Путешествие внутрь страны.
Глава X. Канал Самбры и Уазы. Барки

ГЛАВА X

Канал Самбры и Уазы. Барки

На следующий день мы отплыли поздно и под дождем. Судья под зонтиком любезно проводил нас до шлюзов. Теперь относительно погоды мы выказывали такое смирение, которого не часто достигает человек где бы то ни было, кроме шотландской горной страны. Лоскут синего неба или просвет солнца заставляли наши сердца ликовать и петь. Когда шел не особенно сильный дождь, мы находили день почти хорошим.

В дали канала стояли длинные линии барок, многие из них казались нам очень нарядными и похожими на корабли. Их покрывал слой архангельского вара, кое-где они были размалеваны зеленой и белой краской. На некоторых виднелись хорошенькие чугунные перила и целый партер из цветов в горшках. Дети играли на палубах, обращая так мало внимания на дождь, точно выросли в Шотландии. Мужчины удили рыбу, забрасывая лесы через планширы, некоторые сидели под зонтиками, женщины стирали. Каждая барка могла похвалиться своей собакой, не чистой породы и исполнявшей обязанности сторожа. Пес яростно лаял на байдарки, провожая нас до конца своего судна, и таким образом передавал право слова собаке следующей барки. Мы видели около сотни этих судов в течение дня, все они стояли друг за другом, выстроившись, как дома улицы. И на каждой барже нас встречала собака. Мы точно осматривали зверинец, как заметил Сигаретка.

Странное впечатление производили эти маленькие города. Они, с их цветочными горшками, дымящимися трубами, стирками и обедами, казались принадлежностями пейзажа, навсегда прикрепившимися к одному месту. Между тем я знал, что едва откроется канал внизу, как барки распустят паруса или впрягут лошадей и рассеются по различным частям Франции, случайная деревня распадется. Дети, игравшие сегодня вместе, каждый у порога жилища своего отца, где и когда они встретятся?

Некоторое время нас занимал разговор о барках; мы предполагали провести старость на каналах Европы. Мы мечтали медленно двигаться, то плывя вдоль быстрой реки, на буксире у парохода, то по целым дням ожидая бечевых лошадей на каком-нибудь незначительном соединительном водном пути. Предполагалось, что мы займемся на палубе гончарным ремеслом; мы уже видели, как во всем величии старости сидим на нашей палубе, а наши белые бороды спускаются нам до колен. Мы собирались увлечься раскрашиванием фаянса, так что на судах целого света не было бы белого цвета свежее, а зеленого изумруднее, нежели наши. В каютах мы хранили бы книги, горшочки с табаком и бутылки старого бургундского, красного, как апрельская фиалка, вина. У нас была бы свирель, из которой Сигаретка извлекал бы нежную музыку под звездами; потом, отложив ее в сторону, он начинал бы петь голосом, может быть, менее густым, чем в былое время, и с некоторой дрожью, но его псалмы звучали оы торжественно и глубоко.

Все вместе взятое вселило в меня желание посетить один из этих идеальных плавучих домов, занимавших наши грезы. Выбор мне представился большой; я миновал множество барок, возбуждая лай собак, вероятно, считавших меня бродягой. Наконец, я заметил красивого старика и его жену, смотревших на меня с некоторым вниманием. Я поздоровался с ними и заговорил, начав с замечания насчет их собаки, походившей на понтера. Потом я похвалил цветы madame, a после этого комплимента перешел к восхищению образом жизни барочников.

Если бы вы попробовали сделать нечто подобное в Англии, вы получили бы только грубость. Вам сказали бы, что эта жизнь ужасна, и, конечно, не обошлись бы без намека на ваше собственное лучшее положение. Но во Франции каждый признает свое собственное счастье, и это очень нравится мне. Все французы знают, с какой стороны их хлеб помазан маслом, и с удовольствием показывают это другим, что, без сомнения, составляет лучшую часть религии. Им стыдно жаловаться на бедность, что я считаю лучшей частью мужества. Я слышал, когда одна женщина в Англии, бывшая в недурном положении и имевшая достаточно большие деньги в руках, с ужасными жалобами говорила о своем сыне, как о ребенке бедняка. Я не сказал бы этого герцогу Вестминстерскому. Наоборот, французы же полны чувством независимости, может быть, оно следствие их, как они называют, республиканских учреждений? Вероятнее, это результат того, что во Франции мало истинно бедных людей, а потому попрошайкам трудно поддерживать друг друга.

Старики на барке пришли в восторг, слыша, что я хвалю их жизнь. Они сказали мне, что им понятно, почему monsieur завидует им. Конечно, monsieur богат и мог бы сделать речную баржу, хорошенькую, как загородный дом, joli comme un château; затем они пригласили меня взойти на палубу их плавучей виллы. Старики извинились за каюту, они не были достаточно богаты, чтобы устроить ее как следует.

- Вот с этой стороны следовало бы поместить камин, - объяснил муж, - потом посередине поставить письменный стол с книгами и со всем остальным, тогда каюта была бы вполне комфортабельной, èa serait tout-a-fait coquet.

И он оглядывался с таким видом, точно уже сделал все улучшения. Очевидно, не в первый раз он в воображении украшал каюту, и я не удивлюсь, если узнаю, что, снова показывая свою барку, он покажет и стол, поставленный посередине каюты.

У madame были три птички в клетке. "Простые, - объяснила она, - хорошие птицы так дороги". Они хотели было купить "голландца" в прошлом году в Руане. "Руан? - подумал я. - Неужели весь этот дом с его собаками, птицами и дымящимися трубами попадал так далеко? Неужели между холмами и фруктовыми садами Сены он был таким же обыкновенным предметом, как между зелеными равнинами Самбры?" Но "голландцы" стоят по пятнадцати франков за штуку, только вообразите, пятнадцать франков!

- Pour un tout petit oiseau, - за совсем маленькую птичку! - прибавил муж.

Я продолжал восхищаться, а потому все извинения окончились, и милые барочники принялись хвастаться своей баржей и счастливой жизнью; казалось, они были императором и императрицей Индии. Выражаясь шотландским словом, "это ласкало слух" и привело меня в прекрасное настроение духа. Если бы только люди знали, до чего ободряется человек, когда он слышит, как его собеседник хвалится, раз тот хвалится тем, что он действительно имеет, они, я думаю, хвастались бы охотнее и веселее.

прирученные. Полуприручение сказывалось в них в милой форме. Внезапно лицо madame омрачилось.

- Cependant... - начала она и вдруг остановилась, потом спросила, холостой ли я.

- Да, - ответил я.

- А ваш друг, который только что миновал нас?

- Он тоже не женат.

- Видеть свет, - сказал муж, - il n'y a que èa. Нет ничего лучше этого. Человек сидит как медведь в своей собственной деревне, - продолжал он, - прекрасно, он ничего не видит. А потом смерть и конец всего. И он ничего не видал.

- Может быть, мистер Моенс на "Итене"? - подсказал я.

- Именно, - подтвердил муж, - с ним были его жена, вся семья и слуги. Он выходил на берег у всех шлюзов и спрашивал названия деревень или у лодочников, или у сторожей при шлюзах, и все записывал и записывал... О, он писал чудовищно много, я думаю, он держал пари.