Черная стрела.
Часть четвертая. Переряженные.
Глава V. Граф Райзингэм

ГЛАВА V
Граф Райзингэм

Граф Райзингэм, хотя самое важное лицо в Шорби в то время, жил в бедном доме одного частного дворянина на окраине города. Только вооруженные люди у дверей и постоянно приезжавшие и уезжавшие гонцы показывали, что здесь находится временная резиденция знатного лорда.

Благодаря недостатку места Дика и Лаулесса заперли в одной комнате.

- Хорошо вы говорили, мастер Ричард, превосходно говорили, и я, со своей стороны, искренне благодарю вас. Здесь мы в хороших руках, нас будут судить справедливо и вечерком прилично повесят на одном и том же дереве.

- Да я то же думаю, мой бедный друг, - ответил Дик.

- Но у вас есть еще один выход, - возразил Лаулесс. - Эллис Декуорс - человек, каких найдется разве один из десяти; он очень любит вас и ради вас самих и ради вашего отца, зная, что вы невиновны, он подымет небо и землю, чтобы выручить вас.

- Не может этого быть, - сказал Дик. - Ну, что он сделает? У него лишь горсточка людей. Увы! Если бы это было завтра, если бы я мог попасть на свидание за час до полудня, - все, я думаю, было бы иначе. А теперь нет помощи.

- Ну, - сказал в заключение Лаулесс, - если вы будете отстаивать мою невиновность, то и я буду решительно стоять за вашу. Это нисколько не поможет нам, но если я буду повешен, то уж не из-за недостатка клятв.

Дик погрузился в размышления, а старый плут свернулся в уголке, надвинул на лицо свой монашеский капюшон и приготовился заснуть. Вскоре он уже громко храпел - долгая тяжелая жизнь, полная приключений, притупила в нем чувства страха и тревоги.

Полдень уже давно прошел, и наступили сумерри, когда дверь в комнату открылась и Дика вывели и повели наверх в кабинет, где граф Райзингэм в раздумье сидел у камина.

При входе пленника он поднял голову.

- Сэр, - сказал он, - я знал вашего отца, он был честный человек, и это располагает меня быть снисходительным к вам, но не могу скрыть, что на вас тяготеют тяжкие обвинения. Вы водитесь с убийцами и разбойниками; по точно наведенным справкам, вы сражались против короля; вас подозревают в разбойничьем похищении судна, вас нашли скрывающимся переодетым в доме вашего врага, в тот самый вечер был убит один человек...

- Позвольте, милорд, - прервал его Дик, - я сейчас же признаюсь в моей вине. Я убил этого Реттера, и в доказательство, - прибавил он, роясь за пазухой, - вот письмо из его сумки.

Лорд Райзингэм взял письмо, развернул его и прочел два раза.

- Вы читали это письмо? - спросил он.

- Читал, - ответил Дик.

- Вы за Йорка или за Ланкастера? - спросил граф.

- Милорд, мне еще недавно задали этот вопрос, и я не знал, что ответить на него, - сказал Дик, - но ответив раз, я уже не стану менять. Милорд, я - за Йоркский дом.

Граф одобрительно кивнул головой.

- Честный ответ, - сказал он. - Но почему же вы отдаете мне это письмо?

- Но разве не все партии должны восставать против изменников, милорд? - вскрикнул Дик.

- Хорошо, если бы было так, молодой джентльмен, - заметил граф, - и я одобряю вас за ваши слова. Я вижу, что в вас больше неопытности юности, чем вины, и не будь сэр Даниэль могущественным человеком в нашей партии, я почти готов был бы принять вашу сторону. Видите, сэр, я прежде всего вождь партии королевы и хотя считаю себя по натуре справедливым человеком и даже склонным к преувеличенному милосердию, но я должен сообразовать свои действия с интересами моей партии и далеко зайду, чтобы удержать сэра Даниэля.

- Милорд, - сказал Дик, - вы не сочтете меня очень смелым, если я задам вам вопрос: полагаетесь ли вы на верность сэра Даниэля? Мне кажется, что он переходил с одной стороны на другую невыносимо часто.

- Ну, так делается в Англии. Чего вы хотите? - спросил граф. - Но вы несправедливы к рыцарю из Тонсталля, и насколько верность свойственна теперешнему неверному поколению, он в последнее время был верен Ланкастерскому дому. Он твердо держался нас даже при последних неудачах.

- Если вы пожелаете взглянуть на это письмо, - сказал Дик, - вы, может быть, несколько измените свое мнение о нем, - и он подал графу письмо сэра Даниэля к лорду Уэнслейделю.

Лицо графа мгновенно изменилось, он стал грозным как разъяренный лев, и рука его невольным движением схватила кинжал.

- Вы прочли и это? - спросил он.

- Да, - сказал Дик. - Он предлагает ваше имение лорду Уэнслейделю.

- Да, вы верно говорите, это мое имение! - сказал Райзингэм. - Я - ваш должник за это письмо. Оно раскрыло мне лисью хитрость сэра Даниэля. Распоряжайтесь мною, мастер Шельтон. Я не желаю скупиться на благодарность, и прежде всего - йорксист вы или ланкастерец, честный человек или вор - я возвращаю вам свободу. Идите, во имя Пресвятой Девы Марии! Но знайте, что я по справедливости задерживаю вашего слугу Лаулесса и повешу его. Преступление было совершено слишком открыто, и следует, чтоб и наказание было открыто.

- Милорд, первая моя просьба к вам - пощадите и его, - молил Дик.

- Но, милорд, он пришел сюда из любви ко мне, - ответил Дик, - и с моей стороны было бы низко и неблагодарно бросить его.

- Мастер Шельтон, вы надоедливы, - строго заметил граф. - Это плохой способ иметь успех в свете. Но для того, чтобы отделаться от ваших надоеданий, я исполню ваше желание. Уходите оба, но идите осторожно и поскорее выбирайтесь из Шорби. Потому что этот сэр Даниэль (да накажут его святые!) жаждет вашей крови.