Воскресный благовест плывет
И вдаль, и ввысь, под небосвод.
В долинах и над гладью вод
Трезвон веселый
Поет и к радости зовет
Луга и села.
Отдохновенье от трудов
Всем возвещает этот зов -
Вкусят заслуженных плодов
На вольной воле
И горлица в тени садов,
И пахарь в поле, -
А он привык за много лет
Шесть дней подряд вставать чуть свет,
К безделью же привычки нет,
И, впав в истому,
Слоняется, полуодет,
С утра по дому.
Жене заботы через край:
Детишек в церковь собирай,
Одень на славу,
Сластей в кармане припасай
На всю ораву.
Вот к церкви девушки спешат,
И юбки нижние шуршат.
Корсетом пышный стан зажат,
Во взорах нега,
Рубашки складочки лежат
Белее снега.
Хозяин, шествуя, брюзжит,
На пыль дорожную сердит -
Мол, что у башмаков за вид! -
Ведь он скупенек:
И вакса тоже, говорит,
Чай, стоит денег!
Вот Марджет - нет ее резвей -
В зеленой юбочке своей,
И Дейви Кротс под ручку с ней,
Тряся вихрами, -
Бегут вперед, чтоб всех первей
Явиться в храме.
Костюм напялил выходной,
Цилиндр на голове - такой
Он франт сегодня! -
Манишка блещет белизной
В честь дня Господня.
Вот и церковные врата:
Все в сборе здесь, толпа густа,
Приветствий шум и суета,
Рукопожатья…
Щебечут девичьи уста,
И вьются платья.
Но чу! Сильней звонарь наддал -
Пусть поспешит, кто запоздал!
Рой черных сюртуков нажал -
В дверях уж тесно,
И тут подъехать подгадал
Помещик местный.
В углу судачат старики,
Сужденья метки, глубоки,
В политике все знатоки,
Умом богаты -
Мужи Палаты.
Кой-кто сторонкой меж могил
С серьезной миною бродил,
И вид могильных плит будил
В душе тревогу:
Мол, смерть близка, а нагрешил
Я слишком много.
Кого года, кого недуг -
Вон Сэнди Блейн, вон Меррен Брук,
Легли родные дяди в круг,
Всего четыре.
Родня, сосед, знакомый, друг -
Почиют в мире.
И в памяти из темноты
Встают знакомые черты,
И из могильной немоты
Звучат приветы -
Знакомый голос слышишь ты,
Живущий где-то…
Летит торжественный трезвон,
Приветствует живущих он,
Напоминает,
И каждый, сердцем умилен,
Ему внимает…
Но вот уж в церкви все и там
Расселись смирно по местам.
Вот пастор движется к вратам -
Грехи сурово
Изобличать его устам
Давно не ново.
Но прежде гимн! - сейчас, горласт,
Старик презентор тон задаст -
Затянут, кто во что горазд,
Напев старинный,
Фальшиво и не в лад, в контраст
Их мине чинной.
Потом молитву вознесут,
Текст из Писания прочтут, -
Шуршат страницы там и тут,
И горьковатый
Из Библий аромат свой льют
Полынь и мята.
Клюют носами стар и млад,
Но над детьми мамаши бдят:
Чуть сполз на лавку
И засопел - сейчас вонзят
В плечо булавку.
Усердных видим трех иль двух,
Кто обращен прилежно в слух,
Но также тех, кто ловит мух,
Зевает сладко
Да на девиц и молодух
Глядит украдкой.
А пастор, ревностен и строг,
Разит грехи, клеймит порок.
И леность губит, остерег,
И расточительность,
И блудных помыслов итог -
Душегубительность.
И, мол, не лучше турка тот,
Кто лишь от дел спасенья ждет,
Но в церковь ложную идет -
Не в нашу, то бишь.
И душу гробишь.
Да, нашей церкви лучше нет,
Лишь в ней спасение и свет! -
Согласный храп звучит в ответ…
И служба длится,
А тем, кто наш оставил свет,
Всё крепче спится.