Дом на дюнах.
Глава пятая. О встрече норсмора со мной и кларой

ГЛАВА ПЯТАЯ

О ВСТРЕЧЕ НОРСМОРА СО МНОЙ И КЛАРОЙ

С первыми проблесками дня я ушел с открытого места в свою обычную засаду, чтобы там в дюнах дождаться прихода Клары. Утро было пасмурное, ненастное и тоскливое; ветер стих перед рассветом, но потом усилился и налетал порывами с побережья; море начало успокаиваться, но дождь все еще хлестал немилосердно. По всему простору отмелей не видно было ни души. Но я был уверен, что где-то по соседству притаились враги. Фонарь, так неожиданно и внезапно ослепивший меня во сне, и шляпа, занесенная ветром на берег с Грэденской топи, - этих двух предупреждений было вполне достаточно, чтобы судить, какая опасность угрожает Кларе и всем обитателям павильона.

Было, должно быть, половина или без четверти восемь, когда дверь отворилась и милая девушка пошла ко мне, пробиваясь сквозь дождь. Я встретил ее на берегу.

- Едва удалось вырваться, - сказала она. - Не хотели пускать меня по дождю.

- Клара, - спросил я. - Вы не боитесь?

- Нет, - сказала она так просто, что это меня успокоило.

Жена моя была самая храбрая, самая лучшая из женщин; по опыту я убедился, что качества эти далеко не всегда совместимы, а у нее редкое бесстрашие соединялось с чисто женской нежностью и обаянием.

Я рассказал ей все происшедшее со вчерашнего утра, и, хотя щеки ее заметно побледнели, она сохранила полное спокойствие.

- Теперь вы видите, что мне ничто не угрожает, - сказал я под конец, - мне они не хотят зла. В противном случае я был бы уже мертв.

Она положила мне руку на плечо.

- А я в это время крепко спала! - воскликнула она.

То, как она это сказала, привело меня в восторг. Я обнял ее и привлек к себе. Прежде чем мы опомнились, ее руки были у меня на плечах и я поцеловал ее. И все же и тогда ни слова не было сказано нами о любви. И сейчас я ощущаю прикосновение ее щеки, мокрой и холодной от дождя, и часто потом, когда она умывалась, я целовал ее, в память того утра на морском берегу. Теперь, когда я лишился ее и в одиночестве кончаю свой жизненный путь, я вспоминаю нежность и глубину того чувства, которое соединяло нас, и это умеряет горечь моей потери.

Так прошло, быть может, несколько секунд - время влюбленных летит быстро, - а затем нас вспугнул раздавшийся вблизи громкий смех. Смех был не веселый, а натянутый, скрывавший недоброе чувство. Мы обернулись, хотя моя левая рука все еще обнимала талию Клары и она не пыталась высвободиться, и в нескольких шагах от себя увидели Норсмора. Он стоял, опустив голову, заложив руки за спину, и даже ноздри у него побелели от ярости.

- А! Кессилис! - сказал он, когда я повернулся к нему.

- Он самый, - сказал я без всякого смущения.

- Так вот как, мисс Хеддлстон, - продолжал он медленно и злобно, - вот как вы храните верность вашему отцу и слово, данное вами мне! Вот как цените вы жизнь вашего отца! И вы настолько увлечены этим молодым джентльменом, что готовы пренебречь своей репутацией, законами приличия и самой элементарной осмотрительностью…

- Мисс Хеддлстон… - начал я, стараясь прервать его, но он, в свою очередь грубо оборвал меня.

- А вы помолчите! - сказал он. - Я обращаюсь к этой девушке.

- Эта девушка, как вы ее называете, моя жена, - сказал я, и моя жена крепче прижалась ко мне; я понял, что она одобряет мои слова.

- Норсмор, - сказал я, - мы все знаем ваш бешеный нрав, но меня не проймут никакие ваши оскорбления. Поэтому советую вам говорить потише: я уверен, что нас слушают.

Он оглянулся, и видно было, что мое замечание несколько утишило его ярость.

- Что вы хотите сказать? - спросил он.

Я ответил одним словом:

- Итальянцы.

Он крепко выбранился и перевел взгляд с меня на Клару.

- Мистер Кессилис знает все, что я знаю, - сказала моя жена.

- А мне хотелось бы знать, - начал он, - какого черта мистер Кессилис явился сюда и какого черта он здесь намеревается делать? Вы изволили заявить, что женаты, - этому я не верю. А если это так, Грэденская топь вас скоро разведет: четыре с половиной минуты, Кессилис. У меня собственное кладбище для друзей!

- Итальянец тонул несколько дольше, - сказал я.

Он посмотрел на меня, слегка озадаченный, и потом почти вежливо попросил меня рассказать все, что я знаю.

- У вас все козыри в игре, мистер Кессилис, - добавил он.

Я, конечно, согласился удовлетворить его любопытство, и он выслушал меня, не в силах удержать восклицаний, когда я рассказывал ему, как очутился в Грэдене, как он чуть не заколол меня в вечер высадки, и о том, что я узнал об итальянцах.

- Так! - сказал он, когда я кончил. - Теперь дело ясное, ошибки быть не может. А что, осмелюсь спросить, вы намереваетесь делать?

- Я думаю остаться с вами и предложить свою помощь, - ответил я.

- Вы храбрый человек, - отозвался он с какой-то странной интонацией.

- Я не боюсь.

- Так, значит, - протянул он, - насколько я понимаю, вы поженились? И вы решитесь сказать это мне прямо в глаза, мисс Хеддлстон?

- Мы еще не обвенчаны, - сказала Клара, - но сделаем это при первой возможности.

- Браво! - закричал Норсмор. - А уговор? Черт возьми, вы ведь неглупая девушка, с вами можно говорить начистоту! Как насчет уговора? Вы не хуже меня знаете, от чего зависит жизнь вашего отца. Стоит мне только умыть руки и удалиться, как его прирежут еще до наступления ночи.

- Все это так, мистер Норсмор, - нисколько не теряясь, ответила она.

- Вот как! - сказал он. - Так вы полагаете, что я предоставлю вам мою яхту задаром? Вы полагаете, что я стану рисковать своей жизнью и свободой ради прекрасных глаз старого джентльмена, а потом, чего доброго, буду шафером на вашей свадьбе? Что ж, - добавил он с какой-то кривой усмешкой, - положим, что вы способны поверить этому. Но спросите вот Кессилиса. Онто знает меня. Можно ли мне довериться? Так ли я безобиден и совестлив? Так ли я добр?

- Я знаю, что вы много говорите и, случается, очень глупо, - ответила Клара. - Но я знаю, что вы джентльмен, и ни капельки не боюсь.

Он посмотрел на нее с каким-то странным одобрением и восхищением, потом обернулся ко мне.

- Ну, а вы думаете, что я уступлю ее без борьбы. Фрэнк? - сказал он.

- Говорю вам вперед: берегитесь! Когда мы с вами схватимся во второй раз…

- То это будет уже в третий, - прервал я его с усмешкой.

- Да, верно, в третий, - сказал он. - Я совсем забыл. Ну что же, третий раз - решительный!

- Вы хотите сказать, что в третий раз вы кликнете на помощь команду вашей яхты?

- Вы слышите его? - спросил он, обернувшись к моей жене.

- Я слышу, что двое мужчин разговаривают, как трусы, - сказала она. - Я бы презирала себя, если бы думала или говорила так, как вы. И ни один из вас сам не верит ни слову из того, что говорит, и тем это противнее и глупее!

- Вот это женщина! - воскликнул Норсмор. - Но пока еще она не миссис Кессилис. Молчу, молчу. Сейчас не мое время говорить.

Тут моя жена изумила меня.

- Мне пора уходить, - вдруг сказала она. - Мы слишком надолго оставили отца одного. И помните: вы должны быть друзьями, если каждый из вас считает себя моим другом.

Позднее она объяснила мне, почему поступила именно так. При ней, говорила она, мы продолжали бы ссориться, и я полагаю, что она была права, потому что, когда она ушла, мы сразу перешли на дружеский тон.

Норсмор смотрел ей вслед, пока она уходила по песчаным дюнам.

- Нет другой такой женщины в целом свете! - воскликнул он, сопровождая эти слова проклятием. - Надо же было придумать!

Я, со своей стороны, воспользовался случаем, чтобы выяснить обстановку.

- Скажите, Норсмор, - сказал я, - похоже, что все мы сильно влопались?

- Не без того, милейший, - выразительно ответил он, глядя мне прямо в глаза. - Сам Вельзевул со всеми его чертями! Можете мне поверить, что я трясусь за свою жизнь.

- Скажите мне только, - сказал я, - чего им надо, этим итальянцам? Чего им надо от мистера Хэддлстона?

в Триденте или Парме. Ну-с, восстание не состоялось, а обманутые устремились за мистером Хеддлстоном. Нам чертовски посчастливится, если мы убережем нашу шкуру!

- Карбонарии! - воскликнул я. - Это - дело серьезное!

к нам в павильон, и вот вам моя рука: я буду вам другом, пока старик не будет спасен или мертв. Но, - добавил он, - после этого вы снова мой соперник, и предупреждаю - тогда берегитесь!

- Идет, - сказал я, и мы пожали друг другу руки.

- Ну, а теперь скорее в нашу крепость, - сказал Норсмор и повел меня туда сквозь дождь.