Автор: | Скотт В., год: 1808 |
Примечание: | Перевод В. А. Жуковского |
Категория: | Поэма |
Связанные авторы: | Жуковский В. А. (Переводчик текста) |
Вальтер Скотт
Суд в подземелье
Повесть
(Отрывок)
Перевод В. Жуковского
Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Т. 20
М.-Л., "Художественная литература", 1965
I
Уж день прохладно вечерел, |
И свод лазоревый алел; |
На нем сверкали облака; |
Дыханьем свежим ветерка |
Был воздух сладко растворен; |
Играя, вея, морщил он |
Пурпурно-блещущий залив; |
И, белый парус распустив, |
Заливом тем ладья плыла; |
Из Витби инокинь несла, |
По легким прыгая зыбям, |
Она к Кутбертовым брегам. |
Покрыта палуба ея |
Большим узорчатым ковром; |
Резной высокий стул на нем |
С подушкой бархатной стоит; |
И мать-игуменья сидит |
На стуле в помыслах святых; |
С ней пять монахинь молодых. |
II
Впервой покинув душный плен |
Печальных монастырских стен, |
Как птички в вольной вышине, |
По гладкой палубе оне |
Играют, резвятся, шалят... |
Все веселит их, как ребят: |
Той шаткий парус страшен был, |
Когда им ветер шевелил |
И он, надувшися, гремел; |
Крестилась та, когда белел, |
Катясь к ладье, кипучий вал, |
Ее ловил и подымал |
Ту веселил зеленый цвет |
Морской чудесной глубины; |
Когда ж из пенистой волны, |
Как черная незапно тень, |
Пред ней выскакивал тюлень, |
Бросалась с криком прочь она |
И долго, трепетна, бледна, |
Читала шепотом псалом; |
У той был резвым ветерком |
Покров развеян головной, |
Густою шелковой струей |
Лились на плечи волоса, |
И груди тайная краса |
Мелькала ярко меж власов, |
И девственный поймать покров |
Ее заботилась рука, |
А взор стерег исподтишка, |
Не любовался ль кто за ней |
Заветной прелестью грудей. |
III
Вкушала с важностью покой, |
В подушках нежась пуховых, |
И на монахинь молодых |
Смотрела с ласковым лицом. |
Она вступила в божий дом |
Во цвете первых детских лет, |
Не оглянулася на свет |
И, жизнь навеки затворя |
В безмолвии монастыря, |
По слуху знала издали |
О треволнениях земли, |
О том, что радость, что любовь |
Смущают ум, волнуют кровь |
И с непроснувшейся душой |
Достигла старости святой, |
Сердечных смут не испытав; |
Тяжелый инокинь устав |
Смиренно, строго сохранять, |
Души спасения искать |
Служить ее честным мощам, |
И день и ночь в молитве быть, |
И день и ночь огонь хранить |
Лампад, горящих у икон: |
В таких заботах проведен |
Был век ее. Богатый вклад |
На обновление оград |
Монастыря дала она; |
Часовня Гильды убрана |
Была на славу от нее: |
Сияло пышное шитье |
Там на покрове гробовом, |
И, обложенный жемчугом, |
Был вылит гроб из серебра; |
И много делала добра |
Она убогим и больным, |
И возвращался пилигрим |
От стен ее монастыря, |
Хваля небесного царя. |
Была худа, была бледна; |
Был величав высокий рост; |
Лицо являло строгий пост, |
И покаянье тмило взор. |
Хотя в ней с самых давних пор |
Была лишь к иночеству страсть, |
Хоть строго данную ей власть |
В монастыре она блюла, |
Но для смиренных сестр была |
Она лишь ласковая мать: |
Свободно было им дышать |
В своей келейной тишине, |
И мать-игуменью оне |
Любили детски всей душой. |
Куда ж той позднею порой |
Через залив плыла она? |
Была в Линдфарн приглашена |
Она с игуменьей другой; |
И там их ждал аббат святой |
Чтобы, собором сотворя |
Кровавый суд, проклятье дать |
Отступнице, дерзнувшей снять |
С себя монашества обет |
И, сатане продав за свет |
Все блага кельи и креста, |
Забыть Спасителя Христа. |
IV
Ладья вдоль берега летит, |
И берег весь назад бежит; |
Мелькают мимо их очей |
В сиянье западных лучей: |
Там замок на скале крутой |
И бездна пены под скалой |
От расшибаемых валов; |
Там башня, сторож берегов, |
Густым одетая плющом; |
Там холм, увенчанный селом; |
Там золото цветущих нив; |
Там зеленеющий залив |
Там божий храм, среди дерев |
Блестящий яркой белизной. |
И остров, наконец, святой |
С Кутбертовым монастырем, |
Облитый вечера огнем, |
Громадою багряных скал |
Из вод вдали пред ними встал, |
И, приближаясь, тихо рос, |
И вдруг над их главой вознес |
Свой брег крутой со всех сторон. |
И остров и не остров он; |
Два раза в день морской отлив, |
Песок подводный обнажив, |
Противный брег сливает с ним: |
Тогда поклонник пилигрим |
На богомолье по пескам |
Пешком идет в Кутбертов храм; |
Два раза в день морской прилив, |
Его от тверди отделив, |
С песка поклонников следы. - |
Нес ветер к берегу ладью; |
На самом берега краю |
Стоял Кутбертов древний дом, |
И волны пенились кругом. |
V
Стоит то здание давно; |
Саксонов памятник, оно |
Меж скал крутых крутой скалой |
Восходит грозно над водой; |
Все стены страшной толщины |
Из грубых камней сложены; |
Зубцы, как горы, на стенах; |
На низких тягостных столбах |
Лежит огромный храма свод; |
Кругом идет широкий ход, |
Являя бесконечный ряд |
Сплетенных ветвями аркад; |
И крепки башни на углах |
Стоят, как стражи на часах. |
Пыталась вражеская мочь |
Жестоких нехристей датчан; |
Вотще волнами океан |
Всечасно их разит, дробит; |
Святое здание стоит |
Недвижимо с давнишних пор; |
Морских разбойников напор, |
Набеги хлада, бурь, валов |
И силу грозную годов |
Перетерпев, как в старину, |
Оно морскую глубину |
Своей громадою гнетет; |
Лишь кое-где растреснул свод, |
Да в нише лик разбит святой, |
Да мох растет везде седой, |
Да стен углы отточены |
Упорным трением волны. |
VI
В ладье монахини плывут; |
Приближась к берегу, поют |
Их голос в поздней тишине, |
Как бы сходящий с вышины, |
Слиясь с гармонией волны, |
По небу звонко пробежал; |
И с брега хор им отвечал, |
И вышел из святых ворот |
С хоругвями, крестами ход |
Навстречу инокинь честных; |
И возвестил явленье их |
Колоколов согласный звон, |
И был он звучно повторен |
Отзывом ближних, дальних скал |
И весь народ на брег созвал. |
С ладьи игуменья сошла, |
Благословенье всем дала |
И, подпираясь костылем, |
Пошла в святой Кутбертов дом |
Вослед хоругвей и крестов. |
VII
Им стол в трапезнице готов; |
Обширный монастырский дом |
Толпой осматривать идут; |
Смеются, резвятся, поют; |
Заходят в кельи, в древний храм, |
Творят поклоны образам |
И молятся мощам святым... |
Но вечер холодом сырым |
И резкий с моря ветерок |
Собраться нудят всех в кружок |
К огню, хозяек и гостей; |
Жужжат, лепечут; как ручей, |
Веселый льется разговор; |
И наконец меж ними спор |
О том заходит, чей святой |
Своею жизнию земной |
И боле славы заслужил |
И боле небу угодил? |
VIII
"Святая Гильда (говорят |
Монахини из Витби) вряд |
Известна ж боле потому |
Ее обитель с давних дней, |
Что три барона знатных ей |
Служить вассалами должны; |
Угодницей осуждены |
Когда-то были Брюс, Герберт |
И Перси; суд сей был простерт |
На их потомство до конца |
Всего их рода: чернеца |
Они дерзнули умертвить. |
С тех пор должны к нам приходить |
Три старших в роде каждый год |
В день вознесенья, и народ |
Тут видит, как игумен их |
Становит рядом у честных |
Мощей угодницы святой, |
Как над склоненной их главой |
Прочтет псалом, как наконец |
С словами: все простил чернец! |
Тогда аминь! гласит народ. |
К нам повесть древняя дошла |
О том, как некогда жила |
У нас саксонская княжна, |
Как наша вся была полна |
Округа ядовитых змей, |
Как Гильда, вняв мольбам своей |
Любимицы святой княжны, |
Явилась, как превращены |
Все змеи в камень, как с тех пор |
Находят в недре наших гор |
Окаменелых много змей. |
Еще же древность нам об ней |
Сказание передала: |
Как раз во гневе прокляла |
Она пролетных журавлей |
И как с тех пор до наших дней, |
Едва на Витби налетит |
Журавль, застонет, закричит, |
И чудной смертью отдает |
Угоднице блаженной честь". |
IX
"А наш Кутберт? Не перечесть |
Его чудес. Теперь покой |
Нашел уж гроб его святой; |
Но прежде... что он претерпел! |
От датских хищников сгорел |
Линдфарн, приют с давнишних дней |
Честных угодника мощей; |
Монахи гроб его спасли |
И с гробом странствовать пошли |
Из земли в землю, по полям, |
Лесам, болотам и горам; |
Семь лет в молитве и трудах |
С тяжелым гробом на плечах |
Они скиталися; в Мельрос |
Их напоследок бог принес; |
Мельрос Кутберт живой любил, |
Но мертвый в нем не рассудил |
И чудо совершилось тут: |
Хоть тяжкий гроб из камня был, |
Но от Мельроса вдруг поплыл |
По Твиду он, как легкий челн. |
На юг теченьем быстрых волн |
Его помчало; миновав |
Тильмут и Риппон, в Вардилав, |
Препон не встретя, наконец |
Привел свой гроб святой пловец; |
И выбрал он в жилище там |
Святой готический Дургам; |
Но где святого погребли, |
Ту тайну знают на земли |
Лишь только трое; и когда |
Которому из них чреда |
Расстаться с жизнию придет, |
Он на духу передает |
Ее другому; тот молчит |
Дотоль, пока не разрешит |
И мало ль чудесами нас |
Святой угодник изумлял? |
На нашу Англию напал |
Король шотландский, злой тиран; |
Пришла с ним рать галвегиан, |
Неистовых, как море их; |
Он рыцарей привел своих, |
Разбойников, залитых в сталь; |
Он весь подвигнул Тевьотдаль; |
Но рать его костьми легла: |
Для нас Кутбертова была |
Хоругвь спасением от бед. |
Им ободрен был и Альфред |
На поражение датчан; |
Пред ним впервой и сам Норман |
Завоеватель страх узнал |
И из Нортумбрии бежал". |
X
Монахини из Витби тут |
Сестрам линдфарнским задают |
"А правда ли, что ваш святой |
По свету бродит кузнецом? |
Что он огромным молотком |
По тяжкой наковальне бьет |
И им жемчужины кует? |
Что на работу ходит он, |
Туманной рясой облачен? |
Что на приморской он скале, |
Чернее мглы, стоит во мгле? |
И что, покуда молот бьет, |
Он ветер на море зовет? |
И что в то время рыбаки |
Уводят в пристань челноки, |
Боясь, чтоб бурею ночной |
Не утопил их ваш святой?" |
Сестер линдфарнских оскорбил |
Такой вопрос; ответ их был: |
"Пустого много бредит свет; |
Об этом здесь и слуху нет; |
Честной угодник, не кузнец". |
XI
Так весело перед огнем |
Шел о житейском, о святом |
Между монахинь разговор. |
А близко был иной собор, |
И суд иной происходил. |
Под зданьем монастырским был |
Тайник - страшней темницы нет; |
Король Кольвульф, покинув свет, |
Жил произвольным мертвецом |
В глубоком подземелье том. |
Сперва в монастыре оно |
Смиренья кельей названо; |
Потом в ужасной келье той, |
Куда ни разу луч дневной, |
Ни воздух божий не входил, |
Прелат Сексгельм определил |
Кладбищу осужденных быть; |
Но наконец там хоронить |
О бедственной судьбине их |
Молчал неведомый тайник; |
И суд, и казнь, и жертвы крик - |
Все жадно поглощалось им; |
А если случаем каким |
Невнятный стон из глубины |
И доходил до вышины, |
Никто из внемлющих не знал, |
Кто, где и отчего стенал; |
Шептали только меж собой, |
Что там, глубоко под землей, |
Во гробе мучится мертвец, |
Свершивший дней своих конец |
Без покаяния во зле |
И непрощенный на земле. |
XII
Хотя в монастыре о том |
Заклепе казни роковом |
И сохранилася молва, |
Но где он был? Один иль два |
Отец аббат; и к тем местам |
Ему лишь с ними доступ был; |
С повязкой на глазах входил |
За жертвой сам палач туда |
В час совершения суда. |
Там зрелся тесный, тяжкий свод; |
Глубоко, ниже внешних вод, |
Был выдолблен в утесе он; |
Весь гробовыми замощен |
Плитами пол неровный был; |
И ряд покинутых могил |
С полуистертою резьбой, |
Полузатоптанных землей, |
Являлся там; от мокроты |
Скопляясь, капли с высоты |
На камни падали; их звук |
Однообразно-тих, как стук |
Ночного маятника, был; |
И бледно, трепетно светил, |
Огонь в лампаде гробовой, |
Висевшей тяжко на цепях; |
И тускло на сырых стенах, |
Покрытых плеснью, как корой, |
Свет, поглощенный темнотой, |
Туманным отблеском лежал. |
Он в подземелье озарял |
Явленье страшное тогда. |
XIII
Три совершителя суда |
Сидели рядом за столом; |
Пред ними разложен на нем |
Устав бенедиктинцев был; |
И, чуть во мгле сияя, лил |
Мерцанье бледное ночник |
На их со мглой слиянный лик. |
Товарищ двум другим судьям, |
Игуменья из Витби там |
Являлась, и была сперва |
Ее открыта голова; |
Во грудь, и слезы из очей |
Невольно жалость извлекла, |
И покрывалом облекла |
Тогда лицо свое она. |
С ней рядом, как мертвец бледна, |
С суровой строгостью в чертах, |
Обретшая в посте, в мольбах |
Бесстрастье хладное одно |
(В душе святошеством давно |
Прямую святость уморя), - |
Тильмутского монастыря |
Приорша гордая была; |
И ряса, черная как мгла, |
Лежала на ее плечах; |
И жизни не было в очах, |
Черневших мутно, без лучей, |
Из-под седых ее бровей. |
Аббат Кутбертовой святой |
Обители, монах седой, |
И уж с давнишних пор слепец, |
Меж ними, сгорбившись, сидел; |
Потухший взор его глядел |
Вперед, ничем не привлечен, |
И, грозной думой омрачен, |
Ужасен бледный был старик, |
Как каменный надгробный лик, |
Во храме зримый в час ночной, |
Немого праха страж немой. |
Пред ними жертва их стоит: |
На голове ее лежит |
Лицо скрывающий покров; |
Видна на белой рясе кровь; |
И на столе положены |
Свидетели ее вины: |
Лампада, четки и кинжал. |
По знаку данному, сорвал |
Монах с лица ее покров; |
И кудри черных волосов |
Приорши строгия очам |
Был узницы противен вид; |
С насмешкой злобною глядит |
В лицо преступницы она, |
И казнь ее уж решена. |
XIV
Но кто же узница была? |
Сестра Матильда. Лишь сошла |
Та роковая полночь, мглой |
Окутавшись как пеленой, |
Тильмутская обитель вся |
Вдруг замолчала; погася |
Лампады в кельях, сестры в них |
Все затворились; пуст и тих |
Стал монастырь; лишь главный вход |
Святых обители ворот |
Не заперт и свободен был. |
На колокольне час пробил. |
Лампаду и кинжал берет |
И в платье мертвеца идет |
Пред нею ночь и пустота; |
Обитель сном глубоким спит; |
Над церковью луна стоит |
И сыплет на дорогу свет; |
И виден на дороге след |
В густой пыли копыт и ног; |
И слышен ей далекий скок... |
Она с волненьем вдаль глядит; |
Но там ночной туман лежит; |
Все тише, тише слышен скок, |
Лишь по дороге ветерок |
Полночный ходит да луна |
Сияет с неба. Вот она |
Минуты две подождала; |
Потом с молитвою пошла |
Вперед - не встретится ли с ним? |
И долго шла путем пустым; |
Но все желанной встречи нет. |
Вот наконец и дневный свет |
И вдруг от стен монастыря |
Послышался набатный звон; |
Всю огласил окрестность он. |
Что ей начать? Куда уйти? |
Среди открытого пути, |
Окаменев, она стоит; |
И страшно колокол гудит; |
И вот за ней погоня вслед; |
И ей нигде приюта нет; |
И вот настигнута она, |
И в монастырь увлечена, |
И скрыта заживо под спуд; |
И ждет ее кровавый суд. |
XV
Перед судилищем она |
Стоит, почти умерщвлена |
Терзаньем близкого конца; |
И бледность мертвая лица |
Была видней, была страшней |
От черноты ее кудрей, |
Обливших лик ее младой. |
Оцепенев, стоит она; |
Глава на грудь наклонена; |
И если б мутный луч в глазах |
И содрогание в грудях |
Не изменяли ей порой, |
За лик бездушный восковой |
Могла б быть принята она: |
Так бездыханна, так бледна, |
С таким безжизненным лицом, |
Таким безгласным мертвецом |
Она ждала судьбы своей |
От непрощающих судей. |
И казни страх ей весь открыт: |
В стене, как темный гроб, прорыт |
Глубокий, низкий, тесный вход; |
Тому, кто раз в тот гроб войдет, |
Назад не выйти никогда; |
Коренья, в черепке вода, |
Уже готовы в гробе том; |
И с дымным факелом в руках, |
На заступ опершись, монах, |
Палач подземный, перед ним, |
С покровом на лице стоит; |
И грудой на полу лежит |
Гробокопательный снаряд: |
Кирпич, кирка, известка, млат. |
И руку тощую поднял, |
И узницу благословил... |
И в землю факел свой вонзил |
И к жертве подошел монах; |
Трепещет, борется, кричит, |
И, сладив с ней, уже тащит, |
Бесчувственный на крик и плач, |
Ее живую в гроб палач... |
XVI
Из тайника судьи пошли, |
И вид их был свирепо дик; |
И глухо жалкий, томный крик |
Из глубины их провожал; |
И глуше становился стон; |
И наконец... умолкнул он. |
И скоро вольный воздух им |
Своим дыханием живым |
Уж час ночного бденья был, |
И в храме пели. И во храм |
Они пошли; но им и там |
Сквозь набожный поющих лик |
Когда ж во храме хор отпел, |
Ударить в колокол велел |
Аббат душе на упокой... |
Протяжный глас в тиши ночной |
Ему Нортумбрии скалы |
Откликнулись; услыша звон, |
В Брамбурге селянин сквозь сон |
С подушки голову поднял, |
Недомолился и заснул; |
Им пробужденный, помянул |
Усопшего святой чернец, |
Варквортской пустыни жилец; |
Вскочил испуганный олень, |
По ветру ноздри распустил, |
И чутко ухом шевелил, |
И поглядел по сторонам, |
Все, что смутил минутный звон, |
В глубокий погрузилось сон. |
1808
КОММЕНТАРИИ
Суд в подземелье
"Мармион" (песнь II).
Р. Самарин