Токеа, или Белая Роза.
Глава XVI

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Токеа, или Белая Роза. Глава XVI (старая орфография)

ГЛАВА XVI

Второстепенные начальники и остальные воины стали в два полукружия: внутреннее, меньшее, образовалось из старших воинов, а наружное из младших. Все они сели по индейскому обычаю, скрестивши ноги, с скальпирными ножами и томогауками за поясом, спокойно ожидая появления главных начальников.

Ближайшее к сборному вигваму пространство, как почетное место, было занято исключительно Павниями, которые все сидели в один ряд: знак, что все они были испытанные воины. Когда оба начальника, с своими провожатыми, вышли из хижины, все встали и полукружия разступились, чтобы дать им дорогу; они прошли и составили из себя третье, меньшее полукружие, внутри которого сели Токеа и Эль-Соль. Важный, решительный и полный достоинства вид этих так-называемых дикарей, их острый, проницательный взгляд, могущественные, хотя и искаженные дикостью лица и фигуры, налагали на все собрание печать какого-то достоинства и величия, которые тем более могли возбудить участие цивилизованного свидетеля, что люди эти сошлись как свободные совещаться о собственном своем благе и горе.

Один, из, старших Окониемв второго полукружия принес калюмет показывая им таким образом доброе свое намерение. Выпустивши эти три облака, он передал трубку Эль-Солю, который таком же образом выпустил три клуба дыма и потом передал ее дальше. Когда трубка три раза обошла круг, в честь собравшихся трех народов, Токеа поднялся с земли и начал свою речь.

Она не заключала в себе ничего такого, что было бы особенно ново или интересно для наших читателей. Это была картина, какой можно было ожидать от человека, который обмакнул кисть в накопившуюся в душе его жолчь и каждое дыхание которого выражало вражду и месть. Он долго останавливался над изображением коварных путей, посредством которых белые лишили его и народ его отцовского их наследия; изобразил обман и насилия, какие позволяли себе торговцы в сношениях своих с красными; указал на сети и козни, какими опутывали его и народ его, и которые, наконец принудили его оставить навсегда земли отцов своих и направить стопы свои туда, где он мог надеяться никогда не встречаться с белыми, т. е. в настоящее свое убежище. Несколько поверхностнее он рассказал о своих отношениях к морскому разбойнику; упомянул о прокламации отца белых, которая нравственно не дозволяет ему оставаться долее с своим народом около реки, находящейся во власти начальника соленых вод. Потом он перешол ке плену своей дочери и со слезами на глазах описал самоотвержение и опасность, с какою Эль-Соль, вырвал ее из рук озлобленных врагов и каким образом благородный начальник сам предложил цепь, которой суждено навсегда связать, эти два народа. Он объявил собранию, что великий начальник двух народов желает сделаться сыном начальника третьяго народа, потомком Мико Оковиев; что отныне эти народы будут составлять одну нераздельную семью и, сильные таким единством, будут презирать своих врагов.

Великий Дух изрек свою волю подвигом могущественного начальника Куманчиев и Павниев; он опять соединил, разорванную цепь. Мико схватил кольцо, и никогда уже не сломит ого. Руки Токеа начали коченеть, ноги его слабеют; он долго искал вокруг себя потомка и искал напрасно; теперь Великий Дух прислал ему преемника в избавителе его дочери. Кровь славных Мико не исчезнет с лица земли; смешавшись с кровью великого Куманчия, она будет течь в жилах сынов Эль-Соля. Он будет сыном Мико, отцом Окониев, их начальником, воином, братом. Воины Окониев! вот синь вашего Мико!

Взоры всего собрания, полные удивления и любви, обратились к молодому человеку, который в эту минуту поднялся с земли, преклонился перед Мико и, после непродолжительного молчания, обратился к собранию с следующими словами;

"Много лет протекло с тех пор, и Эль-Соль еще не видел тогда великого дневного светила, которое Великий Дух создал для того, чтобы оно служило факелом двум великим отцам красных воинов, в то время когда они в своем каноэ переплывали через широкия соленые воды. Много лет прошло с тех пор, как молодые воины Павниев, племени тоиаск, перешли через высокия горы, которые стоят между ними и равнинами красных, в обширной стране Мексике. Там они выстроили, себе хижины и сказали: останемся здесь, ибо буйволы и лоси здесь в изобилии. Они охотились уже десять солнцев, когда красные воины Мексики нашли их следы и с омраченным челом явились перед ними на быстрых копях, с огнестрельным оружием. Но Павнии воины: они не повернули спины своей к неприятелю. Раздался воинский крик, и двое из мексиканских воинов с были убиты, а остальные бежали на быстрых конях своих. От одного из умирающих воинов Павнии узнали, что это воины могущественного народи Куманчиев. Тогда они возвратились через горы в свой вигвам, с скальпами убитых.

"Велика была радость Павниевь, когда молодые воины пришли к своим начальником и показали им скальпы могучих врагов; громко было их ликование. Но Эттова, величайший из начальников, возвысил свой голос, и все замолкли.

"Воины Павниев! гласила речь его, - вы сняли два скальпа с голов самого могущественного красного народа между восходящим и заходящим солнцем. Воины его многочисленнее буйволов; их лошади быстрее молнии, а месть убийственнее укушения змеи. Скоро они перейдут через горы, и кости Павниев будут белеть на родных полях; вигвамы их вспыхнут ярким пламенем; скальпы их, содранные с черепов, будут сохнуть в дыме пылающих хижин. Воины Окониев! Око Ваконды мрачно смотрит на вас свыше; сыны ваши пошли туда, где никогда не следовало бы видеть следов их; они подняли воинский крик, ставши на незаконный пут. Они проникли через горы, которые сам великий Ваконда поставил границею между обоими народами. Воины Павниев! Вы должны исправить то, что испортили сыны ваши; вы должны укротить месть великих Куманчиев, потомучто были неправы. Пусть лучше погибнут десять наших воинов, нежели весь народ.--

"Так говорил великий Эттова. Громко раздавались клики горести между Павниями, когда они услышали речь могущественного своего начальника; но они внимательно слушали его слова, и ни одно из них не упало на землю, ибо великий начальник говорил истину.

"Начальники и воины собрались на совет, и скоро вигвам услышал погребальное пение в кругу воинов и молодых людей. Это было погребальное пение Блэкигля, единственного сына Эттовы, опоры его преклонной старости. Эттова увидел молодого воина; уши его слышали из уст сына предсмертное пение, но он не вздыхал, не печалился; душа его была поляна радости. Еще из девяти уст раздалось такое же печальное пение, и десять воинов Павниев, обреченные на смерть, вышли из вигвама, с похоронным пением самим себе. Они перешли через горы и направились к вигвамам Куманчиев.

"Куманчии - могучее племя; они более тогда они великодушный и храбрый народ, цвет и слава красного племени.

"Да сохранит нас Великий Дух! сказали они, - чтобы мы умертвили тех, которые пришли к нам с миром! Братьям нашим, нечего бояться. Но двое из отцов наших воинов остались без сынов; двое из ваших молодых людей должны сделаться их сынами, а остальные могут возвратиться в свои вигвам.--

"Блэкигль был из числа двух, которых выбрали в сыны Куманчиев. Ему не исполнилось еще двадцати лет, но он уже три раза был на боевом пути против Осагов, и умел убивать неприягеля и укрощать дикого коня. Куманчии полюбили его, и дочери их стали устремлять страстные взоры на великого охотника; но в душе его была пустота: мысли его были у отца, у его народа, у его братьев. Он любил охоту на буйволов и диких коней.

"Однажды, когда он мчался но бесконечным равнинам Куманчиев, глаза его увидели коня, который быстрее оленя, белее снега и горделивее лося несся по нивам. Душа его жаждала покорить гордость диких коней, во этот стрелою мчался перед ним. Два солнца преследовал он его; на полдень, все на полдень гнался он за ним, пока наконец не настиг его на лугах великого начальника Куманчиев, который жил в стороне палящого солнца. Он закинул лассо, и конь был уже его, как вдруг распахнулась дверь вигвама великого начальника и оттуда вышла его дочь. Конь принадлежал ей: он ускакал с лугов, отыскивая братьев.

"Блэкигль взглянул в глаза Коры, и лассо выпал из рук его; ибо дочь могущественного начальника Куманчиев была прекрасна как восходящее утреннее солнце. Белый конь бросился к Коре, и она вскочила на него.

"Брат мой устал, сказала она, - и Кора поведет его в дом своего отца, чтобы он отдохнул; он голоден, и она накормит; он жаждет, и она его напоит; он хочет спать, и она приговит ему мягкое ложе. Пойдем, мой брат!--

"Блэкигль перестал тосковать в вигваме Куманчиев, ибо Кора была при нем, когда он ловил диких лошадей, и глаза его видели белого бегуна, когда он мчался на охоте.

- "Ты для меня дороже света очей моих, нежно шептала дочь великого, начальника; - твое дыхание сладостнее утренняго ветерка; твой голос для меня звучнее пения птиц. Проси у Эль-Соля Кору; он отдаст тебе дочь свою."

"И Эль-Соль видел подвиги Блкигля на охоте, и душа его была с ним.

"Блэкигл! сказал он, - на тебя, на Павния, дочь моя смотрит ласковым взором; но отец не может отдать радость своего сердца молодому брату, который не убил еще ни одного врага его народа. Воины мои в скором времени пойдут на войну против белых воинов Мексики. Пусть молодой мой брат присоединится к ним. Если он возвратится с знаком победы, то Эль-Соль встретить его как сына.--

"Блэкигль выслушал речь великого начальника, и душа его исполнилась радости. Он отправился на боевой путь, и привел с собою двух начальников, воинов Мексики, и он сделался сыном великого Эль-Соля, и поселился ве большом вигваме своего отца.

"Они были, произнес молодой человек медленно, торжественным тоном, - отцом и матерью Эль-Соля, нынешняго начальника Куманчиев и Павниев."

Взоры всего собрания с чувством были устремлены на молодого начальника, когда он умолк в глубоком волнении...

"Листья пальмы, продолжал он, - возобновились не более одного раза, когда Великий Дух отозвал отца Коры в светлые вечнозеленые леса. Начальники и воины Куманчиев собрались вокруг умирающого Эль-Соля, чтобы услышать слова величайшого и мудрейшого своего начальника."

- "Воины Куманчиев! произнес он. - Блэкигль великий воин и будет великим предводителем; но голос наших предков, которому мы должны повиноваться, запрещает чтобы он когда либо сделался начальником Куманчиев. Но кровь Коры должна произвесть опять Куманчий. Почитайте в сыне Коры главного начальника нашего народа.--

"Лишь только старый начальник произнес эти слова, душа его оставила тело и поднялась к Великому духу; таким образом Эль-Соль сделался начальником Куманчиев, когда ему было только ещё несколько месяцев.

"Блэкигль возвратился в вигвам Павниев, а Кора и Эль-Соль последовали за ним. Четыре начальника Куманчиев сопровождала дочь Эль-Соля и её сына, чтобы защищать и охранять молодого потомка и привести его обратно к своему народу, когда он не будет уже нуждаться в молоке матери.

"Прошло четырнацать лет; семь раз приходили четыре начальника Куманчиев и столько же раз возвращалась назад, попеременно охраняя своего будущого предводителя, как вдруг пришла белые люди и сказали, что великий белый отец купил всю землю, лежащую между великою рекою и солеными водами заходящого солнца, и что они пришли строить себе хижины на охотничьих местах Павниев. - Сначала было их немного, но скоро число их увеличилось.

"Павнии с нахмуренным челом смотрели на следы их ног; но Блэкигль произнес им речь, и они с миром протянули руки белым людям; а белые крали у них за это лошадей и обманывали их на мехах. В продолжении целого лета Блэкигль отстаивал белых; но уши его народа стали замыкаться от его речей, и они подняли топоры против белых врагов. Плевелы начали сильно разростаться на пути между обоими народами...

"Блэкигль был на охоте; он преследовать оленя, который быстро убегал от его оружия, как вдруг он встретил толпу белых, которые шли с своими ружьями. Они взглянули в гордые очи воина, и души их взалкали его крови. Прежде чем он стал говорить, предательская пуля пронзила его сердце, и он уже плавал в крови своей. Белые убежали и оставили начальника с смертоносным свинцом в груда.

"Великое небесное светило скрылось за землею, и Кора тщетно ждала возвращения любезного супруга. Она боязливо устремила взоры в темный полумрак, она прислушивалась; - уши её были широко раскрыты, - тщетно прикладывала ухо к земле, чтобы услышать легкую поступь Блэкигля. Не слышно было ни одного звука, кроме завывания лугового волка и мычания буйволов. Она обняла Эль-Соля и бросалась с ним в темный лес.

"Долго мать и сын, при бледном ночном светиле, шли по следам Блэкигля, как вдруг они услышали предсмертное хрипение раненого начальника. Бледное светило обливало сребристым светом пронзенную грудь великого Блэкигля. Кора упала рядом с ним. От вопля её, умирающий открыл глаза и устремил их на жену и сына.

- Иди, сказал он, - и собери начальников и воинов Павниев: слова умирающого вождя должны быт слышаны многими, чтобы ветер не развеял их без следа.

"Сын бросился назад в вигвам, и крик его разбудил Павниев; они пришли с начальниками Куманчиев, чтобы слышать слова умирающого Блэкигля.

"Когда они собрались вокруг своего начальника, он еще раз открыл уста:

"Пуля белого пронзила грудь начальника; он пал и будет покоится в земле; но душа Блэкигля увидит лик царствующого на облаках Ваконды, и просьба его будет просьба Павния. Для Эль-Соля он выпросить дух великого воина и силу буйвола. Внимайте, воины Павниев, словам умирающого Блэкигля! Эль-Соль, по крови своей матери, - величайший начальник Куманчиев, самого могущественного народа красного племени; к ним должен спешить мой сын с благородными Куманчиями, которые, как верные стражи, охраняли его путь в вигваме Павниев. Он должен идти к ним тотчас, как только убьют боевого коня на могиле отца его. Куманчии встретят его как своего начальника, и научат его ловить дикую лошадь и врагов; они придадут слабым рукам его силу повелителя, а ногам быстроту лося. Они сделают из него могучого предводителя, который будет презирать своих врагов. Когда Эль-Соль проживет семь лет и семь зим на вечно-зеленых равнинах Куманчиев, тогда он возвратится к народу своего отца, и раскажеть ему, что он видел, и поведет его через синия горы на те зеленые равнины. - Внимайте, братья, последнему слову Блэкигля! Павнии - великие воины, но число их незначительно; белые - смертельные враги красного племени; души их мрачны от коварства, а языки черны от ядовитой лжи; они вечно алчны, и руки их всегда простерты к последнему достоянию красных; они пришли и протянули нам руки, как друзья, но души их замышляли измену; они курили трубку мира с красными воинами, но встретивши Блэкигля на уединенном пути, изменнически вогнали ему в грудь смертоносный свинец. Дети мои храбры, но их не много, а белых больше чем дерев в лесу. Выслушайте последния слова, братья! Эль-Соль самый главный начальник Куманчиев; он еще более укрепит цепь, которую Блэкигль связал между обоими народами; земли Куманчиев простираются на много солнцев, их буйволов и лошадей не пересчитает ни какой язык. Дети мои должны идти к ним. Когда Эль-Соль через семь лет возвратится из их вигвамов, тогда он очистит путь своего народа от терниев. Братья мои не должны мстить за смерть Блэкигля; еще не время. - Пантера ложится на землю, выжидает и приготовляется к прыжку, прежде чем решается прыгнуть. Братья мои должны ожидать пока не сделаются сильны, пока не соединятся с Куманчиями. Если теперь они начнут точить томагоук, то их сотрут с лица земли; руки Павниев весьма слабы, чтобы навести удар; но соединенные руки Павниев и Кумничиев отомстят за смерть Блэкигля. На зеленых нивах Куманчиев, - произнес умирающий тоном пророчества, - выростет древо свободы для красного племени, о ни соберутся под душистыми ветвями этого дерева, и оно будет стоять подобно вечным скалам, которые покрыты вечным снегом. Народ Мексики переломит железный мрут, которым бичует его тупоумный начальник, живущий но ту сторону соленых вод. Пройдет не много лет, и томагоук на век зароется в землю между воинами Мексики и Куманчами. Дух Блэкигля видит, как снова загорается звезда Тласкалы; подобно великому полуденному светилу, она разольет свои лучи на обширные равнины Мексики и Куманчиев. - Тогда, братья, - тогда настанет время поднять томагоук.--

"Серебристые облака, закрывшия на время бледный лик ночного светила, исчезли, и когда воины Павниев взглянули опять на Блакигля, душа его отлетела уже к Великому Духу.

"Ваконда милостиво улыбнулся молениям Блакигля. Эль-Соль с своею матерью и своими братьями, Куманчиями, возвратился к своему народу, где глаза его впервые увидели дневной свет. Куманчии обвили его чело блестящими золотыми кольцами и цветными перьями. Они пошли с ним и показали ему обширные зеленые луга, которые стали его собственностью, показали ему воинов и женщин, которые должны были повиноваться ему, как рабы повелителю. Он семь лет оставался у своего народа прежде чем воротился к Павниям, чтобы исполнить волю умирающого отца. Он покрыл блеском звенья цепи, соединяющей оба народа, и очистил путь от всяких плевел. Деревья два раза сбросили свои листья тех пор как Эль-Соль пришел в вигвам, где жил его отец; он часто открывал уста и говорил в народу Павниев; но сердца многих привязаны к воде, на которой они в молодости плавали в своих каноэ, и глаза их любят смотреть на могилы, где покоится их предки. Они выслушали Эль-Соля, но сердца их оставались в своем вигваме, и на своих охотничьих землях, которые Павнии не хотели оставить своим врагам Осагам. Но должно повиноваться голосу Ваконды, который говорил языком Блэкигли; веления его должны быть исполнены. Эль-Соль не может долее оставаться между Павниями. Предсмертная речь его отца исполнялась, и Куманчии стали братьями воинов Мексики, --владетелями их обширных земель. Начальники их и воины курит трубку мира с великими воинами и белыми людьми Мексики; войны Куманчиев первые между ними.

"Воины Окониев! заключил молодой начальник, подымая правую руку и гордо указывая на заходящее солнце. Пут Эль-Соля ведет к опускающемуся светилу, которое поздно приходят на наши нивы, но зато долго освещает их."

и наследником сана Мико.

Старый Млко встал, со всем достоинством королевской своей власти, и начал:

"Руки Мико сделались вялы и хрупки, подобно сучьям засыхающого дерево, но руки Эль-Соля быстры. Старое дерево отживает, но оно оставляет отпрыск, который подарит его детьми; под тенью этого молодого дерева будут блаженствовать его братья; он будет отцом, братом своего народа. Эль-Соль будет для Окониев добрым Мпко, когда Токеа отойдет к своим предкам".

Сказав это, он снял с головы своей корону древних Мико, и, возлагая на голову Эль-Соля, приветствовал его своим наследником.

расходиться при громких и продолжительных криках радости.