Характер Наполеона

(*) Сообщаем сию статью читателям нашим не для того, чтоб познакомить их с характером Наполеона, но чтоб дать образчик из нового произведения Вльтера-Скотта. Мы согласны с Французскими Журналистами, что В. Скотт в сем творении пережил славу свою: смешно видеть, каким Селадоном Изд.

Личный характер Наполеона может назваться любезным, за исключением одной черты. В случае обиды, действительной или мнимой, он был вспыльчив и мстителен; но мирился даже со врагами, если они прибегали к его милости. Между тем не имел он того великодушия, которое заставляет нас уважать откровенность храброго и благородного противника. Никто щедрее его не награждал друзей за привязанность. Он был добрый супруг, милостивый родственник и особенно нежный брат, во всех отношениях, когда сие не полагало преграды политическим его намерениям. Генерал Гурго (Gourgaud), который в Записках своих не всегда с похвалою об нем относятся, называет его Государем самым милостивым, который, всячески помогая своим служителям, с радостию признавал в них истинные достоинства, если находил оные, даже нередко приписывал он такия качества, каких они в самом деле не имели. Кротость, почти мягкосердечие, равномерно составляет черту его характера. Осматривая место боя, которое честолюбие его покрыло грудами мертвых и издыхающих, он бывал тронуть во глубине души, и не только старался помогать страдальцам (отдавая приказания, кои не всегда исполнялись, а часто и не могли быть исполнены), но и обнаруживал, что сердце его доступно чувствительности. Однажды, в сопровождении нескольких Генералов, он в Италии проезжал верхом чрез поле сражения, а увидел собаку, которая лежала над трупом своего господина. Она подбежала к приближавшемся, потом воротилась к мертвому телу, а начала жалобно выть, как бы прося о помощи. "Не знаю, было ли это действие нечаянности явлении" - говорит сам Наполеон - "или самого обстоятельства, но я никогда не был так тронут при виде поля сражения. Этот человек, подумал я, "может быть, имел дом, родных, друзей; теперь он оставлен всеми, кроме этой собаки. Как таинственны впечатления души нашей! Я мог с холодным сердцем командовать в сражениях, решавших участь целой войны; мог взирать без слез на маневры, коих исполнение будет стоить много крови; а теперь визг собаки тронул меня и проник в душу. В ту минуту я внял бы просьбе неприятеля; в ту минуту я понял, каким образом Ахилл, смягчась слезами Приама, мог уступить ему тело Гектора." - Сей анекдот доказывает, что в сердце Наполеона раздавался глас человеколюбия, который однако ж умолкал пред жестокими законами суровости воинской. Он говорил, что Государственный человек должен иметь сердце в голове; не собственные чувства его часто невольно обнаруживались.

Будучи математиком от природы и по привычке, Наполеон любил порядок и благонравие, в котором первый ясно отсвечивается. Ругательные сочинения того времени выставляют несколько противных примеров, но без доказательств. Наполеон уважал самого себя, знал, сколь важно общественное мнение, и потому не решился бы предаться низкому сладострастию. Обратив внимание на природные его способности, можем предположить, что если бы он не вышел из круга частной жизни, где силепые страсти не стол часто находят пищу, то сделался бы таким человеком, которому всякий захотел бы быть другом, никто - неприятелем. Но время и великия воинския и политическия дарования с невероятною скоростию возвели его на высочайшую степень могущества и - искушения.

Как полководец, он исполински следовал по стопам Фридриха Великого, и завоевывал столицы и Царства, между тем как Фридрих, на его месте, покорил бы только область или город. Система его состояла в том, чтобы обращать всю свою силу на слабую сторону противника. Таким образом он часто останавливал движение двух частей неприятельского воинства, разбивая между тем третью, пользуясь потом своим положением, истреблял остальные по одиначке. Для сего он научил своих Генералов разделять корпуса во время похода, как для скорейшого движения, так я для успешнейшого продовольствия, научил их соединять оные в минуту боя на таком месте, где вовсе не ждут нападения, следственно и противиться не могут.

Для достижения той же цели, он оставлял багаж, без которого, хотя и с нуждою, обойтись можно было; заменял недостаток магазинов контрибуциями, налагаемыми на частных людей и на целые области по правильной системе мародерства (грабительства); отменил употребление палаток; устроивал биваки, когда не было деревень на пути, и когда время не дозволяло строить шалаши. - Система Наполеонова была гибельна для войска; ибо он часто не имел лазаретов. Моро называл его завоевателем, который жертвует ежедневно, если взять среднее число, десятью тысячьми воинов; но продолжая сии пожертвования, он достиг той цели, к которой оные клонились. Когда Союзники научились избегать его первого нападения, тогда только усилия подвижных колонн его сделались тщетными.

неприятеля на различных пунктах, и устремлял на один из них всю тяжесть своих полчищ, - До начатия сражения, он начертывал уже план, как прорвать линию, или обойти фланг неприятельский; но, сокрытый во множестве других движений, сей план исполняем был только в то время, когда физическия и моральные силы неприятеля начинали ослабевать. - Тогда выводил он свою гвардию, которая стояла в готовности, скучая бездействием; подобно алчным псам, устремлялись воины сии на врагов, дабы одним ударом решить участь того дня, и сие почти всегда им удавалось. - Он предпочитал колонны линиям, может быть, потому, что мог совершенно полагаться на преданность и храбрость офицеров, которые предводительствовали оными. - Любовь солдат приобретал он то частыми награждениями и отличиями, то благосклонными беседами, то вниманием к нуждам их: все сие, в соединении с выгодами неограниченного начальства, доставило ему помощь войска во время возмущения 13 Брюмера, а в последствии Императорский титул. - Возведенный таким образом на высочайшую степень человеческого могущества, Наполеон укрепил свои престол демократиею, которая отверзла ему собственное его поприще, возвышая людей достойных по всем отраслям Государственной службы. Вот ключ к Наполеоновой политике! Его дар читать в сердцах, добродушие и точность в соображениях, - в минуты хладнокровия, он действительно имел сии дарования и добродетели, - столь успешно служили ему при употреблении сего способа, что он, не взирая на перемены счастия, никогда не терял случая угодишь народу, отличая достойного и награждая мужа с дарованиями. Нередко он сам ссылается на это в разговорах своих, и сим приобретает право на похвалу нашу. - Мы нисколько не затрудняемся сказать, что ободрение та" ланшов всякого рода большею частию послужило к славе его. - По несчастию, он любил и награждал достоинство не потому, что пекся о благе общественном, не потому, что уважал похвальное; но по себялюбивой политике, которой должно приписать некоторые его бедствия, почти все политическия не; удачи и преступления, и малую часть его успехов. Суждение о нем брата его Луциана, произнесенное вероятию в минуту неудовольствия, подтверждается почти всеми, которые его окружали. "Его поведение" - сказал Луциан: "совершенно зависит от политики; "основанием же политике его служит - эгоизм."

Воспитание его, вполовину монашеское, вполовину военное, удалившее его от всех связей общества, возродило в нем это себялюбие; оно питаемо было уверенностию, которая долженствовала вкрасться в душу его, что подобного ему нет между людьми обыкновенными, с коими он обращался; и наконец оно сделалось закоренелою привычкою, когда он, при вступлении на поприще жизни, увидел себя одного, без друзей, без покровителей. - Похвалы, которыми его превозносили, равно как и повышения, относились не к нему лично, а к гению его; а тот, который сам себе проложил дорогу, не мог чувствовать благодарности к людям, кои убегали его, потому только, что не осмеливались ему противиться. Честолюбие его, хотя величавое в действиях и последствиях, было тот же эгоизм - в другом виде.

затворено для возвышенных чувствований. Эгоизм Наполеонов, проистекавший из того же мутного источника, - был благороден, величествен. - Так управляет один механизм крыльями и орла и курицы: последняя взлетает только на жердочку свою, орел же парит к высотам горним. Наполеон любил Францию, ибо она была его собственностию: он осыпал ее благодеяниями, ибо ему принадлежали плоды оных, какого бы они рода пи были, исправление ли законов, или распространение пределов Государства. Он хвалился, что представляет своею особою, в одно время, и народ и Монарха; в лице его сосредоточивались права, величие, слава целой Франции, и потому он обязан был вести себя сообразно достоинству Государства и властелина. При всем том Государство могло отделишься от Монарха, что и случилось; и после сего, себялюбивый характер Бонапарта умел заниматься безделками на острове Эльбе. Дарования его, подобно волшебному шатру в Арабской сказке, были столь гибки, чти могли заниматься то делами и участью половины света, то малою скалою на Средиземном море, даже домом, в котором он обитал. - Имеем причину думать, что Наполеон радостно пожертвовал бы жизнию для блага Франции, но не можем скрыть и того, что он не поднял бы руки, чтобы осчастливить ее вод скипетром Бурбонов, или б заслуга сия не увеличила его собственной славы. Словом, себялюбие его было неподвижным средоточием круга, который мог расширяться до бесконечности.