Камо грядеши.
Часть третья.
Глава XVI

XVI

- Государь! - говорил Хилон. - Море теперь как оливковое масло, и волны кажутся уснувшими... Поедем в Ахайю. Там ждет тебя слава Аполлона, там встретят тебя венцами, триумфами, там народ провозгласит тебя богом, а боги примут как равного в свою среду, и ты, государь...

Он замолчал, потому что нижняя челюсть его сильно дрожала и он не мог говорить от волнения.

- Мы отправимся после окончания игр, - ответил Нерон. - Знаю, что и так уж некоторые называют христиан невинными жертвами. Если бы я уехал, это стали бы говорить все. Чего ты боишься, старая кляча?

Цезарь нахмурился и стал пытливо смотреть на Хилона, ожидая объяснений. Его хладнокровие было притворным. На последнем зрелище его расстроили слова Криспа, и, вернувшись во дворец, он не мог заснуть от стыда и бешенства, а вместе с тем и от какого-то страха.

Суеверный Вестин, молча прислушивающийся к их разговору, поглядел по сторонам и таинственно зашептал:

- Послушай, государь, старика, потому что в этих христианах есть что-то странное... Их божество дает им легкую смерть, но оно может оказаться мстительным...

Нерон быстро ответил:

- Не я устроил игры, а Тигеллин.

- Да, это я! - вмешался Тигеллин, услышав слова цезаря. - И я смеюсь над всеми христианскими богами. Вестин - пузырь, наполненный всякими суевериями, а этот воинственный грек готов умереть от страха при виде наседки, которая распушила перья, защищая цыплят!

- Все это хорошо, - сказал Нерон. - Но вели отныне отрезывать им языки или затыкать рты.

- Им заткнет рты огонь, о божественный!

- Горе мне! - застонал Хилон.

Цезарь, которого ободрила наглая самоуверенность Тигеллина, стал смеяться и сказал, указывая на грека:

- Смотрите, на кого похож потомок Ахилла!

Действительно, вид Хилона был ужасен. Остатки волос на голове стали совершенно седыми, на лице написано было выражение невероятного ужаса и страшной подавленности. Иногда казалось, что он теряет сознание и впадает в забытье. Он часто не отвечал на вопросы, потом вдруг приходил в ярость и становился таким наглым, что августианцы предпочитали оставлять его в покое и не дразнить.

В таком состоянии он был и сейчас.

- Делайте со мной, что хотите, но на игры я больше не пойду! - в отчаянии завопил он вдруг.

Нерон пристально посмотрел на него и, повернувшись к Тигеллину, сказал:

- Позаботься, чтобы этот стоик был поближе ко мне в садах. Я хочу увидеть, какое впечатление произведут на него наши факелы.

Хилон испугался гнева, который слышался в голосе цезаря.

- Государь, я ведь ничего не увижу, мои глаза совсем не видят ночью.

Цезарь ответил со страшной улыбкой:

Потом он обратился к другим августианцам и стал разговаривать о конских состязаниях, которые намеревался устроить под конец игр. К Хилону подошел Петроний и, тронув его за плечо, сказал:

- Разве я не говорил, что ты не выдержишь?

- Я хочу напиться... - отвечал тот и протянул руку за чашей с вином, но не в силах был донести ее до рта; это увидел Вестин, взял у него чашу и, пододвинувшись ближе, с выражением любопытства на лице спросил Хилона:

- Тебя преследуют фурии? Не правда ли?..

Старик тупо смотрел на него, раскрыв рот, будто не понимая вопроса, и моргал глазами. Вестин повторил:

- Преследуют тебя фурии?

- Нет, - ответил Хилон, - но передо мной ночь.

- Как ночь?.. Да помилуют тебя боги!.. Какая ночь?

- Ночь ужасная и непроглядная, и что-то шевелится в ней и приближается ко мне. Но я не знаю - что именно, и боюсь.

- Я всегда был уверен, что они чародеи. Не видишь ли ты страшных снов?

- Нет, потому что я совсем не сплю... Я не думал, что их так накажут.

- Ты жалеешь их?

- Зачем вы проливаете столько крови? Ты слышал, что говорил человек с креста? Горе нам!

- Да, слышал. Но ведь они поджигатели.

- Неправда!

- Враги человеческого рода.

- Неправда!

- Отравители источников.

- Неправда!

- Убийцы детей.

- Неправда!..

- Как же так? - спросил изумленный Вестин. - Ведь ты же сам утверждал это и выдал их Тигеллину!

- Нет! Это они умерли, а мы живем. Но скажи: что они видят, когда умирают?

- Христа...

- Это их бог? И это могущественный бог?

Но Хилон ответил вопросом:

- Что это за факелы должны гореть в садах? Ты слышал, о чем говорил цезарь?

- Слышал и знаю... Христиан оденут в скорбные туники, пропитанные смолой, привяжут к столбам и подожгут... Но пусть их бог не насылает за это на город великого бедствия!.. Такая казнь ужасна...

- Я предпочитаю это, потому что не будет крови, - сказал Хилон. - Вели рабу поднести чашу к моим губам. Хочу напиться - и расплескиваю вино, потому что руки мои дрожат от старости...

Августианцы в это время также беседовали о христианах. Старый Домиций Афр издевался над ними.

- Их так много, что нам грозила гражданская война, и помните, все боялись, что они будут защищаться. А они умирают, как бараны.

- Пусть бы они попробовали оказать сопротивление! - воскликнул Тигеллин.

В разговор вмешался Петроний:

- Ошибаетесь. Они защищаются.

- Каким образом? Чем?

- Терпением.

- Это новый способ.

- Конечно. Но разве вы можете утверждать, что они умирают, как обыкновенные преступники? Нет! Они умирают так, что преступниками кажутся те, которые обрекли их на смерть, то есть мы и весь римский народ.

- Что за бред! - воскликнул Тигеллин.

- Ты глуп, - бросил Петроний.

- Да, да! Есть что-то необыкновенное и странное в их смерти.

- Я говорю вам, что они видят своего бога! - воскликнул Вестин.

Тогда некоторые обратились с вопросом к Хилону:

- Воскресение из мертвых!..

И так затрясся весь от волнения, что присутствующие громко захохотали.