Автор: | Скотт В. |
Примечание: | Перевод В. Бетаки |
Категории: | Поэма, Песня |
Владыка огня (перевод В. Бетаки)
Внемлите, о дамы и рыцари, мне. |
Вам арфа споет о любви и войне, |
Чтоб грустные струны до вас донесли |
Преданье об Элберте и Розали. |
Вот замок в горах на утесе крутом, |
И с посохом длинным стоит под окном |
В плаще пропыленном седой пилигрим. |
Прекрасная леди в слезах перед ним. |
"Скажи мне, скажи мне, о странник седой, |
Давно ли ты был в Палестине святой? |
Какие ты вести принес нам с войны? |
Что рыцари наши, цвет нашей страны?" |
"Земля галилейская в наших руках, |
А рыцари бьются в ливанских горах. |
Султан навсегда Галаад потерял. |
Померк полумесяц, и крест воссиял!" |
Она золотую цепочку сняла, |
Она пилигриму ее отдала: |
"Возьми же, возьми же, о странник седой, |
Возьми и скажи мне, седой пилигрим, |
Где славный граф Элберт? Встречался ты с ним? |
Наверно, он первым в ту битву вступал, |
Где пал полумесяц и крест воссиял?" |
"О леди, дуб зелен, покуда растет; |
Ручей так прозрачен, покуда течет. |
Ваш замок незыблем и горды мечты, |
Но, леди, все бренно, все вянут цветы! |
Иссушат морозы листву на ветвях, |
И молния стены повергнет во прах, |
Ручей замутится, поблекнет мечта... |
В плену у султана защитник креста". |
Красавица скачет на быстром коне, |
(С ней меч - он сгодится во вражьей стране), |
Плывет на галере сквозь шторм и туман, |
Чтоб выкупить Элберта у мусульман. |
А ветреный рыцарь не думал о ней, |
Не думал он даже о чести своей: |
Прекрасной язычницей Элберт пленен, |
Влюблен в дочь султана ливанского он. |
"О рыцарь, мой рыцарь, ты жаждешь любви? |
Так прежде исполни три просьбы мои. |
Прими нашу веру, забудь о своей |
Вот первая просьба Зулеймы твоей. |
В святилище курдов над вечным огнем |
Три ночи на страже во мраке глухом |
Безмолвно простой у железных дверей |
Вот просьба вторая Зулеймы твоей. |
Чтоб грабить страну перестали враги, |
Мечом и советом ты нам помоги |
Всех франков изгнать из отчизны моей |
Вот третье желанье Зулеймы твоей". |
Отрекся от рыцарства он и Христа, |
Снял меч с рукояткою в виде креста, |
Надел он тюрбан и зеленый кафтан |
Для той, чьей красою гордится Ливан. |
И вот он в пещере, где ночи черней |
Стальные порталы несчетных дверей. |
И ждал он, пока не настала заря, |
Но видел лишь вечный огонь алтаря. |
В смятенье царевна, в смятенье султан, |
С молитвами графа они увели |
И четки на нем под одеждой нашли. |
Он снова в пещере, во мраке немом. |
Вдруг ветер завыл за дверями кругом, |
Провыл и умолк, и не слышно его, |
А пламя недвижно, и нет никого. |
Над графом опять заклинанья творят, |
Его обыскали от шеи до пят, |
И вот на груди перед взором жреца |
Крест, выжженный в детстве рукою отца. |
И стали жрецы этот крест вытравлять, |
А в полночь отступник в пещере опять. |
Вдруг шепот он слышит над ухом своим |
То ангел-хранитель прощается с ним. |
Колеблется граф - не уйти ли назад? |
И волосы дыбом, и руки дрожат. |
Но дерзкой гордыней он вновь обуян: |
Он вспомнил о той, кем гордится Ливан. |
И только сошел он под своды, как вдруг |
Все ветры небес загудели вокруг, |
И в вихре явился Владыка Огня. |
И все затряслось, застонало кругом, |
И пламя над камнем взметнулось столбом, |
И алая лава вскипела, горя, |
Приветствуя громом явленье Царя. |
Сплетенный из молний в тумане седом, |
Был сам он - как туча, а голос - как гром, |
И гордый граф Элберт, колени склоня, |
Со страхом взирал на Владыку Огня. |
И меч, полыхавший в лиловом дыму, |
Ужасный Царь Пламени подал ему: |
"Ты всех побеждать будешь этим мечом, |
Доколь не склонишься пред девой с крестом". |
Волшебный подарок отступник берет, |
Дрожа и с колен не вставая. Но вот |
Раскаты утихли, огонь задрожал, |
И в вихре крутящемся призрак пропал. |
Хоть сердце исполнено лжи, но рука, |
Как прежде, у графа верна и крепка: |
Дрожат христиане, ликует Ливан, |
От волн галилейских до горных лесов |
Песок самарийский пил кровь храбрецов, |
Пока не привел тамплиеров в Ливан |
Король Болдуин, чтоб разбить мусульман. |
Литавры гремят, и труба им в ответ, |
А копья скрестились и застили свет, |
Но путь себе граф прорубает мечом |
Он жаждет сразиться с самим королем. |
Едва ли теперь короля оградит |
Его крестоносный испытанный щит. |
Но тут налетел на отступника паж, |
Тюрбан разрубил, перерезал плюмаж. |
И граф покачнулся в седле золотом, |
Склонясь головой перед вражьим щитом, |
И только тюрбаном коснулся креста, |
"Bonne grace, Notre Dame!" {*} - прошептали уста. |
{* Смилуйся, божья матерь! (франц.).} |
И страшные чары окончились вдруг: |
Меч вылетел у ренегата из рук, |
И молнии алой сверкнули крыла |
Железный кулак ударяет в висок, |
И замертво падает паж на песок, |
И шлем серебристый разбит пополам, |
Упала волна золотистых кудрей... |
Недолго стоял он, склонившись над ней: |
Летят тамплиеры по склонам долин, |
Окрашены копья в крови сарацин. |
Мечи крестоносцев им гибель несут, |
И коршунов пища кровавая ждет |
От дальних холмов до солимских ворот. |
Кто в белом тюрбане лежит недвижим? |
Не встать никогда им с холодной земли. |
То мертвый граф Элберт и с ним Розали. |
Ее погребли под солимской стеной, |
А графа отпел лишь стервятник степной. |
А грешник в огне негасимом горит. |
Как был полумесяц повержен крестом, |
Чтоб дамы и рыцари вспомнить могли |
1801
Примечания
В примечании к этой балладе Скотт утверждает, что она была написана по предложению Льюиса для сборника "Чудесные рассказы". При этом Скотт не оговаривает источника, откуда заимствован сюжет, но вскользь упоминает, что в основе его лежит подлинная история рыцаря ордена храма (тамплиера), некоего Сент-Альбана, перешедшего на сторону сарацин и причинившего много бед христианам.
Стр. 663. Курды. - Эти горные племена, населявшие и населяющие ныне некоторые территории Ирака, в эпоху крестовых походов были втянуты в борьбу между крестоносцами и арабскими феодалами, в которой они участвовали и как наемники и как самостоятельная сила.
Стр. 665. Болдуин. - Не вполне ясно, о каком из трех королей Иерусалима, носивших это норманское имя, идет речь: трое первых носителей этого имени (Болдуин Первый, царствовавший с 1100 по 1118 г., Болдуин II, с 1118 по 1131 г. и Болдуин III, с 1144 по 1162 г.) вели постоянные войны в пределах своего государства и на его границах, и их быт и привычки все теснее связывались с обычаями завоеванной ими страны. Мусульманское воинство также проникалось влиянием западноевропейских рыцарских обычаев. Именно такую ситуацию, в которой переплелись культурные традиции западного и арабскою, ближневосточного феодализма рисует баллада Скотта. В таких обстоятельствах переход рыцаря-тамплиера на сторону мусульман был явлением, не раз зафиксированным историей. При этом он не обязан был изменять своей религии.