| Автор: | Сервантес М. С. |
| Категория: | Роман |
Книга четвертая
Глава тринадцатая
Мучительной боли в свежей ране не дают утихнуть желчная горячка и приходящий на смену ознобу жар, и эта боль час от часу становится нестерпимее. То же происходит и с душевными страданиями: время предоставляет человеку возможность подумать на досуге о том, из-за чего он страдает, и в конце концов у человека недостает уже сил терпеть эту муку, и он рад был бы расстаться с жизнью.
Итак, Ауристела, объявив свою волю Периандру, с сознанием исполненного долга, довольная, что объяснилась начистоту, и уверенная в том, что Периандр покорится своей участи, ожидала его ответа, а Периандр, схоронив свой ответ в тайниках молчания, покинул, как известно, пределы Рима, после чего с ним случилось то, о чем мы уже рассказали.
Рутилио, которого Периандр сейчас узнал, поведал Периандрову воспитателю Серафиду все, что произошло на острове варваров, и высказал предположение, что Ауристела и Периандр - это Сихизмунда и Персилес; он был убежден, что они встретятся с ними в Риме, куда, - о чем ему стало известно с первых же дней его знакомства с ними, - Персилес и Сихизмунда направлялись, выдавая себя за брата и сестру. Рутилио засыпал Серафида вопросами о том, как живут люди на дальних этих островах, подвластных Максимину и несравненной Ауристеле. Серафиду пришлось повторить, что остров Тиле, или иначе Фуле, в обиходной же речи именуемый Исландией, - это самый крайний остров в морях северных, «хотя, впрочем, чуть подальше есть, как я тебе уже сказал, еще один остров, именуемый Фрисландией, - остров тот, величиною с Сицилию, древним неизвестный, открыл в году тысяча триста восьмидесятом венецианец Никколо Темо[71], правит же им королева Эусебия, мать той самой Сихизмунды, которую я разыскиваю. Есть там еще один остров, также немалых размеров, именуемый Гренландией, почти круглый год покрытый снегом; на одной из его оконечностей стоит монастырь в честь святого Фомы, и в том монастыре живут монахи - испанцы, французы, тосканцы и латиняне, и они обучают четырем языкам знатных людей острова, дабы те во время путешествий куда бы то ни было могли объясниться. Остров тот, как я уже сказал, погребен под снегом, но вот что там есть необычайного и достойного внимания: на вершине невысокой горы бьет мощный горячий источник, и вода, низвергаясь с горы и вливаясь в море, не только очищает его на большом пространстве от снега, но и утепляет в глубине, благодаря чему в этом месте собирается громадное количество рыбы самых разных пород, и ловом этой рыбы живет не только монастырь, но и весь остров: лов рыбы - это единственный его доход, единственная его пожива. В том источнике образуются также камни, обладающие способностью хорошо склеиваться: из этих камней получается бетон, который идет на постройку домов, и дома получают от этого такую прочность, будто они построены из чистого мрамора. Я мог бы много еще кое-чего тебе рассказать об этих островах - такого, что, пожалуй, покажется невероятным, а между тем все это истинная правда».
Периандр не слышал этого рассказа, но впоследствии, когда Рутилио пересказывал его другим, Периандр, имевший о северных островах точное представление, подтверждал его достоверность, и многие почли его вполне заслуживающим доверия.
Был уже белый день, когда Периандр очутился возле великолепного храма св. Павла, едва ли не самого большого во всей Европе, и вдруг увидел, что по направлению к нему движется множество всадников и пешеходов; когда же они приблизились, он разглядел Ауристелу, Фелис Флору, Констансу, Антоньо, а также Ипполиту, которая, прослышав об исчезновении Периандра, порешила, дабы вся радость его обретения не досталась другой, ехать следом за Ауристелой, на след же Ауристелы навела ее жена Завулона, - Ипполита дружила с теми, с кем никто не дружил.
Периандр, пойдя навстречу этому сонму красавиц, поздоровался с Ауристелой и, вглядевшись, не заметил в чертах ее лица прежней строгости, глаза ее смотрели на него теперь ласковее. Ни от кого не таясь, он рассказал о встрече со своим воспитателем Серафидом и итальянцем Рутилио. Сообщив о том, что его брат, принц Максимин, заболел перемежающейся лихорадкой и лежит в Террачине, что он собирается в Рим, во-первых, для того чтобы полечиться, а во-вторых, для того, чтобы, скрывая высокое свое положение и под чужим именем, продолжить поиски беглецов, Периандр обратился за советом к Ауристеле и ее спутницам, как им теперь быть: зная, мол, нрав своего брата, он ничего доброго от этой встречи не ожидает.
Между тем все напрягали мысль, что посоветовать Периандру, и первая нашла выход из положения, хотя никто ее о том и не просил, влюбленная богачка Ипполита: она бралась отвезти Периандра и Ауристелу в Неаполь и предложила ему сто с чем-то тысяч дукатов, то есть все свое состояние.
Этот разговор слышал при сем присутствовавший Пирро Калабриец, и предложение Ипполиты было для него равносильно смертному приговору: должно заметить, что у таких проходимцев, как он, ревность вызывается не пренебрежением, но корыстью, а как благодеяние, оказываемое Ипполитой Периандру, наносило удар корыстным его побуждениям, то душой его овладело отчаяние, и внутри у него закипала дикая злоба на Периандра, который казался ему сейчас еще более привлекательным и статным, чем на самом деле, хотя он и правда был необычайно привлекателен и статен, о чем мы упоминали неоднократно: надобно знать, что ревнивцам свойственно преувеличивать и приукрашивать достоинства своих соперников.
Периандр поблагодарил Ипполиту, но великодушное ее предложение отвергнул. Прочие же ничего не успели ему присоветовать, ибо в это самое мгновение показались Серафид и Рутилио, и, едва увидев Периандра, поклонились ему до земли, Серафид же сейчас узнал его потому, что перемена в одежде не повлекла за собой перемену в благородном облике Периандра. Рутилио обвил руками его стан, Серафид - его шею; Рутилио плакал от радости, Серафид - от счастья.
Присутствовавшие с любопытством наблюдали за этой негаданной и приятной встречей. Лишь сердце Пирро калеными щипцами рвала на части зависть; ему стало невмочь терпеть эту муку, которую он не мог не испытывать, глядя на то, какие почести воздают Периандру и как его величают, и, сам не понимая, что он делает, а вернее, наоборот: отлично понимая, он выхватил шпагу и с такой яростью и с такой силой, нимало не задев, впрочем, рук Серафида, вонзил ее Периандру в правое плечо, что острие шпаги вышло через плечо левое, - он пронзил Периандра насквозь, но хорошо, что не наискось.
- Ах, изверг, лютый мой враг! За что ты его убил?
Серафид и Рутилио невольно разжали объятия и опустили руки, уже обагренные кровью Периандра, и Периандр упал в объятия Ауристелы, а ей в этот миг изменил голос, нечем стало дышать, в очах недостало слез, голову она уронила на грудь, руки повисли без сил.
От этого удара, более грозного по виду, чем на самом деле, у всех захватило дух, краска сбежала с лиц, заливавшихся смертною бледностью, а смерть, пользуясь тем, как много Периандр теряет крови, начала вытеснять его жизнь, и эта угроза, нависшая над его жизнью, предвещала друзьям его столь же близкий конец; по крайней мере Ауристела испытывала такое чувство, будто жизнь вот-вот вместе с последним вздохом излетит из ее уст.
его как неисправимого преступника и убийцу, и смерть Пирро освободила Ипполиту, и стала она жить да поживать.
71
…остров тот… открыл в году тысяча триста восьмидесятом венецианец Никколо Темо… - Сервантес имеет в виду описание путешествия в северных морях венецианцев братьев Никколо и Антонио Дзено, вышедшее в Венеции в 1558 году. Это фантастическое описание, широко использованное Сервантесом в романе, было довольно ловкой компиляцией, составленной на основании имевшихся сведений о северных странах. Автором его был член венецианского Совета десяти и потомок мореплавателей Никколо Дзено. Описание путешествия приписывало братьям Дзено открытие в 1380 году «островов Фрисландии, Эстландии, Энгроне-ландии, Эстотиландии и Икарии, расположенных у Северного полюса». К описанию были приложены карты полярных областей, которыми также широко пользовался Сервантес во время работы над двумя первыми книгами своей «Северной истории».