скоро стала утомлять безпокойного и живого Джонатана; он написал Темплю извинительное письмо и вторично приехал к нему, продолжая иметь большое, хотя и косвенное влияние на ход английских дел. В 1699 г. умер Вильям Темпль, а с его смертью окончилась и политическая карьера Свифта. Тщетно его политические друзья, Болинброк, Гарлей, старались доставить ему место епископа в Ирландии; королева Анна ни за что не хотела дать свое согласие на это, говоря, что в своих сочинениях он выказал слишком мало религиозного чувства и смирения для такого сана. Тори по убеждениям, а может быть и по разсчету, Синфт начал с вигами полемику не на живот, а на смерть. В своих памфлетах, в своих статьях в газете "Examiner", которую он издавал в Лондоне, Свифт горячо нападает на них, относится к ним даже с явным пристрастием, надеясь этим помочь своим единомышленникам. Виги никогда не могли простить ему этих статей и после смерти Анны, после изгнания Болинброка, Гарлея и окончательного торжества либеральной партии, Свифту пришлось очень плохо. Он удалился на родину в Ирландию.

Его семейный быт представляет также некоторые особенности. Еще во время своего первого пребывания в Англии, у Вильяма Темпля, он заинтересовался дочерью его управляющого Естер Джонсон, впрочем, более известной под поэтическим именем Стелы. Но вследствие своих оригинальных воззрений на брак Свифт тогда не решился сделать предложение. Он хотел дождаться того времени, когда он будет совершенно обезпечен. После его окончательного поселения в Ирландии Естер Джонсон, шестнадцать лет ждавшая того момента, когда Свифт захочет на ней жениться, приехала туда-же, поселясь сначала в доме своей приятельницы по соседству с Свифтом, а потом и в его собственном. Съумев внушить такую привязанность к себе, он сам был очень непостоянен. Особенно видную роль в его жизни играет Естер Вангомрит, которую Свифт в своих воспоминаниях и письмах называет Ванессй. Она тоже последовала за ним в Ирландию и там в его доме часто встречалась с своей соперницей. Обе женщины старались исключительно завладеть его сердцем. Стела успела раньше; Свифт обвенчался с нею тайным образом. Их венчал епископ Клогер; Ванеса, узнав об этом браке, умерла от горя и отчаяния. Стела не долго пережила ее и Свифт остался на старости лет один, без семьи, без друзей, на половину съумасшедший, хотя по прежнему обоготворяемый своими соотечественниками. Их любовь он съумел заслужить своею горячею привязанностью к Ирландии, своим патриотизмом, своим постоянным заступничеством за её права, её привилегии. Последние три года жизни он почти перестал говорить.

Между его сочинений первую роль занимают "Письма суконщика", и "Путешествия Гуливера"; в них обоих он намеками обличает английскую политику, английское правительство. Особенно возбудило его негодование монополия, выданная Анною некоему Вуду на исключительную чеканку медной монеты в Ирландии, вот причина появления "Писем суконщика". "Путешествие Гуливера" сделалось одною из тех книг, которую сотни раз переводили на все европейские языки, переделывали в книги для детей и т. п. Эта книга также популярна, как Дон-Кихот Сервантсса. Есть у Свифта еще одно сочинение, имеющие не меньшее значение, хотя, к сожалению, мало распространенное и почти неизвестное у нас, - это его "Разсказы Бочки", одна из самых едких и серьезных сатир, единственный недостаток которой заключается в несколько пристрастном отношении автора к английской церкви. После Свифта осталось еще несколько поэтических произведений, посвященных, большею частью, или Стелле, или Ванессе; но они большого значения не имеют. Сатирические его статьи, написанные, повидимому, совершенно серьезно, полны неподдельного юмора, который так и сквозит во всех его словах. Читая его сатиры, вы не сразу угадаете, что автор смеется над вами с самой желчной, самой горькой ирониею. Лучшим образцом подобных сатир служит помещаемая нами ниже статья Свифта: "О возможности извлекать пользу из младенцев" и т.д. Читая ее, вы повидимому имеете под руками вполне серьезный, научный трактат, от которого в конце концов невольно делается страшно, так как автор этого трактата с спокойствием ученого изследователя, доказывает вам, что его родина находится в таком положении, что ей помочь можно только этим: пожрать её детей и тем добиться в конце концов прекращения её существования. Написанные почти 200 лет тому назад сатиры Свифта имеют и теперь совершенно современный интерес, так хорошо он понял характер своего народа, его нужды и несчастия.

Втечении нынешняго года мы надеемся познакомить наших читателей с лучшими произведениями великого писателя, потому что не иметь их в переводе просто стыдно.

Путешественнику, странствующему по окрестностям Дублина, представляется печальное зрелище: на каждом шагу попадаются женщины, окруженные толпой полуголых и голодных ребятишек, надоедающих прохожим мольбами о милостыне. За невозможностью прокормить честным трудом семью, матери делаются нищими, а дети - бродягами и ворами другого исхода нет и быть не может. Мне кажется, что в виду столь бедственного положения, проект, имеющий целью устранить подобное неудобство, заслуживает особенного сочувствия публики и что на человека, отыскавшого способ извлекать пользу из огромного количества существ, до сих пор безплодно бременящих землю, на такого человека следует смотреть, как на благодетеля страны, и воздвигнуть ему памятник в знак благодарности.

Проект мой относится не к одним только детям нищих, а также и к тем, родители которых по той или другой причине столь-же мало способны воспитывать свое отродье, как и нищие. Изучая втечении многих лет этот интересный вопрос и тщательно взвесив мнения специалистов, я пришел к такому убеждению, что все они впадают в грубую ошибку, вычисляя стоимость содержания ребенка. Правда, что новорожденное дитя может целый год питаться одним только молоком матери и что тех грошей, которые эта последняя заработаеть или выклянчит у прохожих, достаточно на то, чтоб прокормить их обоих, но затем по истечении года разве дети не становятся обузой для родителей и для общества? И вот, именно с этого-то момента я и предлагаю извлекать из них пользу. Кроме материальных выгод, проект мой представляет также важное преимущество и в нравственном отношении, избавляя многих матерей от горькой необходимости рисковать здоровьем и самой жизнью, благодаря насильственным выкидышам, убийству новорожденных и тому подобным противузаконным и противуестественным мерам, причину которых следует, как мне кажется, искать не столько в чувстве стыда и приличия, сколько в стремлении избавиться от непосильных расходов.

Если предположить, что население Ирландии простирается до полутора миллиона жителей, можно смело сказать, что число женщин, способных рожать ежегодно детей, доходит в этом государстве до двух сот тысяч. Исключив из этого количества новорожденных детей тысяч тридцать на долю достаточного класса, да тысяч двадцать на мертворожденных, недоносков и на таких младенцев, которые умирают раньше года, у нас все-таки остается почтенная цифра ста двадцати тысяч детей, рождающихся ежегодно от неимущих родителей.

Вопрос, каким способом выростить и воспитать такое огромное количество непроизводительных существ, остается до сих пор неразрешенным. Ирландия так бедна, что к ней неприменимы те способы, которые более или менее удачно практикуются в других государствах; у нас нет ни фабрик, ни мастерских; постройками и хлебопашеством в наших деревнях не занимаются. Чтоже касается до воровства, то, по свидетельству компетентных людей, детей, успешно практикующих это ремесло до шестилетняго возраста, так мало, что на них следует смотреть не иначе, как на исключение из общого правила. Даже и в тех местностях, жители которых приобрели себе громкую известность по части ранняго развития и теоретических познаний в искустве мошенничать, мальчики и девочки 12-ти лет не в состоянии содержать себя средствами, добытыми воровством, так скудны эти средства.

кушаньев, начиная с супа и жаркого и кончая фрикасе и рагу, под всевозможными соусами и приправами.

Принимая в соображение, что большая часть детей неимущих родителей принадлежит к разряду так называемых незаконнорожденных и что им предстоит воспроизводить себе подобных при тех-же самых условиях, при которых они и сами явились на свет, т. е. вне брака, я предлагаю оставлять каждый год из вышеозначенных ста двадцати тысяч детей пять тысяч мальчиков и пятнадцать тысяч девочек на племя, остальные-же сто тысяч штук младенцев по истечении года продавать за известную плату людям богатым и знатным, которые в состоянии питаться вкусными, деликатными и дорогими кушаньями. Необходимо при этом внушать матерям назначенных к продаже младенцев, чтоб оне кормили их особенно тщательно последний месяц, дабы мясо их было жирнее, нежнее и продавалось бы дороже.

Хорошо откормленный младенец весит от 20-ти до 28-ми фунтовь; из такого количества свежого мяса всегда выйдет два блюда для званого обеда, в маленьких-же семьях можно распорядиться таким образом: заднюю часть подать в виде жаркого, а переднюю, приправив ее перцем и солью, отварить и кушать на другой или на третий день.

Само собою разумеется, что по своей дороговизне продукт этот будет доступен одним только богатым и знатным людям, в том числе домовладельцам; эти последние уже потому имеют полное право лакомиться детским мясом, что им удалось пожрать большую часть родителей этих самых детей. Впрочем, можно поручиться, что и землевладельцы не поскупятся платить десять шилингов за жирного, откормленного младенца, из которого, как мы доказали выше, можно изготовить четыре вкусных мясных кушанья и таким образом достичь двоякой цели: доставить матери младенца чистый барыш в восемь шиллингов и возможность спокойно жить и работать до появления на свет следующого ребенка, и вместе с тем приобрести популярность между съемщиками земель, нищими, поденщиками и тому подобным людом.

Найдутся, по всей вероятности, люди, которые изобретут способ извлекать пользу из детской кожи; если ее выделать, как следует, из нея можно будет шить прекрасные перчатки и сапожки для наших щеголих и франтов. В городах надо будет выстроить специальные бойни для этой живности; в мясниках недостатка не предвидится, но я советовал бы знатокам гастрономам покупать младенцев живьем и резать их перед тем, как готовить из них кушанье: в этом отношении детское мясо имеет много общого с мясом свиней: оно чем свежее, тем вкуснее.

не мешало бы заменить оленей, диких коз, кабанов и т. п. мясом девочек и мальчиков не старше двенадцати лет, от которых родители и опекуны не прочь отделаться за приличное вознаграждение. Но не взирая на все мое уважение к мнению почтенного джентльмена и на желание смотреть на все его глазами, в данном случае я не могу с ним согласиться, во первых уже потому, что по словам моего опытного приятеля американца, мясо 12-тилетних мальчиков, будучи грубо и черство, как вообще тела всех школьников этого возраста, не может стоять в цене, а следовательно вырученными за него деньгами никоим образом не окупятся расходы на взрощение и воспитание субъекта. Чтоже касается до девочек, то истребление их в таком возрасте уже потому не может представлять выгоды, что через три, четыре года оне будут в состоянии сами производить себе подобных. К тому же щепетильные люди могут усмотреть в этой мере известную долю жестокосердия и недостаток гуманности, а подобное возражение, как бы преувеличено оно ни было, всегда заслуживает в глазах моих внимания.

Впрочем, надо и то сказать, что государство не много проиграло бы, еслиб было принято употреблять в пищу хорошеньких, свежих и жирных дочерей неимущих родителей, которые, не имея гроша за душой, находят возможность разъезжать по улицам на рысаках и щеголять в костюмах, выписанных из Парижа.

На предложение некоторых пессимистов отыскать средство избавиться от стариков, больных и убогих, даром обременяющих наше отечество, я отвечаю, что их и без того умирает достаточное количество ежедневно от голода и холода. Что же касается до людей средних лет, поставленных в необходимость снискивать насущный хлеб поденным трудом, сама судьба заботится об их скорейшем освобождении: за недостатком работы они так изнемогают под бременем нужды, что не в состоянии трудиться даже и тогда, когда представляется к тому случай.

Прошу читателя не сетовать на меня за длинное отступление и позволить мне возвратиться к моему предмету. Мне кажется, что выгоды моего предложения так очевидны и многочисленны, что возражать против них нечего.

Во 1-х. У съемщиков земли, после того как у них продадут за казенные недоимки последний хлеб и скот, все-таки останется еще одно ценное имущество, которым может воспользоваться землевладелец.

стране и в экономическом отношении, увеличивая её доходы на ту сумму, которая тратилась до сих пор, вполне непроизводительно, на содержание детей.

В 3-х. Кроме чистого барыша в восемь шилингов со штуки, постоянные производители избавляются от всяких забот об ребенке по истечении года.

В 4-х. Употребление нового модного кушанья доставит возможность нашим поварам выказать свое искуство, а содержателям ресторанов, гостиниц и трактиров исправнее прежнего набивать себе карманы на счет обжорливых и падких на всякую новинку потребителей.

В 5-х. Применение к практике моего проекта послужит самым лучшим и верным стимулом к браку, т. е. к такому учреждению, которое правительства всех образованных государств считают священным долгом поощрять наградами или наказаниями.

Тем-же путем достигнутся и многие другие результаты. Уверенность извлечь из детей пользу неминуемо должна усилить к ним нежность и заботливость родителей и возбудить между замужними женщинами похвальное соревнование относительно красоты и тучности вывезеных на продажу младенцев. Мужья стали бы ухаживать за беременными женами и окружать их точно такими-же попечениями, какими они окружают своих коров, кобылиц и свиней, когда эти последния находится в подобном положении. Страх подвергнуть ее выкидышу будет так велик, что ни один супруг не позволит себе бить кулаками или топтать ногами свою беременную подругу.

так дорого, благодаря пагубному обычаю истреблять огромное количество поросят, не дождавшись того времени, когда из них нагуляется жирная туша в несколько пудов весу.

Детским мясом наши рынки будут снабжены весь круглый год, но в иные дни привоз этого продукта будет больше обыкновенного, как, напр., девять месяцев после поста, когда количество рождающихся детей особенно велико. Что-же касается до сбыта, то об этом нечего безпокоиться, можно чем угодно поручиться, что на потребление одной столицы потребуется более 20 т. младенцев в год; остальное количество разберется в провинции, по несколько низшей цене, разумеется, но тоже не без выгоды для родителей.

Единственное возражение, которое можно противупоставить моему проекту, заключается в том, что он повлечет за собой неминуемое уменьшение народонаселения в стране. На это я прошу читателя принять в соображение то обстоятельство, что предложение мое относится исключительно к одному только государству в мире и что государству этому, к величайшему счастью остального человечества, нет и не может быть подобного на всем земном шаре.

Изучив досконально как средства и условия страны, так и характер её жителей, я убедился в безплодности всех мер, которыми стремились до сих пор спасти мое отечество от полнейшого разорения и конечной гибели. Обложение податью наших добровольных эмигрантов с целью уничтожит в них страсть к заграничным путешествиям и к жизни в чужих странах; запрещение ввоза заграничных товаров в видах оживления торговли и промышленности в стране; исправление наших жен и дочерей от разорительных привычек, порожденных мотовством, бездействием и невоздержанностью; попытки привить нам любовь к родине, хотя бы настолько, насколько обладают ею уроженцы суровой Камчатки или Лапландии; прекращение наших распрей и личных дрязг во имя общого блага и, наконец, воздержание от таких легкомысленных и неблаговидных сделок, как продажа отечества и совести за медный грош; достигнуть всех этих усовершенствований для нас точно так же немыслимо, как невозможно внушить домовладельцу хотя бы каплю сострадания к его жильцам или убедить коммерсанта в выгоде честной торговли.

моего предложенья заключается в реальности и солидности оснований, на которых оно построено, а кроме того оно весьма просто, не требует никаких затрат и забот и вполне доступно нашим средствам, способностям и развитию.

производства и такого деликатного свойства, что вывоз его заграницу сопряжен с величайшими затруднениями, так как детское мясо по своей нежности не выдерживает ни соления, ни копчения, хотя с другой стороны нельзя также и в том не сознаться, что есть в Европе государство, которое согласилось бы с величайшим удовольствием всех нас пожрать живьем без всякой приправы.

Да не подумает читатель, чтобы увлечение новой идеей довело меня до ослепления; пусть мне докажут, что существует возможность доставить в достаточном количестве и качестве пищу, кров и одежду сотням тысячам безпомощных существ способом более верным, дешевым, безвредным и легким, чем тот, который я предлагаю, - пусть мне это докажут и тогда я, не колеблясь, откажусь от моего проекта. Но при этом я буду покорнейше просить моих оппонентов взять в соображение следующия обстоятельства: настоящее положение дел в стране, количество бедствующого и нищенствующого народа, число семейств, перебивающихся со дня на день мирским подаянием, воровством, грабежом и тому подобными промыслами; предлагаю затем спросить у этих несчастных, не считали-ли бы они себя много счастливее, еслиб их продали и съели, когда им было всего только год от роду, и не предпочли-ли бы они этот исход той жизни холода и голода, которую они осуждены влачить долгие, долгие годы, с печальным убеждением, что дети их, внуки и правнуки, все их потомство одним словом, обречено претерпевать туже участь на веки вечные.

В заключение мне остается заявить, что я не преследую никакой личной цели, доказывая пользу вышеприведенного мною проекта, и забочусь исключительно о благе моей родины, о процветании нашей торговли, обезпечении наших детей, облегчении положения бедняков и о доставлении наслаждений богатым. Чтоже касается до меня лично, то у меня нет ни одного ребенка, из которого я мог-бы извлечь какую бы то ни было денежную пользу, младшему из них уже девять лет, а других по старости лет моей жены у нас быть не может.