| Автор: | Стивенсон Р. Л., год: 1883 |
| Категории: | Детская литература, Приключения, Роман |
ГЛАВА XXX
На честное слово
Мы все проснулись от громкого голоса, кричавшего нам еще издали:
- Эй, блокгаузцы, вставайте! Доктор пришел!
Это действительно был доктор. Я очень обрадовался при звуке его голоса, но сейчас же почувствовал смущение. Что подумает он, когда увидит меня в такой компании? И как я буду глядеть ему в глаза?
Должно быть, он встал очень рано, потому что день еще едва начинался. Я бросился к амбразуре и увидел, что он стоял около леса, как и Сильвер когда-то, и также его окружал серый утренний туман.
- Это вы, доктор! С добрым утром, сэр! - кричал Сильвер. - Ранняя же вы птица, как я погляжу! Джордж, помоги же господину доктору подняться на холм. Все идет отлично, и ваши пациенты чувствуют себя как нельзя лучше!
Болтая так, он стоял около блокгауза, опираясь на свой костыль. По голосу и манере говорить это был совсем прежний весельчак и балагур Джон.
- А мы сюрприз для вас приготовили, - продолжал Сильвер. - К нам явился маленький иностранец, хе-хе! И уж как же он храпел сегодня бок о бок со мной!
- Неужели Джим? - изменившимся голосом спросил доктор.
- Он самый! - отвечал Сильвер.
Доктор остановился и несколько секунд простоял на месте, точно не имея сил двинуться дальше.
- Хорошо, - сказал он наконец, - сначала долг, потом удовольствие, как вы сами говорили, Сильвер. Прежде всего осмотрим больных!
Он вошел в дом, сухо кивнул мне головой и занялся больными. По-видимому, ему и в голову не приходило, что он рискует своей жизнью, оставаясь один среди этих негодяев. И его спокойное обращение действовало, я думаю, и на них, они держали себя так, точно были все еще матросами, а он - их корабельным доктором.
- Все идет хорошо, - сказал он тому, у которого была перевязана голова. - Должно быть, голова у вас твердая, как железо. Ну, как дела, Джордж? Нечего сказать, отличный цвет лица, да и печень не на месте. Что, принимал он лекарство?
- Как же, конечно, принимал! - отвечал Морган.
- С тех пор, как я сделался доктором бунтовщиков, или, скажем лучше, тюремным доктором, я полагаю свой долг в том, чтобы ни один человек не избежал виселицы! - шутил доктор.
Разбойники переглянулись, но ничего не ответили.
- Дику что-то нездоровится! - сказал кто-то.
- В самом деле? Ну-ка, Дик, покажите мне язык. Странно было бы, если бы он чувствовал себя хорошо с таким языком. Еще новый лихорадочный случай.
- Все оттого, что изрезали Библию! - заметил Морган.
- Нет, все оттого, что вы круглые ослы и не умеете отличить чистого воздуха от зараженного, и сухой местности от отвратительного болота. Устроить лагерь в болоте, как вам это нравится? Удивляюсь вам, Сильвер, что вы, неглупый в общем человек, не имеете никакого понятия о том, что вредно для здоровья!
- Ну, - сказал он после того, как роздал лекарства, и больные приняли их с таким добродушным доверием, точно были малыми детьми, а не страшными пиратами, - на сегодня довольно. Теперь я хотел бы поговорить с тем мальчиком!
И он небрежно кивнул в мою сторону. Джордж Мерри, который стоял у двери, отплевываясь после горького лекарства, обернулся при этих словах в комнату и, весь красный, крикнул, сопровождая свои слова проклятиями:
- Ну, уж нет!
все очень обязаны вам и принимаем ваши лекарства с полным доверием, как если бы это был грог. Я придумал уже, как исполнить ваше желание. Гаукинс, даете ли вы мне честное слово джентльмена, что не улизнете от нас?
Я охотно дал слово.
- В таком случае, доктор, - продолжал Сильвер, - идите за палисад и ждите там, я приведу к вам мальчика, и он останется по эту сторону загородки. Тогда вы можете поговорить с ним, сколько угодно. Прощайте, сэр, и передайте наше почтение сквайру и капитану Смоллету!
Как только доктор вышел за дверь, негодование разбойников, едва сдерживаемое раньше взглядом Сильвера, прорвалось наружу.
Все обвиняли Сильвера в том, что он ведет двойную игру и, спасая себя, жертвует интересами товарищей.
Но Сильверу удалось усмирить их несколькими словами, он назвал их дураками, сказал, что это необходимо, чтобы я переговорил с доктором, и бросил им в лицо карту, спрашивая, находят ли они возможным нарушать договор в тот самый день, когда они собираются идти за кладом?
Затем он приказал им развести костер, а сам стал спускаться с холма, опираясь на костыль и на мое плечо.
- Потише, потише, мальчик, - сказал он мне, - они могут броситься на нас, если увидят, что мы бежим!
- Заметьте это, доктор, - проговорил Сильвер, когда мы подошли к палисаду. - Да и мальчик расскажет вам, что я спас ему жизнь. И за то, если выйдет такой случай, вы замолвите за меня слово, не правда ли? Дело ведь идет о спасении не только моей жизни, но и его. И вы дадите мне хоть маленькую надежду, что поможете в трудную минуту?
Сильвер выглядел теперь иначе, чем в блокгаузе: голос его дрожал, и даже лицо точно осунулось, а щеки ввалились. Видно было, что он не на шутку боялся будущего.
- Как, Джон, неужели вы так боитесь? - спросил доктор.
- Я не трус, нет, - отвечал Сильвер. - Но, признаться, меня берет дрожь при мысли о виселице. Вы добрый и верный человек, лучшего я в жизни своей не видел. И вы не забудете, я знаю, того добра, которое я вам сделал!
С этими словами он отошел немного в сторону, чтобы не слышать нашего разговора, уселся на пень и стал насвистывать, поглядывая на дом и на товарищей, которые готовили завтрак.
- Итак, Джим, - с грустью сказал доктор, - вы здесь. "Что посеешь, то и пожнешь", вы знаете это. Видит небо, я не в силах бранить вас; скажу только одно, если бы капитан Смоллет был здоров, вы не решились бы убежать от нас. Вот что хуже всего!
- Доктор, - сказал я, рыдая, - не браните меня, я и так уже очень наказан. Ведь моя жизнь висит на волоске, и если я еще жив, то только благодаря Сильверу. Но смерть - это еще ничего. Я боюсь... Я боюсь пытки. Если меня станут пытать...
- Джим, - прервал меня доктор изменившимся голосом, - я не могу этого слышать. Перелезайте через забор, и убежим отсюда.
- Доктор, - сказал я, - ведь я дал слово!
- Знаю, знаю! - вскричал он. - Но я возьму на себя весь стыд и позор нарушенного слова. Я не могу оставить вас здесь, мой мальчик. Прыгайте скорее! Один прыжок - и мы понесемся с вами, как антилопы!
- Нет, - отвечал я, - ведь вы не сделали бы этого на моем месте, ни вы, ни сквайр, ни капитан. Сильвер доверился мне, и я не обману его. Но вы не дали мне кончить, доктор. Если они станут пытать меня, то я могу проговориться о том, где стоит шхуна, ведь я увел шхуну, и она стоит теперь в северном рейде!
- Шхуна! - вскричал доктор.
Я в нескольких словах рассказал ему о моих приключениях, и он молча слушал меня.
- Это судьба, - сказал он, когда я закончил. - Вы то и дело спасаете нам жизнь и думаете еще, что мы бросим вас здесь! Вы открыли заговор против нас, отыскали Бена Гунна - лучше этого вы ничего не сделаете, хотя бы прожили и девяносто лет. Ах, да, Бен Гунн... Сильвер, - позвал вдруг доктор, - я дам вам совет, - продолжал он, когда тот подошел ближе. - Не торопитесь искать клад!
- Но ведь я только этим и могу спасти и свою жизнь, и жизнь мальчика! - сказал Сильвер.
- Ну, тогда я могу сказать только одно: "Берегитесь криков, когда будете искать клад".
- Я не могу сказать ничего больше, так как это чужая тайна; могу только подать вам слабую надежду: если мы с вами уцелеем к тому времени, когда выберемся из этой волчьей западни, то обещаю вам употребить все старания, чтобы спасти вас!
- И родная мать не сделала бы для меня больше, чем вы! - вскричал он.
- Это первое, что я вам могу сказать. А второе - держите мальчика около себя и, если понадобится помощь, зовите меня. Прощайте, Джим!