| Автор: | Сенкевич Г. А., год: 1905 |
| Категории: | Повесть, Историческое произведение |
XIX
Долго пришлось пану Серафиму успокаивать братьев. Он объяснил им, что если бы они сразу убили пана Кржепецкого - это был бы не шляхетский, а разбойничий поступок.
- Во-первых, - говорил он, - нужно объехать соседей, посоветоваться с ксендзом Творковским, заручиться согласием шляхты и духовенства, собрать свидетельские показания челяди в Белчончке, потом внести дело в трибунал, и только когда приговор будет утвержден, подкрепить его силой. Если бы вы сейчас разнесли его на саблях, - говорил он, - старый Кржепецкий не преминул бы разгласить, что вы сделали это по подстрекательству панны Сенинской, почему репутация ее могла бы пострадать, а на вас старик бы подал иск, и вместо того, чтобы идти на войну, вам пришлось бы таскаться по судам, так как, не состоя еще на гетманской службе, вы не могли бы уклониться от суда. Вот какое дело.
- Как? - с сожалением спросил Ян. - Так, значит, мы должны оставить безнаказанной обиду этой голубки?
- А вы думаете, - заметил ксендз, - что Мартьяну Кржепецкому будет мила жизнь, когда над ним повиснет позор или меч палача, а к тому же, когда на него обрушится всеобщее презрение? Это еще худшая пытка, чем скорая смерть, и я не согласился бы за все олькушское серебро очутиться сейчас в его шкуре.
- А если он вывернется? - спросил Марк. - Отец его - старый пройдоха, выигравший уже не один процесс.
- Если же он вывернется, то Яцек по возвращении шепнет ему на ухо одно словечко... Вы еще не знаете Яцека! У него девичьи глаза, но безопаснее вынуть медвежонка из-под медведицы, чем задеть его за живое.
Но тут мрачно заговорил молчавший до сих пор Вильчепольский:
- Пан Кржепецкий уже сам подписал себе приговор, и кто знает, дождется ли он возвращения пана Тачевского. Но я скажу вам другое: он, наверно, захочет вернуть девушку вооруженной силой и тогда...
- Тогда увидим! - перебил пан Циприанович. - Пусть он только попробует! Это другое дело!
И старик грозно загремел саблей, а Букоемские заскрежетали зубами, повторяя:
- Пусть попробует! Пусть попробует!
А Вильчепольский добавил:
- Только ведь вы уезжаете на войну...
- Это уж как-нибудь устроится! - отвечал ксендз Войновский.
Дальнейший разговор был прерван появлением ключника. Он привез коробки с вещами девушки, что, как он говорил, досталось ему не без труда. Панны Кржепецкие пробовали протестовать и даже хотели разбудить брата, чтобы он не давал. Но они не могли добудиться его, а шляхтич внушил им, что это необходимо сделать и для их собственного блага и для блага их брата, иначе их обвинят в грабеже чужого имущества и их привлекут к суду. Тогда они испугались, как женщины, не знающие законов, и позволили увезти вещи. Ключник также предполагал, что Мартьян постарается вернуть девушку, но не допускал, чтобы он сразу прибегнул к насилию.
- Его удержит от этого, - говорил он, - старый пан Кржепецкий, который понимает, чем пахнет такое дело. Он еще ничего не знает о случившемся, но я прямо поеду отсюда к нему и изложу ему все дело, и сделаю это по двум причинам. Во-первых, для того, чтобы он удержал пана Мартьяна, а во-вторых, потому, что я не хочу быть завтра в Белчончке в тот момент, когда пан Мартьян проснется и узнает, что это я устроил побег девушки. Он бы непременно накинулся на меня, и тогда одному из нас могло быть очень скверно.
Пан Серафим и ксендз Войновский похвалили находчивость ключника и, видя, что это человек добрый, а кроме того, опытный и знающий законы, пригласили его обсудить все дело с ними вместе. Тогда были устроены два совещания, так как другое устроили братья Букоемские на свой страх.
Зная, каким образом можно сократить их воинственный пыл и удержать их дома, пан Циприанович послал им во флигель порядочную флягу травника, за которую они тотчас охотно засели и начали пить за здоровье друг друга. Они все были сильно взволнованы и невольно вспоминали ту ночь, когда панна Сенинская в первый раз переступила порог дома в Едлинке. Братья начали напоминать друг другу, как они тотчас влюбились в нее и как поссорились из-за нее, а потом предназначили ее Станиславу Циприановичу, принося собственные желания в жертву дружбе.
В конце концов, Матвей хлебнул вина, положил голову на руки, вздохнул и сказал:
- В ту ночь Яцек сидел, точно белка, на дереве. Кто же мог бы тогда догадаться, что именно ему Господь Бог предназначил ее.
- А нам приказал оставаться сиротами! - добавил Марк.
- Помните, - спросил Лука, - как тогда стало светло от нее во всех комнатах? Светлее не стало бы и от сотни ярких свечей. А она то сядет, то встанет, то улыбнется... А как взглянет на тебя, так сразу тепло внутри станет, точно ты горячего вина выпил!.. Выпьем-ка, братцы, за наше неутешное горе!
- Эх! Если бы она так не любила этого Яцека!
- Так что бы было? - ворчливо спросил Ян. - Думаешь, что она бы моментально влюбилась в тебя? Смотрите, какой красавец!
- Хорошо, что ты не красавец! - отвечал Матвей.
И братья начали недружелюбно посматривать друг на друга. Но Лука, обычно очень склонный ко всяким стычкам, начал их успокаивать:
- Ни для тебя, ни для тебя и ни для кого из нас! Другой получит ее и поведет к алтарю.
- Вот нам и тяжело и горько! - отвечал Марк.
- Так будем же, по крайней мере, любить друг друга. Никто нас на свете не любит! Никто!..
- Никто! Никто! - повторяли братья, мешая вино со слезами.
- А она спит себе там! - внезапно отозвался Ян.
- Спи, бедняжка! - в тон ему добавил Лука. - Лежи, как подкошенный цветочек, как овечка, растерзанная безжалостным волком. Братья мои родные, неужели этого волка никто даже за вихры не оттаскает?
- Не может быть! - воскликнули Матвей, Марк и Ян.
И снова начали ссориться, а чем больше пили, тем чаще то тот, то другой огрызался или ударял кулаком по столу.
- Я придумал! - воскликнул самый младший.
- Говори! Ради бога!
- А вот как! Мы обещали пану Циприановичу не изрубить Чурбана! Правда?
- Правда, да ты говори, не спрашивай!
- Не отдаст! Не отдаст!
- Ну то-то, а как вы думаете, не выскочит ли Мартьян навстречу возвращающемуся отцу, чтобы посмотреть и расспросить, чего он достиг?
- Как Бог свят, выскочит!
- Ну, а на половине дороги от Белчончки до Едлинки возле самой дороги находится смоловарня. Не подождать ли нам Мартьяна в той смоловарне?..
- Шш!..
И братья начали озираться по комнате, хотя и знали, что, кроме них, там не было ни живой души, и перешептываться. Шептались долго, то тише, то громче, наконец, лица их просияли, они допили залпом вино, обнялись и потихоньку, гуськом вышли из комнаты.
С величайшими предосторожностями оседлав лошадей, братья вывели их за уздцы из ворот, сели и поехали стремя в стремя, пока не добрались до большой дороги. Там Ян, на сей раз командовавший братьями, проговорил: